Ольга Обнорская - Сад Учителя

— Заметь себе, Наш язык сильно разнится от вашего. У Нас нет желаний и нет разделений на противоположности. Мы умеем по двум, трём знакам восстановить всю глубину мыслей, посланных Нам. Правда, что у Нас есть нечто, что помогает Нам видеть. И сейчас ты увидишь, что это такое. Передай Мне свой листок со знаками. И раскрой книгу на странице со знаками. Я хочу, чтобы ты попробовала в них разобраться.

И Учитель подал мне книгу. Я открыла её на странице знаков.

— Смотри на них пристально, — сказал Учитель.

Я смотрела и вдруг увидела, что знаки перестали быть чёрными, они начали принимать различные цвета и затем стали светиться. Некоторые знаки горели изумительно ярко, другие были тусклы и их тёмный цвет как бы поглощал свет не излучая.

— Они все светятся различно, Учитель, — сказала я.

— Правильно. Вот это и составляет то, что Нам помогает разбирать многое без иных указаний, это цвет и свет знаков, заменяющих качества и многое другое, что бывает скрыто в знаке. Ты тоже со временем научишься этому. Пока укажу на общее правило: чем цвет ярче и прозрачнее, тем яснее и сверкающе его свет, и это означает наиболее возвышенное чувство, благородное качество, и наоборот, чем темнее цвет, тем тусклее свет и тем мрачнее качество и чувство. Обо всём этом Я тебе скажу после, подробнее. Закрой книгу. Встань и помолимся.

Учитель встал и поднял руки на молитву.

— О, Высочайший! Преклоняемся перед Тобой и возносим Тебе сердца наши. Отец наш всемогущий, благодарим Тебя и Твою щедрость за милость к нам, детям Твоим. Каждый вздох наш принадлежит Тебе. И Ты наполняешь нас, Непостижимый, вне всего Сущий, Единый, Неизреченный. Нет слов для восхваления Тебя, и нет выражения для той Любви, что стремится слиться с Тобой, о, Отец наш. Аминь!

— Аминь, — прошептала я про себя. В сердце было удивительное чувство: было как-то торжественно, неописуемо. От головы Учителя ясно шли вверх два светлых луча, и вокруг всего Его облика разливался нежный свет. В экстазе я упала на колени и поцеловала землю у Его ног.

— Дитя, дитя… — сказал Учитель, — встань! Ты целуешь прах. Я понимаю движение твоего сердца и принимаю его, но никогда не забывай, что поклоняться достойно только Сущему внутри нас. И в Нём мы все едины. И только через одного Он проявляет Себя более ярко, а другой ещё не раскрыл Его в себе. И ты тоже достигнешь этой высокой радости и блаженства: жить в Нём, слиться с Ним. В этом назначение всего человечества.

— Аминь, — пропели в воздухе нежные голоса.

— Иди с миром! Завтра Я жду тебя.

Свет вокруг Учителя уже погас, и Он, как обычный человек, деловито складывал бумаги и перья, чтобы нести их в дом.

14 июня. Утро.

Я взошла в беседку на площадке роз. Учитель был там. Я низко Ему поклонилась.

— Учитель, — сказала я, — у меня сегодня опять мигрень. Я не знаю, буду ли я в состоянии воспринимать всё, что Ты скажешь мне.

Учитель встал.

— Пойдём со Мной.

Мы пошли по дорожке и дошли до того места, где росли лечебные травы.

— Посиди здесь на лавочке, — сказал Учитель. А Сам пошёл вдоль грядок. Через некоторое время Он вернулся, держа в руке корешок какого-то растения, и, сев подле меня, стал его очищать ножичком.

— Вот видишь этот корешок? Понюхай его.

Я понюхала. Мне показался его запах знакомым.

— Это валерианов корень. Он успокаивает нервные центры. Вот пожуй его как можно мельче и проглоти. Потом уходи и ляг заснуть. Тебя надо будет серьёзно полечить. Прими мир Мой.

И Учитель отпустил меня.

Вечер. Пять часов.

Взошла в Сад Учителя. Шла по дорожке, ведущей к площадке роз. И вдруг увидела обоих Учителей, Они подвигались мне навстречу. Подойдя ближе, оба ласково на меня поглядели. Я низко поклонилась Им.

— Пройди, дитя, на терраску, — сказал «белый» Учитель. — Я сейчас к тебе приду.

Я опять низко Им поклонилась и прошла дальше. Подойдя к домику Учителя, я стала его рассматривать, стараясь запечатлеть его. Он был не велик, белый, вымазанный извёсткой. Одно окно, большое, квадратное, было около терраски. Я видела домик только с одной стороны. Он весь утопал в зелени и в цветах. Всюду было столько внимания ко всему, всё было в таком живописном порядке! Пока я стояла и рассматривала домик, подошёл Учитель. Вид Его был необычайно светел, я бы сказала, даже сверкающ. В руке Он нёс белую розу. Когда Учитель подошёл совсем близко ко мне, сверкание вокруг Него погасло. Мы вошли на терраску и сели. Учитель подал мне книгу и сказал:

— Раскрой её.

Я раскрыла её на странице, где были нарисованы различные цвета.

— Видишь ли, — сказал Учитель, — вот основные цвета радуги, и каждый из них имеет три оттенка. Кроме того, сочетания цветов с другими дают новый цвет. Кроме этих, видимых глазу цветов, есть ещё изумительные цвета, которые не принадлежат человеческому спектру, о них мы сейчас не будем говорить. Каждый цвет имеет своё значение, которое усиливается или уменьшается от силы или степени окраски. Вот обозначения некоторых цветов:

белый — сила;

жёлтый — власть;

оранжевый — гармоничность;

красный — страстное начало;

синий — интеллект;

зелёный — интуиция;

фиолетовый — духовность.

Это основные значения, но они могут меняться от прибавления к одному цвету другого. Теперь скажу о значении цвета света:

белый свет — высокая духовность;

жёлтый — озарённость;

оранжевый — устремлённость;

красный — любовь; чем нежнее красный свет, переходящий в розовый, тем возвышеннее любовь;

синий свет — экстаз;

зелёный — прозрение;

фиолетовый — глубокое благоговение, преклонение в духе.

По мере того как Учитель называл цвета, Он взмахом руки вызывал в воздухе и свет его, который зажигался и гас.

— Значение цвета и света огромно. Мы ими очень широко пользуемся. Теперь закрой книгу. На сегодня это всё. Я тебе ещё хочу сказать о значении молитвы. Очень важно всем существом вникать в моление. Ты теперь видишь, как в глубине твоего сердца молится маленький человечек. Он в своей молитве доходит иногда до экстаза, до изнеможения. Ты видишь, что от силы эмоций человечек в сердце бывает как бы насквозь «пропотевшим», это и есть правильное моление. Пока этого нет, нельзя считать молитву доходчивой и правильной. Но это может прийти, если ты будешь вникать в молитву и понимать её значение. А теперь помолимся.

Учитель и я подняли вверх руки, и Учитель произнёс:

— Отец наш! Тебе возносим сердца наши. Очисти их милосердием Своим и славой Света Своего. Сущий в веках — пребывай с нами и дай нам крепость и силу Твою. Аминь.

Я хочу ещё сказать тебе, что молитва может быть очень краткая, важна не длительность её, а сила устремлённости. Иди, дитя, с миром.

15 июня. Утро.

Подошла к дому Учителя в зелёном. Открыла дверь. Поднялась в залу. Учитель сидел за столом.

— Подойди и сядь. Я ждал тебя.

Учитель был в зелёной, малахитового тона одежде. На пальце сверкал огромный изумруд. Весь вид Учителя был прекрасен и внушал трепет.

— Учитель, могу ли я просить у Тебя указания в моей личной жизни? Спросить Твоего совета?

— Спрашивай. Но помни, «спрашивать Учителей» можно только в том случае, если ты действительно нуждаешься в серьёзном совете и не можешь решить вопрос самостоятельно. Мы предпочитаем, чтобы вы сами решали свои личные дела.

— Ты прав, Учитель. Я сама могу решить этот вопрос, прости мою необдуманность.

— Отлично, — сказал Учитель. — Мы приветствуем всякую самостоятельность мысли, характера, инициативы.

Несколько мгновений длилось молчание. Учитель как бы в задумчивости смотрел на кольцо и чуть-чуть повёртывал его на пальце, отчего свет камня сверкал то сильнее, то слабее.

— Вот что, — сказал вдруг Учитель решительным тоном, вставая. — Я хочу сделать маленький опыт. Следуй за Мной.

Мы сошли вниз по лестнице, и где-то в стене (я не видела, где именно) Учитель нажал что-то, и вдруг бесшумно в стене открылась дверь.

— Следуй, — сказал отрывисто Учитель и перешагнул порог в какую-то зиявшую темноту. Я вступила за Ним, и дверь бесшумно закрылась за моей спиной. Был полный мрак. Учитель ничем не предупредил меня, и я чуть не упала, под ногами нащупывались ступени. Я стала особенно внимательна и тщательно нащупывала в темноте каждую ступеньку. Мне казалось, что они вели куда-то вниз бесконечно долго. Я ничего не видела и не слышала даже шагов Учителя впереди себя. Казалось, что я совершенно одна иду в каком-то бесконечном спуске вниз, назначение которого я не знаю и не смею спрашивать. Временами сердце билось как-то особенно сильно, то вдруг замирая, и мне казалось, что я задыхаюсь в темноте. Но, стиснув зубы, я всё шагала и шагала по ступеням…

— Тебе не страшно? — вдруг откуда-то из темноты донёсся голос Учителя.