Чарлз Ледбитер - Ясновидение

Чарлз Уэбстер Ледбитер

Ясновидение

Глава I

Что такое ясновидение?

Непроявленные способности. – Вибрации. – Расширенное зрение. Астральные органы чувств. – Свойство буддхического плана. Влияние гипноза. – Первые проявления ясновидения. – Классификация.

Слово «ясновидение» в буквальном своём значении ничего иного не выражает, кроме «ясного видения»; словом этим очень злоупотребляли и даже низвели его до того, что часто разумеют под ним обманы фокусников и шарлатанов. Но и в самом ограниченном своём смысле оно охватывает широкий ряд явлений, до такой степени различных по характеру, что нелегко дать такое определение этого слова, которое было бы одновременно и сжатым, и точным. Его называли «духовным зрением», но никакое другое название не могло бы ввести в такое заблуждение, как это, потому что в огромном большинстве случаев нет способности, связанной с ясновидением, которая имела бы малейшую претензию на такое высокое наименование.

Для целей нашего исследования мы можем определить ясновидение, как способность видеть то, что скрыто от обычного физического зрения. Следует также заранее заметить, что оно очень часто (хотя ни в коем случае не всегда) сопровождается так называемым яснослышанием, или способностью слышать то, что неслышно для обыкновенного физического уха; и мы будем намеренно употреблять общий термин ясновидение, как включающий в себя и эту вторую способность, чтобы избежать постоянного неуклюжего повторения двух длинных слов, когда одного совершенно достаточно.

Позвольте мне, прежде чем начать, выяснить два пункта. Во-первых, я пишу не для тех, кто не верит в то, что существует такое явление, как ясновидение, и не хочу убеждать тех, кто сомневается по этому поводу; в моём небольшом труде у меня нет на это и места; такие люди должны изучать те многочисленные книги, которые содержат описания случаев, или сами делать опыты в области магнетизма.

Я обращаюсь к более сведущим людям, которые знают, что ясновидение существует, и настолько заинтересованы самим предметом, что будут рады сведениям, касающимся его методов и возможностей; и я могу уверить их, что всё то, что я пишу, есть результат серьёзного изучения и опыта, и что хотя некоторые из способностей, которые я должен буду описать, могут показаться им новыми и удивительными, – я не привожу ни одной, примера которой не видел бы сам.

Во-вторых, хотя я буду стараться, насколько возможно, избегать технических выражений, – всё же, так как я главным образом пишу для тех, кто изучает теософию, я буду позволять себе приводить иногда для краткости и без подробных объяснений обычные теософические термины, знакомство с которыми я несомненно могу предположить.

Если эта книжка попадёт в руки тех, для кого употребление этих терминов представляет некоторые затруднения, я могу только извиниться перед ними и отослать их для предварительных объяснений к любому руководству по теософии, как например «Древняя мудрость» [1] Анни Безант, или её же – «Человек и его тела».[2] Дело в том, что вся теософическая система так тесно связана, и её различные части находятся в такой зависимости друг от друга, что полное объяснение каждого употреблённого здесь термина может повлечь за собой целый трактат по теософии в качестве предисловия даже к этому краткому исследованию ясновидения.

Тем не менее, прежде чем пытаться дать подробное объяснение ясновидения, нам необходимо будет посвятить немного времени кое-каким предварительным соображениям для того, чтобы лучше выяснить себе некоторые общие факты, касающиеся различных планов, на которых возможно упражнять ясновидение, и условий, делающих возможным это упражнение.

Теософическая литература постоянно доказывает нам, что все эти высшие способности скоро должны сделаться достоянием всего человечества, что способность ясновидения, например, находится потенциально в каждом, и что те, в которых она уже проявляется, просто в этом отношении немного опередили нас. Это утверждение совершенно правильно, и все же оно кажется и неясным, и неосновательным большинству людей, просто потому, что они смотрят на подобную способность, как на нечто совершенно непохожее на все то, что они до тех пор испытывали, и вполне уверены в том, что сами они, во всяком случае, далеки от ее развития.

Быть может, нам будет легче рассеять это ощущение нереальности, если мы попытаемся понять, что ясновидение, как и многие другие явления природы, есть, главным образом, вопрос вибраций, и на деле представляет собой лишь более широкое развитие сил, которыми мы все пользуемся каждый день всю свою жизнь. Мы все живем, окруженные обширным морем воздуха и эфира, причем последний проникает первый, как и всякую физическую материю; и преимущественно благодаря вибрациям в этом обширном море материи – впечатления извне доходят до нас. Это мы все знаем, но, быть может, многим из нас никогда не приходило в голову, что количество тех вибраций, на которые мы способны отвечать, в сущности бесконечно мало.

Среди чрезвычайно быстрых вибраций, действующих на эфир, известен небольшой ряд их, – очень небольшой ряд, – на который ретина человеческого глаза способна отвечать, и эти особые вибрации вызывают в нас ощущение, которое мы называем светом. Иначе говоря, мы способны видеть только те предметы, от которых этот специальный свет может исходить или отражаться.

Точно так же барабанная перепонка человеческого уха способна отвечать на определенный очень небольшой ряд сравнительно медленных вибраций, достаточно медленных, чтобы подействовать на окружающий нас воздух; и таким образом мы способны слышать только те звуки, которые производятся предметами, способными вибрировать с некоторой скоростью в этой специальной области.

Относительно обоих этих случаев наука прекрасно знает, что существует большое число вибраций выше и ниже этих двух групп, и что, следовательно, есть много света, которого мы не можем видеть, и много звуков, к которым ухо наше глухо. Что касается света, то действие этих высших и низших вибраций можно легко заметить по результатам, даваемым актиническими лучами на одном конце спектра и тепловыми лучами – на другом.

В действительности существуют вибрации всех возможных степеней скорости, наполняющие все обширное пространство, лежащее между медленными звуковыми волнами и быстрыми – световыми; но и это еще не все, потому что несомненно существуют вибрации более медленные, чем вибрации слуха, и бесконечное множество таких, которые быстрее вибраций, известных нам, как свет. Таким образом, мы начинаем понимать, что вибрации, с помощью которых мы видим и слышим, подобны двум маленьким группам небольшого количества струн, взятых из огромной арфы, величина которой бесконечна; и когда мы подумаем – как много мы смогли узнать и сколько мы сделали выводов с помощью этих небольших отрывков, мы смутно представим себе, какие возможности могли бы лежать перед нами, если бы мы были в состоянии пользоваться обширным и чудесным целым. В связи с этим нужно обратить внимание еще и на тот факт, что различные человеческие существа очень отличаются друг от друга (хотя и в сравнительно узких границах) по своей способности отвечать даже на те немногие вибрации, которые доступны нашим физическим чувствам. Я говорю не об остроте зрения или слуха, благодаря которой один человек может видеть более бледный предмет или слышать белее тихий звук, чем другой; дело идет здесь совсем не о силе зрения, а о пределах восприимчивости. Например, если вы возьмете хорошую сернисто-углеродную призму и с ее помощью отбросите отчетливый спектр на листе белой бумаги, а затем попросите нескольких человек отметить на бумаге крайние пределы спектра, как они их видят, – вы можете быть уверены в том, что зрительные способности у них окажутся различными. Некоторые увидят фиолетовый цвет гораздо дальше, чем другие; другие, быть может, увидят меньше фиолетового, чем большинство, но зато будут дальше видеть с красного конца. Быть может, найдутся немногие, которые увидят дальше обыкновенного с обоих концов, и это почти наверняка будут так называемые сенситивные люди, отвечающие на гораздо большее количество вибраций, чем большинство людей нашего времени.

Что касается слуха, то и здесь можно подметить то же самое различие, взяв звук не слишком высокий для слуха, как бы на самой границе слышимости, и обнаружив, многие ли среди данного числа людей способны его услышать. Обычный пример подобного звука, – это писк летучей мыши, и опыт покажет, что летним вечером, когда воздух полон острыми, булавочными криками этих маленьких животных, очень многие будут абсолютно нечувствительны к ним и не в состоянии услышать ровно ничего.

Эти примеры ясно показывают, что не существует точно определенной границы для человеческой способности отвечать на эфирные и на воздушные вибрации, что у некоторых из нас эта способность уже сильнее, чем у других; и мы найдем также, что способность одного и того же человека в различных случаях бывает различна. Поэтому нам нетрудно будет представить себе, что человек может развить в себе эту способность и благодаря этому со временем научиться видеть многое, что невидимо для его братьев-людей, и слышать многое, что для них неслышно, – так как мы очень хорошо знаем, что огромное количество добавочных вибраций существует и просто как бы ожидает своего признания.