Сатсварупа Даса Госвами - Письма, полученные мной от Шрилы Прабхупады. Том 1
Однако в тот же вечер, после серьезного вопроса об унынии Вьясадевы, я также спросил, почему у индийских женщин на лбу красная точка. Прабхупада ответил, что это свидетельствует об их замужестве, но при этом бросил на меня недоуменный взгляд, словно спрашивая: «Зачем спрашивать о приземленных вещах, связанных с индийской культурой?»
Во время тех первых встреч с Прабхупадой мне хотелось продемонстрировать свою симпатию к духовности Индии, поэтому я упомянул, что прочел автобиографию Ганди.
– Великолепная вещь, – сказал я.
– Ну и что там великолепного? – спросил Прабхупада.
В комнате были и другие посетители. Хотя я был гостем, Прабхупада не стеснялся указать на глупость моих слов. Я стал копаться в своей памяти, пытаясь найти ответ на его возражение: «Что же там великолепного?» Я начал рассказывать о том, как Ганди, воспитанный вегетарианцем, будучи подростком, попробовал мясо по настоянию приятелей. И ночью он чувствовал, будто ягненок плачет в его животе.
Прабхупада отверг мой пример:
– Большинство индийцев – вегетарианцы. В этом нет ничего великолепного. – Я не придумал, что еще можно было бы сказать о Ганди, и тогда Прабхупада заключил:
– Его автобиография называется “Мои эксперименты с Истиной”, но природа Истины не такова. Истину не находят с помощью чьих-то экспериментов. Она всегда Истина.
Хотя опровержение моих слов Прабхупадой наносило удар по моему эго, но это всегда становилось для меня приобретением. Поэтому я старался вынести на его суд множество вопросов, чтобы услышать его суждение. Я показал Прабхупаде дешевое издание «Бхагавад-гиты», которую читал. Прабхупада взял книгу и стал читать на обороте обложки. Там упоминалась «вечная религия индусов». Прабхупада препарировал эту фразу. Само слово «индус» является ошибкой. Его придумали мусульмане, называя так жителей Индии. И оно отражает неправильное произношение реки Синдху (Инд). В санскритской литературе это слово нигде не встречается. Также Прабхупада сказал, что индуизм как вероисповедание нельзя считать вечным.
В другой раз я сказал Прабхупаде, что он всегда дает ответ только на основе заключений ведических писаний. На мой взгляд, это было узким подходом к истине. Не помню, что конкретно ответил Прабхупада, но его четкий, логичный и философский ответ удовлетворил меня. Когда я сказал Прабхупаде, что его ответы догматичны, он стал отвечать мне, основываясь на логике. Он сказал, что ведические писания являют абсолютную истину, однако он готов аргументировать свои утверждения динамично, основываясь не только на цитатах из священных писаний.
Когда я пришел к Прабхупаде, я полагал, что истина всегда относительна и что никто и ничто не может претендовать на обладание абсолютной истиной. Эта моя убежденность сформировалось от общения с разными людьми и писателями. Я считал, что расхождения во мнениях проистекают, главным образом, из личной манеры мышления людей и их способности подчинять других силой своих аргументов. Я не верил, что кто-то действительно знает истину. Просто некоторые люди более убеждены в своей правоте, чем другие. Я думал, что в таком понимании кроется секрет совместной жизни людей в мире. Однако довольно скоро Прабхупада научил меня ценить парампару, и эта система показалась мне действенной.
Однажды у меня вызывали раздражение слова Прабхупады о том, что у Кришны было шестнадцать тысяч жен.
– Я искренне стараюсь понять Кришну и Его учение, изложенное в «Гите, – сказал я, – но как мне понимать слова о том, что у Кришны было шестнадцать тысяч жен?
Шрила Прабхупада парировал:
– Ты не понимаешь? Даже величайшие ученые не могут понять.
И потом Прабхупада подробно объяснял, что женитьба Кришны на шестнадцати тысячах царевен не является ни мифом, ни примером материального вожделения.
В другой раз я зашел к Прабхупаде после того, как он закончил обедать. Там я сел рядом с несколькими преданными. Я постарался сесть, скрестив ноги, как сидят медитирующие йоги. В отличие от других, я никогда не практиковал ни медитаций, ни йогических асан. Но каким-то образом, словно специально для того, чтобы продемонстрировать Прабхупаде свою глупость, я сел в эту позу. Прабхупада взглянул на меня так, как будто от меня шел дурной запах, и я сразу почувствовал себя разоблаченным в своем нелепом позерстве. Я понял, что ничего не знаю о йоге. Он умел разоблачать подобные глупости одним лишь взлядом.
Философские беседы Прабхупады утоляли мой интеллектуальный голод. К тому времени я, подобно многим интеллектуалам, стал эклектичен. У меня была склонность к чтению о духовном. Я читал переводы «Бхагавад-гиты» и Упанишад, другие духовно ориентированные произведения, такие как «Игра в бисер» Германа Гессе, которое представляет собой вымышленное повествование о жизни с гуру в ашраме. Я считал «Игру в бисер» величайшей книгой. Но все равно оставался эклектиком.
Я предположил, что Прабхупада был эклектическим учителем. В первый вечер, прослушав его лекцию по «Бхагавад-гите», я подумал: «Интересно, о чем он будет говорить на следующей неделе? Возможно, о “Тибетской книге мертвых”». Я был удивлен, когда Прабхупада с силой заявил то, чего не утверждал никто другой: «Это есть Абсолютная Истина, которую вам незачем искать в других местах. Вы можете всё узнать из «Бхагавад-гиты»». Я принял это утверждение.
До встречи с Прабхупадой я и не помышлял, что смогу принять одну единственную философию, но мои прежние представления одно за другим покидали меня; я поверил Прабхупаде. Хотя мне было двадцать шесть, я стал относиться к Прабхупаде почти так, как маленький ребенок относится к своему отцу.
Спустя неделю после того, как я стал регулярно посещать киртаны Прабхупады и встречаться с ним по вечерам, когда киртанов не было, – у меня исчезло желание ездить на выходные к родителям на дачу. В последний раз я съездил к ним, вначале спросив разрешения у Прабхупады. Он сказал: конечно же, я могу поехать. После этого я сообщил Прабхупаде, что не хочу ничего делать без его разрешения. Он кивнул и улыбнулся, одобрив мое подчинение ему.
Сев на автобус до Джерси, я приехал к родителям в пятницу вечером. Я сразу же пошел искупаться в океане. Лежа на воде, я глядел на далекую луну и звезды, и вдруг мой ум и всё моё естество заполнилось всем, что я услышал и узнал от Прабхупады. Я даже услышал, как он говорит во мне разными голосами. Целые фразы из его книг проплывали сквозь мое сознание. Мне стало понятно, что знакомство с Прабхупадой и сознанием Кришны – это нечто из ряда вон выходящее. Я обретал высшее знание. Я почувствовал необычайную ценность этого и горячее желание быстрее вернуться в город, чтобы снова и снова встречаться с Прабхупадой.
Моя квартира на Саффолк-стрит являлась местом отчаяния и безысходности. Я решил уехать оттуда. Мне удалось снять новое жилье на Фест-стрит, всего в квартале от дома Прабхупады. По меркам Нижнего Ист-Сайда новая квартира была получше. Я позволил своим кошкам убежать и бросил свою коллекцию пластинок. Я не нашел в себе сил забрать свои вещи даже для того, чтобы потом их продать. Я не собирался возвращаться назад.
Мной руководило желание быть поближе к Прабхупаде. Теперь чтобы попасть на его утреннюю лекцию, мне нужно было пройти всего квартал. А чтобы после лекции попасть на работу, я должен был пройти всего четыре квартала. (Офис службы социального обеспечения располагался в доме 330 на Пятой Восточной улице, между Первой и Второй авеню.) После работы мне оставалось пройти всего пять кварталов до квартиры, а потом – один квартал, чтобы вечером увидеть Прабхупаду.
Я решил, что в новой квартире буду делать только то, что способствует духовной жизни. Купив спальный мешок, я стал спать на полу. Также я приобрел пару новых кастрюль и пытался готовить так, как Прабхупада. Обедал я уже у Прабхупады, но мне хотелось готовить рис и чапати в качестве духовной практики.
Одной из немногих вещей, которые я позволил себе взять со старой квартиры, была портативная пишущая машинка, и в своей новой «духовной» квартире я впервые стал печатать для Шрилы Прабхупады. После утренней лекции я шел домой и старался вспомнить все, сказанное Прабхупадой.
Потом, сидя на полу, поставив машинку на импровизированный столик, я печатал конспекты. Печатал я очень сжато, почти стенографируя. Когда я показал эти конспекты Прабхупаде, он одобрил мою работу. Однажды после утренней лекции Прабхупада обнаружил, что лекция не записалась на магнитофон. Тогда, показав рукой в мою сторону, Прабхупада сказал:
– Ничего страшного, вот он запишет, он наш магнитофон».
Как-то вечером один из старых знакомых по Бруклинскому колледжу навестил меня в бывшем магазинчике как раз перед началом киртана. Он не был моим близким другом, но оказался первым из моего прежнего круга, пришедшим на Вторую авеню 26, чтобы увидеть меня. Я попытался объяснить ему философию сознания Кришны, но как только стал говорить о нематериальном, он перестал слушать. Когда я произнес слово Брахман, знакомый сказал:
