Франческа Фримантл - Сияющая пустота. Интерпретация "Тибетской книги мертвых"
На юго-востоке является бледно-жёлтая Гридхрамукха — пишачи «с головой стервятника», символизирующая объекты зрения. Она несёт на плече человеческий труп и держит в руке скелет. В «Сотне преклонений» добавляется, что она вырывает внутренности трупа, подсекая тем самым под корень три «яда».
На юго-западе является тёмно-красная Канкамукха — пишачи «с головой цапли», символизирующая объекты обоняния. В тибетском тексте сказано, что у неё голова «птицы с кремационной площадки» — то есть, по-видимому, какой-то хищной птицы наподобие ворона или грифа. Она несёт на плече человеческую кожу в знак того, что принимает сансару как изначально чистое состояние.
На северо-западе является чёрная Какамукха — пишачи «с головой вороны», символизирующая объекты вкуса. В правой руке она держит меч, а в левой — чашу из черепа, наполненную кровью. Она пожирает сердце и лёгкие. Поедание внутренних органов и питье крови символизируют освобождение «ядов».
На северо-востоке является тёмно-синяя Улумукха — пишачи «с головой совы», символизирующая звук, то есть объект слуха. В правой руке она держит ваджру, а в левой меч, и при этом что-то пожирает. В «Сотне преклонений» даётся другое описание: она держит чашу из черепа и железный крюк, которым выкорчевывает ложные сансарические воззрения.
Все перечисленные до этого божества образуют внутреннюю мандалу нашей изначально чистой природы — скандх, чувств и сознания. Эту мандалу защищают четыре дакини, охраняющие внутренние врата. Это ипостаси вышеописанных четырёх стражниц врат, на сей раз ещё более свирепые и с головами животных. В правой руке каждая из них держит своё отличительное орудие, с помощью которого исполняет свою функцию, а в левой — чашу из черепа, наполненную кровью, символ разгневанности.
В «Практике дхармы» сказано, что эти четыре дакини затворяют врата к четырём разновидностям перерождения и открывают врата к четырём «нерушимым действиям». В «Сотне преклонений» они интерпретируются как олицетворения четырёх «беспредельных состояний сознания». Они несут дозор у границ мандалы, дабы все аспекты отношений с внешним миром преисполнились сострадания, доброты, радости за других и невозмутимости. Эти альтруистические эмоции — основа духовной жизни; без них невозможно ни свершить четыре «нерушимых действия», ни спастись от перерождения.
У восточных врат стоит белая ипостась Анкуши с головой лошади — Дэви с Крюком.[161] В правой руке она держит железный крюк (стрекало погонщика слонов), а в левой — чашу из черепа, наполненную кровью. Она символизирует беспредельное сострадание, вытягивающее живых существ из шести миров сансары. Она вершит духовный труд исцеления страданий и болезней, причинённых пятью «ядами».
У южных врат стоит жёлтая ипостась Паши с головой свиньи —Дэви с Петлей. В правой руке у неё петля, а в левой — чаша, наполненная кровью. Она символизирует беспредельную любовь-доброту, улавливающую и связывающую ложные воззрения, которые мешают живым существам осознать истину. Она вершит труд усиления и приумножения всех просветлённых качеств.
У западных врат стоит красная ипостась Шринхалы с головой льва — Дэви с Цепью. В правой руке у неё железная цепь, а в левой — чаша из черепа, наполненная кровью. Она сковывает «яд»невежества и с беспредельной радостью приветствует пробуждение всех живых существ. Она вершит духовный труд привлечения всего необходимого и подчинения всего вредоносного.
У северных врат стоит зелёная ипостась Ганты с головой змеи — Богиня с Колоколом. В правой руке у неё колокол, а в левой — чаша из черепа, наполненная кровью. Она символизирует беспредельную невозмутимость и непредвзятое отношение ко всем живым существам. Она громко звонит в колокол, чтобы подавить все мысли, рождённые пятью «ядами». Сострадательным действием разрушения она высвобождает заточенную энергию «ядов».
Вслед за этими стражницами является свита, занимающая внешний круг мандалы, — двадцать восемь владычиц, или йогини. Они символизируют разнообразные аспекты наших качеств, способностей и действий, в обыденном состоянии исходящие из пяти ядов, но ныне возникающие как спонтанные проявления пробужденной энергии. Этот всеохватный взрыв гневного сострадания озаряет всё наше существо и проникает в каждую его частицу. Двадцать восемь йогини «спонтанно возникают из творческой энергии самосущих образов гневных херук».
В отличие от предыдущих групп богинь, эти йогини названы в тексте только тибетскими именами, однако их достаточно уверенно можно соотнести с санскритскими аналогами.[162] Почти все они фигурируют в составе схожих групп, перечисляемых в главных буддийских тантрах, и большинство из них также присутствуют в числе шестидесяти четырёх йогини индуистской традиции, чьи храмы были культовыми центрами тантризма.[163] Некоторые из них — супруги главных индуистских богов, и любопытно то, что эти богини, больше известные под другими, самостоятельными именами, здесь обозначаются только женской формой имени соответствующего бога. Таким образом, эти йогини связаны с преданиями, в которых богиня выступает как активное проявление принципа, представленного мужским божеством, причём действия её непременно обращены против воплощения зла в том или ином виде. Самые известные из таких богинь — «семь матерей», которые, среди прочих, упоминаются и в «Гухьясамаджа-тантре» и шесть из которых фигурируют в числе йогини гневной мандалы. В индуизме они именуются шакти, т. е. «силой», или «энергией», своих супругов. В буддизме этот термин обычно не употребляется, но отлично согласуется с функциями дакини в данном контексте.
С точки зрения буддизма, вера в какое бы то ни было божество, существующее вне нас и обладающее над нами властью, — это самообман и заблуждение. Поклонение богам — не что иное, как духовный материализм, то есть стремление извлечь какую-то выгоду из религиозной практики, а не постичь природу сознания. Но как только мы осознаем свою пустотную природу и пустотную сущность богов, воплощённые в них принципы и силы преображаются в орудия дхармы. Таким образом в традицию ваджраяны вошли не только эти йогини, но и многие другие божества ортодоксального индуизма, равно как и менее известные локальные индийские и тибетские божества.
Некоторые из двадцати восьми йогини держат различные эмблемы (ваджру, колесо, лотос, сосуд), символизирующие их просветлённые качества. У других в руках оружие (палицы, копья, бритвы), которым они уничтожают яды и рассекают пелену, туманящую восприятие. Некоторые пьют кровь и пожирают сырую плоть, что означает непредвзятое всеприятие и преображение «ядов». Головы диких зверей символизируют полный контроль над стихийной энергией, бесстрашие и силу, ничем не ограниченную и не ведающую сомнений. Головы хищных птиц означают, что своими идеально зоркими глазами эти йогини замечают малейшие препятствия и дурные наклонности и тотчас их уничтожают. Все эти двадцать восемь богинь приглашают нас вкусить весь опыт жизни без ограничений, но с полным осознанием.
Являются они из четырёх областей нашего мозга. В «Сотне преклонений» эти четыре группы йогини соотносятся с четырьмя видами просветлённых действий. Каждая йогини, согласно этому описанию, держит, помимо перечисленных ниже эмблем, отличительный атрибут своего рода — ваджру, драгоценный камень, лотос или двойную ваджру. Кроме того, приведённая здесь цветовая схема несколько отличается от той, что даётся в «Освобождении посредством слушания»: одна половина тела каждой йогини окрашена в тот цвет, что указан далее, а другая — в цвет соответствующей стороны света (у восточных йогини — в белый, у южных — в жёлтый, у западных — в красный, а у северных — в зелёный; см. илл. 6). На изображениях бардо встречаются обе эти схемы; кроме того, четыре группы могут быть окрашены только в четыре основных цвета — белый, жёлтый, красный и зелёный (см. илл. 4 и 7).
Прежде всего являются шесть восточных йогини, вершащие просветлённое действие умиротворения. Первой возникает Ракшаси («Демоница»), окрашенная в тёмно-бордовый цвет и имеющая голову яка. В руках у неё либо ваджра, либо чаша из черепа. Она воплощает собой кровожадную жестокость и насилие, преображённые в неразрушимое пробужденное сознание.
Затем является оранжевая Брахми, или Брахмани («Супруга Брахмы»), символизирующая универсальную силу творения. Она более известна под именем Сарасвати — богини мудрости, искусства и речи. У неё голова змеи, а в руках у неё лотос, эмблема Брахмы, означающая творчество и рождение. Змея властвует над водами бытия, из которых поднимается лотос. В буддизме Брахма превозносится как обладатель божественных способностей к речи, и связь лотоса с речью не случайна, ибо этот цветок служит эмблемой Амитабхи, олицетворяющего речь будд.
