Мир дзэн - Коллектив авторов
— Вот доказательство моей искренности!
Этот случай приводится во многих текстах, и, конечно, никто из учеников не понимает его буквально. Отсечение руки — это аллегория того, что все общепринятые способы поиска истины должны быть решительно отброшены. Бодхидхарма понял, что Эка готов воспринять его наставления и стать ценным сосудом Дхармы. И он снова спросил:
— Так чего ты хочешь?
Иллюстрация Сэнгая к знаменитому дзэнскому стихотворению из книги Фу-дайси (ум. в 569 г.) «Дзэнские вопросы и ответы».
Иероглифами написано:
В страхе и трепете Пробирается он по доске, Но не знает несчастный, Что доска та течет, А вода — нет.Эти строки соотносятся с известной гатхой Фу-дайси:
Иду я с опустыми руками, но все ж в них лопату держу. Хожу я своими ногами — все ж еду верхом на быке. Когда я иду через Ло, не речка течет под мостом, А мост под мною течет.Именно об этих строках было сказано: «Кто хочет заглянуть в суть истины дзэн, должен сначала понять, в чем смысл стихотворения Фу-дайси».
Эка ответил:
— Мой разум еще не обрел спокойствия. Прошу вас, наставник, укажите мне путь для его успокоения.
Японское слово ансин переводится обычно как «покой разума», но на самом деле его значение гораздо шире. «Син» означает душу, дух или ум. Обретение абсолютного спокойствия, полной свободы посредством уничтожения любого волнения — это ансин. Ансин — основа жизни. Без него мы ни на миг не сможем быть радостными. Обретя ансин, мы сможем оставаться спокойными, что бы ни случилось.
Эка много лет глубоко изучал конфуцианство и даосизм, но спокойствие никак не приходило к нему. Он посетил многих учителей, но понял еще далеко не все. В глубине его ума таились сомнения. А ведь когда художник сомневается, он не может творить; когда сомневается воин, он не может идти в битву; когда сомневается учитель, он не может учить; когда сомневается священник, он не может убедить приходящих к нему. Не важно, как вы действуете: если ваш разум неспокоен, настоящий человек узнает об этом. Эка же был искренним учеником и не стал скрывать своих сомнений.
Мастер сказал:
— Расстели передо мной свой разум. Я успокою его.
«Расстели передо мной свой разум» — другими словами, покажи мне свой разум. Это слова настоящего реалиста! «Ты много сказал. Я много услышал. Но покажи же мне Это!»
Есть одно колоритное американское высказывание: «Я из Миссури, а вот ты что можешь показать?» Так и дзэн — он не признает пустых слов.
Итак, Бодхидхарма сказал:
— Покажи мне свой разум! Эка возразил:
— Но разум нельзя расстелить.
И мастер сказал:
— Вот я и успокоил твой разум.
«Вот я и успокоил твой разум» — это коан. Конечно, ответ — как его понимают в дзэн — не записан ни в одной книге, и любой монах не скажет вам ничего больше.
Я поднял целое облако пыли и дал ноги змее, у которой не было в них нужды. Поэтому больше пыли я не подниму.
Осколок черепицыОднажды монах Тикан-дзэндзи из монастыря Кёгэн полол сорняки возле развалин старинного храма. Он отбросил в сторону осколок черепицы, и тот со звоном ударился о стебель бамбука. В тот же миг монах обрел просветление. Позже он так написал об этом:
Осколок черепицы Заставил меня забыть все, что я знал. Незачем менять свою природу. Занятый обычными делами, Бреду я по древнему пути. Я не унываю в пустыне не-ума; Я прохожу везде, но не оставляю следов — Ни цвета у меня нет, ни звука. И все просветленные говорят мне: «Вот таково Просветление». КаттосюТикан-дзэндзи был родом из Сэйсю (кит. Цзин-чжоу). Оставив мирскую жизнь, он ушел из дома и, всем сердцем стремясь к постижению буддизма, пришел к Исану в Тансю (кит. Даньчжоу), где поселился вместе с монахами.
Увидев, что Тикан достоин быть орудием Дхармы и надеясь, что мудрость его со временем станет лишь ярче и глубже, мастер Исан сказал ему однажды:
— Я не буду спрашивать тебя, как идет твоя учеба и насколько хорошо знаешь ты священные книги. Но скажи мне только, кем ты был до своего рождения, когда находился в утробе матери и тебе все равно было, куда идти — на север, на юг, на восток или на запад? Если сможешь ответить, я дарую тебе печать, в знак того, что знание твое настоящее.
Вопрос мастера стал первым шагом Тикана к просветлению. Но тогда он стоял сбитый с толку, тщетно стараясь найти хоть какой-нибудь ответ. Что бы он ни говорил, ничего не нравилось мастеру. И вот, отчаявшись, ученик воскликнул:
— Умоляю вас, осё, подскажите мне нужное слово!
— Если я подскажу, это будет мой ответ. Подумай, и ответ придет к тебе сам. Пойми, если я поделюсь с тобой своим знанием, для тебя в этом не будет пользы.
Тикан вернулся из комнаты мастера и обратился внутрь себя. Потом, как вы знаете, он перечитал множество книг. Тикан изучил все сутры, проштудировал пять тысяч сорок восемь томов буддийских священных книг. Но вот в своем сердце он не искал ответа. У меня на полках стоят все эти тома — уверяю вас, в наши дни ни одному монаху не хватит жизни, чтобы прочесть их.
В конце концов Тикан разгневался и подумал: «Нарисованной едой не наешься. А книги — это все равно, что нарисованная еда». Он развел костер и сжег книги все до единой.
— Не буду больше изучать буддизм, — сказал он себе. — Стану монахом, буду медитировать всю жизнь, просить подаяние и позволю разуму отдохнуть.
Так он в горе и отчаянии спустился с горы. Переправившись через реку Янцзы, Тикан направил свой путь на север и через много дней достиг города Нанё (Наньян), где лежали в развалинах древний храм и пагода, построенная в память Тю-кокуси (ум. в 775 г.), одного из учеников шестого патриарха. Тикан-дзэндзи был современником Риндзая (ум. в 868 г.), т. е. жил двумя поколениями позже Тю-кокуси.
Зная о том, что Тю-кокуси — а учитель императора назывался «кокуси», т. е. «наставник страны», — достиг просветления без чьей-либо помощи, Тикан решил остаться в этом разрушенном храме один. И сегодня в некоторых местах Индии, например в Буддхагае, можно увидеть монахов, которые молча подметают землю или медитируют. Среди них есть и японцы, и китайцы. А в Китае монахи часто сидят прямо на земле перед входом в храм, медитируя день и ночь. Со времен Шакьямуни ничего не изменилось. Каждый знает, что просветлению не учат в школе.
Тикан без устали выпалывал сорняки и мел землю. Даже во время медитации не позволял он себе вздремнуть! В заботах повседневности он следовал древним путем. Это подлинный путь практики дзэн. Но вдруг осколок черепицы, который попал ему под руку, зазвенел, ударившись о стебель бамбука, и разум Тикана внезапно раскрылся. Не так ли лунный свет неожиданно освещает пустынное море?
Тикан вернулся к себе и совершил омовение. Потом, воскурив благовоние и почтительно поклонившись в ту сторону, где находился Исан, он возблагодарил мастера на расстоянии такими словами:
— О осё, вы выказали больше сострадания, чем отец или мать! Если бы вы подсказали мне хоть слово, со мной бы сегодня ничего не случилось.
Затем он спонтанно сочинил то самое стихотворение. Эти древние строки, которые увидели свет во времена династии Тан, невозможно совершенно точно передать на другом языке, но все же я постараюсь восстановить то, что было утрачено в переводе.
