Мадджхима Никая - Сиддхартха Гаутама
«Так оно, Кандарака, так оно! Те, кто были Благословенными, совершенными и полностью просветлёнными в прошлом, могли вести Сангху практикой правильного пути в наилучшем случае так, как я делаю это сейчас. Те, кто будут Благословенными, совершенными и полностью просветлёнными в будущем, смогут вести Сангху практикой правильного пути в наилучшем случае так, как я делаю это сейчас.
Ведь, Кандарака, в этой Сангхе монахов есть монахи, которые араханты с уничтоженными пятнами [загрязнений ума], которые прожили святую жизнь, сделали то, что следовало сделать, сбросили тяжкий груз, достигли своей цели, уничтожили путы существования и полностью освободились посредством окончательного знания. И в этой Сангхе монахов есть монахи, находящиеся в высшей тренировке, имеющие постоянную нравственность, живущие жизнью с постоянной нравственностью, проницательные, живущие жизнью с постоянной проницательностью. Они пребывают с умами, хорошо утверждёнными в четырёх основах осознанности. В каких четырёх? Вот, Кандарака, монах пребывает в созерцании тела как тела, будучи решительным, бдительным, осознанным, устранив алчность и печаль к миру. Он пребывает в созерцании чувств как чувств, будучи решительным, бдительным, осознанным, устранив алчность и печаль к миру. Он пребывает в созерцании ума как ума, будучи решительным, бдительным, осознанным, устранив алчность и печаль к миру. Он пребывает в созерцании умственных объектов как умственных объектов, будучи решительным, бдительным, осознанным, устранив алчность и печаль к миру».
Когда так было сказано, Песса, сын наездника на слоне, сказал: «Удивительно, Господин! Поразительно, как хорошо Благословенный провозгласил четыре основы осознанности — ради очищения существ, ради преодоления печали и стенания, ради исчезновения боли и печали, ради достижения истинного пути, ради реализации ниббаны. Ведь, Господин, мы, одетые в белые одежды миряне, также время от времени пребываем с умами, хорошо утверждёнными в этих четырёх основах осознанности. Вот, Господин, мы пребываем с созерцании тела в теле… умственных объектов как умственных объектов, будучи решительными, бдительными, осознанными, устранив алчность и печаль к миру.
Удивительно, Господин! Поразительно, как среди людской запутанности, развращённости, обмана, Благословенный знает благополучие и вред существ. Ведь люди запутаны, а животные достаточно открыты. Господин, я могу управлять слоном, которого ещё нужно приручить, и за время, которое требуется, чтобы совершить поездку до Чампы и обратно, этот слон покажет каждый вид обмана, двуличности, изворотливости, притворства, [на которые он только способен]{261}. Но те, кого называют рабами, посыльными, слугами, ведут себя одним образом [своим] телом, другим образом речью, тогда как их умы работают ещё иначе. Удивительно, Господин! Поразительно, как среди людской запутанности, развращённости, обмана, Благословенный знает благополучие и вред существ. Ведь люди запутаны, а животные достаточно открыты».
Четыре типа личностей
«Так оно, Песса, так оно! Люди запутаны, а животные достаточно открыты. Песса, есть четыре типа личностей, существующих в мире. Какие четыре? Бывает так, когда некий человек мучает себя и осуществляет практику мучения самого себя. Бывает так, когда некий человек мучает других и осуществляет практику мучения других. Бывает так, когда некий человек мучает себя и осуществляет практику мучения самого себя, а также мучает других и осуществляет практику мучения других. Бывает так, когда некий не мучает себя и не осуществляет практику мучения самого себя, и не мучает других и не осуществляет практику мучения других. Поскольку он не мучает ни себя, ни других, то в этой самой жизни он пребывает без потребности, угасшим и потухшим, он пребывает, переживая блаженство, сам став святым. Какой из этих четырёх типов личностей подходит тебе, Песса?»
«Первые три не подходят мне, Господин, но последний подходит».
«Но почему, Песса, первые три типа личностей не подходят тебе?»
«Господин, тот тип личности, который мучает себя и осуществляет практику мучения самого себя — мучает и пытает себя, хотя на самом деле желает удовольствия и избегает боли. Вот почему первый тип личности не подходит мне. А тот тип личности, который мучает других и осуществляет практику мучения других — мучает и пытает других, тех, кто желает удовольствия и избегает боли. Вот почему второй тип личности не подходит мне. А тот тип личности, который мучает себя и осуществляет практику мучения самого себя, а также мучает других и осуществляет практику мучения других — мучает и пытает и себя и других, хотя оба желают удовольствия и избегают боли. Вот почему третий тип личности не подходит мне. Но тот тип личности, который не мучает себя… других… сам став святым — он не мучает и не пытает ни себя, ни других, [ведь] оба желают удовольствия и избегают боли. Вот почему четвёртый тип личности подходит мне. А теперь, Господин, нам нужно идти. Мы очень заняты, у нас много дел».
«Можешь идти, когда сочтёшь нужным, Песса».
И тогда Песса, сын наездника на слонах, восхитившись и возрадовавшись словам Благословенного, поднялся со своего сиденья и, поклонившись Благословенному, ушёл, обойдя его с правой стороны. Вскоре после того как он ушёл, Благословенный обратился к монахам так: «Монахи, Песса, сын наездника на слонах, мудр, обладает великой мудростью. Если бы он посидел чуть дольше, так чтобы я разъяснил ему в подробностях эти четыре типа личностей, то это очень пошло бы ему на пользу. Но даже уже и эта [беседа] ему очень пошла на пользу».
«Сейчас подходящий момент, Благословенный, сейчас подходящий момент, Счастливый, чтобы Благословенный разъяснил в подробностях эти четыре типа личностей. Услышав это от Благословенного, монахи запомнят это».
«Тогда, монахи, слушайте внимательно то, о чём я скажу».
«Да, Учитель» — ответили монахи. Благословенный сказал следующее:
Тот, кто мучает себя
«Какой тип личности, монахи, мучает себя и осуществляет практику мучения самого себя?
Бывает так, когда некий человек ходит голым, отвергает условности, лижет свои руки, не идёт, когда его зовут, не остаётся, когда его просят. Он не принимает пищу, поднесённую ему или специально приготовленную для него, не принимает приглашения на обед. Он не принимает ничего из горшка или чаши. Он не принимает ничего через порог, через палку, через пестик [ступы]. Он не принимает ничего от двух обедающих [вместе] людей, от беременной женщины, от кормящей женщины, от женщины, живущей с мужчиной. Он не принимает ничего с того места, где объявлено о раздаче еды, с того места, где сидит собака или где летают мухи. Он не принимает рыбу или мясо. Они не пьёт спиртного, вина или забродивших напитков. Он ограничивает себя одним домом [во время сбора подаяний] и одним небольшим кусочком пищи, или двумя домами и двумя небольшими кусочками… семью домами и семью небольшими кусочками
