Лия Флеминг - Девушка под сенью оливы
– Глупости! Он сигналил не немцам, а партизанам, которые шли на соединение с нами. Почему ты все время нападаешь на этого парня?
– Я ему не доверяю! – отрезала Йоланда. – Он не из ваших!
– Ты тоже не местная! – вспылил Андреас и бросил на жену неприязненный взгляд, словно увидел перед собой постороннего человека. – Ты ведь приехала на Крит с материка.
– Что ты хочешь этим сказать? И как смеешь ты говорить со мной в подобном тоне? И это после того, как я потеряла родителей и всех своих близких! Или ты не рад мне?
Йоланда почувствовала, как ее охватывает паника. Она не узнавала мужа. Перед ней стоял совсем другой Андреас, холодный, чужой, безразличный к ее горю.
– Прости, но у нас тут такие дела происходят! Все завертелось со страшной силой. Союзники двинулись на Европу с двух сторон, с севера и с юга. Вот-вот они высадятся и на острове. Мы ожидаем их десант из Египта со дня на день, а сами занимаемся перегруппировкой собственных сил. Скоро начнем выкуривать немцев из всех щелей. Слава богу, сейчас нас снабжают всем необходимым и оружия хватает.
– Панайотис погиб. Он умер у меня на руках, – медленно проговорила она, все еще надеясь, что муж хотя бы обнимет ее и приласкает.
– Да, я знаю. Много храбрецов погибло тогда. Но мы не должны ориентироваться только на англичан. Надо создавать свою регулярную армию. У нас появились и другие союзники. Ступай же! Анна сейчас покормит тебя.
Вперед выступила темноволосая девушка в военной форме. Она была все время рядом, мелькнуло у Йоланды, и все слышала.
– Знакомься! Это Анна. Работает у нас радисткой. Классная радистка, расшифровывает сообщения с быстротой молнии.
Андреас широко улыбнулся девушке, и Йоланда почувствовала, как у нее засосало под ложечкой.
– Подожди минутку! Мне нужно еще кое-что сказать тебе.
– Ну, что там? – нетерпеливо воскликнул Андреас. – Говори!
– Если можно, наедине, – проговорила она умоляющим тоном.
Анна мгновенно ретировалась за дверь.
– Я потеряла ребенка. Врачи говорят, это все от пережитых потрясений. Я ведь тоже думала, что тебя уже нет в живых.
– То-то я смотрю, что ты на себя не похожа. Похудела, и такая бледная. Жаль, конечно, но знаешь, что ни делается – все к лучшему. Не время рожать детей в самый разгар войны. Еще столько всего предстоит сделать!
Йоланда ошарашенно уставилась на мужа. Что с ним случилось? Кто этот мужчина, который только что открыто заявил ей, что ребенок ему не нужен? Их ребенок! Видите ли, лишняя обуза, которая помешает ему доблестно воевать. Что случилось с тем обаятельным, умным, добрым врачом, влюбленным в нее до беспамятства? Где он? На его месте стоял незнакомец, суровый воин, вооруженный до зубов и полный таких же воинственных планов на будущее. Только вот ей, его жене, места в этих планах, судя по всему, уже не нашлось. Он так увлекся собственным героическим обликом, так возгордился своими деяниями, что даже не удосужился выяснить, что же случилось с его женой.
Да, но почему именно Ставрос сообщил Андреасу о том, что с ней якобы произошло? И откуда ему было известно про списки евреев? Как он мог знать, что она среди арестованных, если он даже не видел ее? И как ему, одному из всех арестованных, этакому везунчику, удалось сбежать из тюрьмы? Йоланда почувствовала, как на нее вдруг навалилась страшная усталость и безысходность. Ее дом превратился в партизанский бивак, вся усадьба лежит в руинах, родители Андреаса здесь больше не живут, некому заниматься садом, земля зарастает бурьяном, все хозяйство пошло прахом. Зато вокруг мужа вертится красивая молодая женщина. Наверное, ей приятно быть рядом с командиром. Уж не заняла ли Анна место законной жены, пока та оправлялась от пережитых потрясений?
За последние два месяца весь мир Йоланды был разрушен и превратился в пыль и тлен. А сама она болтается в некоем безвоздушном пространстве, что-то промежуточное между мертвыми и живыми, никому не нужная, потерянная, лишняя. На всем белом свете не осталось даже уголка, который она могла бы назвать своим домом. Как страшно! Она глянула невидящим взглядом на мерзость запустения, царящую вокруг.
Нет, это неправда! Вот же место, где она живет. Что ж, судя по всему, Андреасу она больше не нужна. Зато нужна этой земле. Когда он со своим отрядом снимется и уйдет в другое место, бросив землю и дальше зарастать быльником, она останется здесь совсем одна. Но пока она жива, она не допустит, чтобы земля превратилась в пустыню.
Остались же в деревне живые люди. Может, и живность какая-то сохранилась. Все нужно найти, вернуть домой. Если будут козы, будет что продать: молоко, сыр. Земле нужны ее руки, пусть и не самые сильные. Земля – это единственное, что у нее сейчас осталось, и она ее никогда не бросит.
Что может быть благороднее труда земледельца, разве не так? К тому же тяжелая физическая работа не даст ей окончательно сойти с ума. Она отгонит от ее порога печаль и тоску по прежним счастливым временам, безвозвратно канувшим в лету.
Июнь 2001 года
– Она жива, Лоис! Йоланда еще жива, представляешь? Нужно немедленно найти ее.
Я едва сдерживала свои эмоции. Лоис и Алекса я разыскала на берегу бухты в кафе. Они сидели за столиком и с наслаждением попивали свежевыжатый апельсиновый сок.
– Тетя Пен, прошу тебя, успокойся! Ты тут все сейчас перевернешь! Садись, пожалуйста! Что случилось? Официант, еще один сок, пожалуйста! Рассказывай!
Я рассказала130 им подробности своего визита в синагогу и о том, что не нашла в списках депортированных евреев имени Йоланды.
– Я все эти годы считала ее умершей, а она, оказывается, жива. Мы должны немедленно разыскать ее!
– А что тебе сказали в синагоге?
– Ах, я так разволновалась, что даже забыла поблагодарить молодого человека, который любезно принес мне старые записи.
– Тетя, – Лоис бросила на меня внимательный взгляд, – не волнуйся! Нам нужно учитывать все варианты. Ведь прошло столько лет. Вполне возможно, твоей подруги уже нет в живых. Но давай для начала систематизируем всю информацию, которой мы располагаем. Как, ты говоришь, была ее фамилия по мужу?
– Не помню! Помню только, что начиналась с «А». Мужа звали Андреас, доктор Андреас. Но когда он ушел в партизаны, то работал под кличкой Циклоп. Тогда у всех были клички. А что касается фамилии, так у греков они все кончаются на акис .
– Хорошо! Думаю, что одноглазых партизан, да еще врачей по своей основной специальности, на Крите в годы войны было не так уж много. К тому же он был одним из руководителей клиники Красного Креста, существенная зацепка. Эта девушка в отеле, кажется ее зовут Виктория, пообещала свести нас с ветеранами Сопротивления. Мы еще раз сходим в синагогу, на сей раз вместе. Возможно, на какие-то вопросы мы получим ответы и там. Но, тетя, прошу тебя еще раз, не обольщайся! Прошло много лет, а тут столько всего случилось за послевоенные годы: гражданская война, землетрясения, диктатура. Твоей подруги, быть может, уже давно нет в живых.
Лоис разумная девочка, и она изо всех сил старается сделать как лучше. Но, честное слово, сейчас она ошибается!
– А цветы на могиле Брюса? Их только она могла положить! Сейчас, когда я узнала о ее судьбе, все тотчас же встало на свои места! Я знаю, Йоланда жива! – бросила я, задыхаясь от волнения.
* * *Райнер Брехт сидел на берегу бухты, наслаждаясь последними денечками пребывания на Крите. Все торжественные церемонии, связанные с празднованием юбилейной даты битвы за Крит, уже прошли. Между прочим, в рамках запланированных мероприятий была и встреча немецких ветеранов. Он посетил ее исключительно из вежливости. Так, ничего особенного. Бесконечное похлопывание друг друга по плечу, нескончаемые разговоры о старых боевых друзьях. Отдельная церемония состоялась в Малеме, дань памяти погибшим десантникам. Все было очень скромно, но трогательно. Какие же они все ветхие, думал он, разглядывая своих былых однополчан. Но вскоре он и сам устал от бесконечных тостов и громких военных песен. Стоило кому-то затянуть первую строчку полкового гимна «Займется алая заря… Вперед, друзья! Вперед, друзья!» – и тут же у всех на глаза наворачивались слезы. Да и невозможно без слез вспоминать тех, для кого обратной дороги домой так и не случилось.
Скоро, совсем скоро он улетит в Афины, проведет ночь в Гранд-отеле «Бретань», вспомнит, так сказать, прошлое. А сегодня он уже успел прогуляться по улочкам Ханьи, где торгуют изделиями из кожи. Купил мальчишкам кожаные ремни с заклепками, себе – новый бумажник, а внучке – пару тончайших лайковых перчаток на меху.
В путешествие на Крит он взял с собой небольшой, тщательно упакованный сверток, который берег всю дорогу как зеницу ока. Первая его остановка – Музей византийского искусства на старинной улице, названной в честь уроженца Крита великого Эль Греко. Но музей оказался закрытым, и тогда он направил свои стопы в Археологический музей.
