Ники Пеллегрино - До свидания, Рим
– В журнале. Тебя сфотографировали вместе с папой.
Дэймон кивнул, как будто все понял. Он очень походил на отца – те же темные глаза и нос пуговкой. Я взяла его за руку, словно младшего братишку, и повела к дверям «Купола».
– Не хочу, – заупрямился Дэймон, пытаясь высвободить руку. – Мама плачет, а спагетти невкусные.
– Невкусные спагетти в Италии? Это просто преступление! – весело сказала я.
– Правда?
Дэймон серьезно посмотрел на меня, склонив голову набок.
– Конечно!
– И мы позвоним в полицию? – с надеждой спросил он.
Я невольно улыбнулась.
– Может быть. Посмотрим, – отделалась я излюбленной маминой фразой.
В конце концов Дэймон позволил отвести себя в номер, всю дорогу изображая вой полицейской серены.
Еще никогда я не видела подобного великолепия. Внутри было просторно и красиво, как в церкви: высокий купол украшен фресками, стены отделаны полированными деревянными панелями, повсюду золото и бархат. Но прежде всего мне бросилась в глаза даже не роскошь, а царящий в комнате хаос: на полу вперемешку валялись игрушки, башмаки, скомканная одежда и диванные подушки, а дети заходились от плача.
Я знала их всех по заветной фотографии из «Конфиденце». Младший, Марк, лежал на спине и колотил ногами по полу. Старшая, Коллин, тоже ревела в голос. И только вторая сестра, Элиза, спокойно сидела за столом и ела спагетти, как будто ничего особенного не происходило.
Только тут я заметила на диване женщину в грязном халате. Волосы у нее были спутаны, лицо заплакано, в глазах все еще стояли слезы. Я с трудом узнала в ней холодную красавицу, которая махала в открытое окно рукой в белой перчатке, когда поезд подъехал к stazione Termini.
– Синьора Ланца, – робко позвала я.
Она повернулась в мою сторону и посмотрела на меня невидящим мутным взглядом.
– С вами все в порядке? – спросила я. – Могу я чем-то помочь?
Но она зарылась головой в подушку и не ответила. Похоже, дети были предоставлены сами себе. Посреди стола валялась на боку миска с пастой, и по дорогому дереву растекалась лужа соуса – просто смотреть больно. Я никогда бы не оставила в таком виде даже наш простенький пластмассовый стол. Я подняла миску, сложила в нее липкий клубок спагетти и огляделась в поисках полотенца, чтобы затереть соус. А дальше все пошло само собой: я подобрала разбросанные игрушки, расправила и сложила стопкой смятую одежду и аккуратно расставила башмаки под столом. Когда я прибиралась в нашей крошечной квартирке в Трастевере, то никогда не испытывала такого удовлетворения, как восстанавливая порядок в этом красивом месте.
Коллин перестала плакать и внимательно наблюдала за мной, Элиза продолжала есть, не говоря ни слова. Что же до синьоры Ланца, то она сжалась в комочек на обитом бархатом диване и, кажется, уснула. Не могла же я бросить ее одну с детьми. Я застыла в нерешительности, не зная, разбудить ее или пойти позвать кого-нибудь на помощь.
Дэймон встал на цыпочки и коснулся моего локтя:
– Теперь можно позвонить в полицию?
– По-моему, спагетти очень даже вкусные, – ответила я. – Смотри, как твоя сестра их уплетает. Не нужно зря беспокоить полицию.
– Но я голодный, – жалобно сказал он. – Хочу гамбургер!
– Я тоже! – подала голос Коллин. Лицо у нее было все еще красное и мокрое от слез. – Надо позвонить по телефону, и еду принесут. Мама всегда так делает.
Я недоумевала, почему о детях некому позаботиться, раз уж мать больна. Кинозвездам ведь положено иметь целый штат прислуги, которая следит за тем, чтобы их дети всегда были накормлены, умыты, красиво одеты и готовы в любую минуту позировать перед фотоаппаратом. Где же няни, гувернантки и учителя? Что-то тут не так.
Я застыла в нерешительности. Дэймон снова захныкал, а у Коллин задрожали губы.
– Хотим есть! – хором канючили они.
Я сняла трубку. А что еще мне оставалось?
* * *Я с удовлетворением оглядела комнату, где наконец-то воцарились тишина и порядок. Дети, умытые и повеселевшие, сидели за столом и мирно жевали заказанные мной гамбургеры. На мгновение я даже позволила себе забыть, что я тут делаю. Потом по мраморному полу застучали каблуки, в замке повернулся ключ, дверь люкса «Купола» распахнулась и на пороге возник великий Марио Ланца.
Я смотрела на него во все глаза, не в силах даже перевести дыхание, не то что заговорить. Находиться с ним в одной комнате, стоять так близко, быть частью его мира – все это казалось невероятным. Тихо, как мышка, я затаилась в углу и наблюдала за разворачивающейся передо мной сценой.
От улыбки, с которой Марио Ланца встречал поклонников, не осталось и следа. Волосы его были растрепаны, галстук небрежно ослаблен. Большими шагами он пересек комнату, снял с буфета графин, плеснул в стакан янтарно-желтой жидкости и залпом выпил. Потом взглянул на скорчившуюся на диване жену и нахмурил брови.
– Черт побери, Бетти, ну что опять случилось? – спросил Марио.
Она закрыла лицо руками и не ответила.
– Я же тебе сказал: нам надо ехать на прием к Бобу Эдвардсу. Там будет Уэлч, Роуланд, Столл и целая толпа журналистов. Не пойти мы не можем. – Он налил себе второй стакан. – Только посмотри на себя… тебе разве не пора к парикмахеру или кому там еще? Ты ведь меня не подведешь? Ну же, вставай!
– Гувернантка уволилась, – глухо проговорила Бетти, не отнимая рук от лица. – Мы поссорились, она развернулась и ушла. Я ни в чем не виновата – эта глупая девчонка не желала меня слушать.
Марио окинул меня взглядом и снова повернулся к жене.
– Если гувернантка ушла, то кто, черт побери, это? – Он махнул в мою сторону рукой со стаканом.
Бетти осторожно приподнялась на диване и посмотрела на меня:
– Не знаю. Она просто вошла и начала прибираться, потом накормила и успокоила детей – слава тебе господи! А то они не умолкали ни на минуту.
– Ее прислала администрация?
Марио осушил стакан и так небрежно швырнул его на стол, что он чудом не разбился.
– Я же сказала – понятия не имею, кто она такая. Наверное, ее прислали, потому что дети устроили такой тарарам. Может, кто-нибудь из постояльцев опять пожаловался на шум. А где ты, собственно, пропадал? В баре, конечно?
Дэймон, должно быть, почувствовал, что родители вот-вот поссорятся. Он обхватил ногу отца руками, потерся об нее лицом и попытался отвлечь его на себя.
– Папуля! Папуля!
Марио немного смягчился и спросил:
– Что такое? Что у вас тут стряслось?
Он нагнулся и взъерошил сыну волосы.
– Спагетти невкусные. Я не захотел их есть. А тетя купила мне гамбургер. – Дэймон махнул в мою сторону рукой.
– Это я ей объяснила, как заказать еду по телефону, – с гордостью добавила Коллин.
Наши глаза впервые встретились, и с минуту Марио Ланца не отрываясь глядел на меня. Он словно подмечал каждую деталь, от поношенных туфель до выбившихся из прически прядей. Еще никогда на меня не смотрели так пристально, и я невольно опустила взгляд.
– Вас прислало агентство? – спросил он по-итальянски.
– Простите, синьоре Ланца, простите, пожалуйста, – только и смогла выдавить я.
– Простить? За что?
– Я не гувернантка, – призналась я.
– Тогда кто же? – резко спросил он. – Вы работаете в отеле?
– Нет, синьоре. Я стояла в толпе у входа, когда вы приехали, а моя сестра спела для вас Be My Love, помните? У нее очень красивый голос.
Он нахмурился:
– Помнить-то помню. Но это не объясняет, что вы делаете у меня в номере.
– Я только пришла спросить, не согласитесь ли вы послушать сестру еще раз. Ей так хочется стать певицей…
– И вы просто взяли и вошли?
– Дверь была открыта… Ваш сын бегал по коридору… Я привела его в номер.
Он опустил взгляд на Дэймона.
– Это правда? Ты что же, хотел сбежать?
Мальчик кивнул.
– Мне не понравились спагетти.
– Эх ты, проказник! – Марио ласково улыбнулся сыну и опять взглянул на меня: – Спасибо, что привели его.
– Не за что, синьоре. Я сейчас уйду. Извините за вторжение.
Я двинулась было к дверям, но тут Бетти схватила Марио за руку.
– Не отпускай ее, – взмолилась она. – За ними больше некому присмотреть. Как мне идти с тобой на прием? Не могу же я бросить их одних!
– Боже, Бетти, эта девушка просто зашла сюда с улицы – без спросу! – Марио снова перешел на английский, но говорил медленно, и я улавливала общий смысл. – Мы понятия не имеем, кто она такая. Нельзя оставлять детей с первой встречной. Поговори с портье. Пусть найдет кого-нибудь на сегодня, а завтра позвонишь в агентство, и тебе пришлют новую гувернантку.
– Но она умеет обращаться с детьми гораздо лучше гувернанток из агентства. Марио, дорогой, пусть она останется!
– Я была бы рада помочь, – робко вставила я, не желая упустить такой шанс. – Я хорошо лажу с детьми и привыкла много работать.
– Конечно. – Все эти бытовые неурядицы явно начинали его раздражать. – Если хотите устроиться к нам гувернанткой, принесите обычные рекомендации. Отдадите их моей жене, и тогда она решит.
