Харпер Ли - Пойди поставь сторожа
Она принадлежит ему, и это ясно. Принадлежит с тех пор, как швыряла в него камнями, однажды доигралась с порохом до того, что чуть не снесла себе башку, наскакивала сзади, жестко брала в полунельсон и не отпускала, пока не слышала «сдаюсь», а однажды летом заболела и бредила в жару, зовя то его, то Джима, то Дилла, – вот интересно, где он сейчас? Джин-Луиза должна знать, она не теряла с ним связи.
– Слушай, а где сейчас Дилл?
Джин-Луиза открыла глаза:
– Был в Италии, где сейчас – не знаю.
Она поерзала. Чарльз Бейкер Харрис, ее закадычный дружок. Потом зевнула и стала смотреть, как втягивается под капот автомобиля белая линия разметки.
– А мы-то где?
– Нам еще десять миль.
– А уже чувствуется, что река близко, – сказала она.
– Может, ты помесь человека с крокодилом? Я вот ничего не чую.
– Как думаешь, Двупалый Том еще там?
Где река, там и Двупалый Том. Местная нечисть, роет тоннели под Мейкомбом, ворует цыплят; оставляет следы на всем пути от Демополиса до Тенсо. И лет Двупалому Тому столько же, сколько округу Мейкомб.
– Может, увидим его, – сказал Генри.
– С чего ты вдруг вспомнил про Дилла? – спросила Джин-Луиза.
– Сам не знаю. Так, в голову пришло.
– Ты всегда его недолюбливал, а?
Генри улыбнулся:
– Я ревновал. Он был с вами все лето, а мне, как занятия кончатся, надо было возвращаться домой. Дома с кем побесишься?
Джин-Луиза молчала. Время замерло, вздрогнуло и лениво потекло вспять. Туда, где почему-то круглый год лето. Хэнк был далеко, помогал матери, и Джим волей-неволей довольствовался обществом сестры. Дни длинные, Джиму одиннадцать лет, и происходило примерно одно и то же.
С начала мая до конца сентября они ночевали на веранде – там прохладнее всего. Джим, который лежал на своей койке, читая с рассвета, сунул Джин-Луизе под нос футбольный журнал, ткнул пальцем в фотографию и спросил:
– Это кто, Глазастик?
– Джонни Мак Браун[16]. Будем играть?
Джим потряс журналом:
– А это кто?
– Ты, – сказала она.
– Ладно. Зови Дилла.
В этом не было необходимости. Затрещали капустные кочны в огороде мисс Рейчел, простонала изгородь на задах – и Дилл тут как тут. Он был диковина – из Меридиана, штат Миссисипи, и обладал немалыми познаниями о мироустройстве. В Мейкомб приезжал на все лето к своей двоюродной бабушке, соседке Финчей. Личность была приземистая, крепенькая, с льняными волосами, с личиком херувима и хитростью горностая. На год старше Джин-Луизы и на голову ниже.
– Привет, – сказал он. – Давайте сегодня в Тарзана играть. Чур, я Тарзан.
– Ты не можешь быть Тарзан, – ответил на это Джим.
– Я буду Джейн, – сказала Джин-Луиза.
– Я не хочу опять обезьяной быть! – возмутился Дилл. – Почему я всегда обезьяна?!
– Может, будешь Джейн? – спросил Джим. Потянулся, надел штаны и сказал: – Играем в Тома Свифта[17]. Я буду Том.
– Я – Нед, – в один голос сказали Дилл и Джин-Луиза, а та еще добавила:
– А вот и нет.
Дилл покраснел:
– Почему ты, Глазастик, вечно меня оттираешь? Может, я тоже хочу…
– А стыкнуться по этому поводу не хочешь? – спросила она вежливо и сжала кулаки.
– Давай ты будешь мистер Деймон, – вмешался Джим. – Он забавный такой, а в конце всех спасает. И все время клянется.
– Клянусь своей страховкой, – сказал Дилл, сунув большие пальцы за воображаемые подтяжки. – Ладно, давай.
– Ну и во что играем? – сказал Джим. – «Его океанский аэропорт» или «Его летательный аппарат»?
– Да ну, надоело, – сказала Джин-Луиза. – Надо новую придумать.
– Ладно. Глазастик, ты – Нед Ньютон. Дилл – ты мистер Деймон. Значит, так: Том сидит у себя в лаборатории и изобретает такую машину, которая видит через кирпичную стену, и тут этот входит и говорит: «Мистер Свифт?» Так, я – Том и, значит, отвечаю: «Чем могу служить, сэр?»
– Не бывает такой машины, чтоб через кирпичную стену видела, – сказал Дилл.
– Эта видит. В общем, этот входит и спрашивает: «Мистер Свифт?»
– Слушай, Джим, – сказала Джин-Луиза. – Тогда нам нужен еще кто-нибудь. Давай я сгоняю за Беннетом?
– Не надо. Этот дядька ненадолго пришел, я и за него буду. Поехали.
Роль посетителя сводилась к тому, что он сообщил юному изобретателю, что тридцать лет назад в Бельгийском Конго пропал знаменитый ученый и как раз пришло время его спасти. К кому же еще обратиться, как не к Тому Свифту и его друзьям, и Том Свифт с жаром согласился пуститься в новое приключение.
Все трое сели в Его Летательный Аппарат, который смастерили из широких досок и давно уже приколотили к самым толстым ветвям персидской сирени.
– Ну и жарища, – сказал Дилл. – Фу-фу-фу.
– Чего? – спросил Джим.
– Я говорю, тут адская жарища, потому что к солнцу ближе. Клянусь своими кальсонами!
– Ерунда какая. Чем выше поднимаешься, тем холодней.
– А я говорю – тем жарче!
– Ничего не жарче, а холодней. Потому что чем выше, тем воздух тоньше. Так, Глазастик, теперь ты говоришь: «Том, куда мы летим?»
– Да мы вроде в Бельгию летим, – сказал Дилл.
– Вы должны спросить: «Куда мы летим?», потому что этот дядька мне сказал, а не вам, а я вам еще не сказал. Поняли?
Они поняли.
Когда Джим объяснил, в чем заключается их миссия, Дилл спросил:
– А откуда они знают, что он еще жив, если уже так давно пропал?
– Дядька этот сказал, они получили сигнал с Золотого Берега, что профессор Уиггинс…
– Если получили сигнал, с чего тогда взяли, что он пропал? – перебила Джин-Луиза.
– …что профессор Уиггинс попал в племя охотников за головами, – не слушая, продолжал Джим. – Нед, у тебя есть винтовка с рентгеновским прицелом? Ты отвечаешь: «Есть».
– Есть, Том, – ответила Джин-Луиза.
– Мистер Деймон, а вы загрузили в Летательный Аппарат достаточно припасов? Мистер Деймон, я к вам обращаюсь!
Замечтавшийся Дилл вернулся к действительности:
– Клянусь моей скалкой! Так точно, сэр! Фу-фу-фу!
Приземлились на три точки на окраине Кейптауна, и тут Джин-Луиза заявила, что так не играет – Джим вот уже десять минут ничего не дает ей сказать.
– Ладно, Глазастик, сейчас скажешь: «Том, нельзя терять времени! Пойдемте в джунгли».
И она сказала.
Обошли задний двор, прорубаясь сквозь заросли, время от времени останавливаясь, чтобы метким выстрелом свалить отбившегося от стада слона или вступить в схватку с племенем каннибалов. Джим шел впереди. Время от времени он кричал: «Ложись!» – и они плюхались на теплый песок. Однажды он спас мистера Деймона из водопада Виктория, а Джин-Луиза стояла рядом и дулась, потому что ей доверили только держать трос, на котором спускался Джим.
Потом он крикнул:
– Мы почти у цели! За мной!
И они ринулись к гаражу, где обитало племя охотников за головами. Джим упал на колени.
– Ты что делаешь? – спросила Джин-Луиза.
– Тс-с… Жертвы приношу.
– На тебя глядеть жутко, – сказал Дилл. – А зачем жертвы?
– Чтоб отвадить дикарей. Вон они! – Джим басовито загудел, как тамтам, пробубнил что-то вроде «буджа-буджа-буджа» – и оживший гараж оказался полон туземцев.
Дилл тошнотворно закатил глаза, весь одеревенел и рухнул наземь.
– Мистер Деймон ранен! – вскричал Джим.
Они вытащили застывшего как бревно Дилла на солнце. Набрали фиговых листьев и выложили на него рядком, от макушки до пяток.
– Думаешь, поможет, Том? – спросила она.
– Надеюсь. Пока не знаю. Мистер Деймон, мистер Деймон, очнитесь! – и дал Диллу легкого тумака.
Тот поднялся, отряхиваясь.
– Ну, хватит, Джим Финч! – и снова распростерся на земле, раскинув руки и ноги. – Не хочу больше тут торчать. Жарко.
Джим с таинственным видом, словно священнодействуя, поводил ладонями у него над головой и сказал:
– Смотри, Нед. Очухался.
Веки Дилла дрогнули, глаза открылись. Он поднялся и побрел через двор, бормоча: «Где я? Где я?..»
– Да здесь, здесь, у нас, – сказала она, встревожившись.
Джим глянул на нее сердито:
– Да ничего не здесь! Ты должна сказать: «Мистер Деймон, вы потерялись в Бельгийском Конго под воздействием магических заклинаний. Я Нед, а это Том».
– А мы тоже потерялись? – спросил Дилл.
– Пока вы были под колдовскими чарами – да, а теперь уже нет, – отвечал Джим. – Профессор Уиггинс томится в плену у дикарей вон в той хижине, и мы должны его освободить…
Судя по всему, профессор Уиггинс так и остался в плену. Чары рассеяла Кэлпурния, которая высунулась из задней двери и крикнула:
– Эй, лимонада не хотите? Сейчас пол-одиннадцатого. Попейте-ка, а то заживо сваритесь в таком-то пекле.
Три стакана и кувшин с лимонадом Кэлпурния не вынесла им, а поставила за дверью, на задней веранде с таким расчетом, чтобы дети побыли в тени хоть пять минут. Лимонад по утрам летом – это было уж так заведено. Они выпили по три стакана и обнаружили, что последние часы утра истекают и надо их чем-то заполнить.
