Мартин Винклер - Женский хор

– Да. Я забыла многое из того, что было раньше…

– Ты никогда ничего не забывала.

– Знаю. Но когда я начала там работать, я поняла, как это утомительно – помнить все. Забыть – вот это хорошо. Ошибиться – хорошо. Не знать – тоже хорошо. У человека есть право забыть. Есть время, чтобы забыть. А сейчас… я вся горю, но ничего, у меня есть мой пожарный. Не двигайся!

– Хорошо. Значит, ты не полностью изменилась.

– Нет?

– Нет. Ты все так же любишь командовать.

– Вовсе нет… Я послушная, мягкая, пассивная, открытая, женственная… а что? Ты не заметил?

– Нет, ты же знаешь. Я спал.

– Вот как? Жаль. Потому что это было очень ммммммм… мило. Не двигайся…

– Ты больше не боишься забеременеть?

– Нет.

– Ты хочешь забеременеть?

– Нет. Но тебя рядом не было, и я перестала об этом думать. А теперь ты вернулся, ты здесь – не двигайся… но я не боюсь.

– Ты снова начнешь пить таблетки?

–  Ммммм… Не думаю, потому что, видишь ли, ты только что сделал все, чтобы у нас родилась тройня… А поскольку я уверена, что теперь буду ненасытна – всегда, как все женщины, – я сделаю все, чтобы ты начал все заново. Следовательно…

– Да?

– Мне придется принять важное решение.

– Какое… решение?

– Ну, знаешь, каждый день ко мне приходят женщины и спрашивают, есть ли метод контрацепции, эффективный на сто процентов. Я им объясняю, что таких методов два – воздержание и гомосексуальность.

– И что?

– Ну вот я и думаю… Ты, как специалист, какой из этих методов ты бы посоветовал?

– Мне так нравится, когда ты смеешься. Хватит смеяться, тыыыыыыыы дурак, ты пошевелился! Теперь все потекло…

ЭКСТРЕННЫЙ СЛУЧАЙ

– Ты уверена?

– Да.

– Не боишься?

– Чего?

– Что он… увидит.

– Он увидит, но ничего не скажет.

– Ты ему слишком доверяешь.

– Да. Я знаю, какой он с женщинами.

– Да, но мне плевать на женщин. Меня интересуешь ты… Это будет первый раз, да?

– Да. Первый раз с тех пор, как я была подростком.

– Ты никогда не ходила к врачу?

– Я никогда не позволяла врачу смотреть на меня. Любовникам – да, толпам любовников…

– Дура.

– Но врачу – никогда.

– А если он увидит , ты не боишься, что он…

– Что он что?

– Что он станет по-другому к тебе относиться? Что это будет его смущать?

– Ты стал ко мне по-другому относиться, когда увидел меня в первый раз?

– Нет. Но у меня было ощущение, что я знаю тебя… очень давно. Я был в тебя влюблен. Ничто не могло изменить это чувство.

– Сколько времени мы разговаривали до того момента, как у тебя появилось ощущение, что ты меня знаешь, и ты перешел к практике?

– Не знаю. Не помню. Забыл.

– Я разговариваю с ним уже много недель подряд… Он меня тоже знает. Он знает меня новую. Лучше, чем ты. По сравнению с ним ты новичок… Хотя для новичка ты неплохо держишься…

– Он в тебя влюблен?

– Нет, у него уже есть жена, такая, какая ему нужна…

– А ты в него влюблена?

– Если бы я была в него влюблена, я бы ни за что не попросила его быть моим врачом! Нет. Я влюблена в тебя. Я была влюблена в тебя до того, как наговорила тебе глупостей, все время, пока не решилась тебе позвонить, то есть пока не перепутала кнопку… И – как ты мог бы заметить, если бы не спал глубоким сном в ту секунду, когда звонил в мою в дверь, – я влюблена в тебя до сих пор…

– Но… как ты можешь быть уверена?

– Что все пройдет хорошо? Я это знаю. У меня нет ни малейшего сомнения. Он будет действовать деликатно, уважительно, аккуратно… Потому что он такой. А ты что, боишься?

– Да. Немного.

– Ты меня любишь, ты боишься за меня. Как это приятно! Не волнуйся, все будет хорошо.

*

– Франц… Это Джинн…

– Да, красавица. What’s up, Doc? [74]

– Можно попросить вас об одной услуге?

– Все, что захочешь. Я слушаю.

– Мне нужна экстренная контрацепция.

– Ага. Насколько экстренная?

– Сегодня ночью. Любовь может нагрянуть внезапно.

– Кому ты это рассказываешь!.. Если это так недавно, можно попробовать лево…

– Нет, я не хочу «таблетку следующего дня». Я больше не хочу никаких таблеток. Я хочу… чувствовать себя как раньше. Я хочу, чтобы вы установили мне спираль.

– Ага. Хорошо. Ты уверена, что хочешь, чтобы я тебе ее установил?

– Я же сама вас об этом прошу.

– Да.

– А целитель – это тот, кого выбирает пациент , правда?

– Абсолютно.

– Хорошо, тогда договорились. Можно я приду сегодня после обеда?

– Ну, я бы предпочел, чтобы ты дождалась понедельника.

– Понедельника? Мой парень впадет в депрессию, если я ему скажу, что нужно ждать до понедельника.

– Когда у тебя были месячные?

– Начались неделю назад.

– Значит, можно подождать до понедельника.

– Вы уверены?

– Я мог бы сказать «это я врач, забыла»? Но ты и сама все знаешь…

– Да, в случае экстренной контрацепции спираль устанавливается через пять дней после сексуального… или сексуальных… ммммм… контактов без предохранения или до девятнадцатого дня цикла.

– Хорошо. Вижу, ты не окончательно потеряла голову.

– Окончательно. Но ведь вы мне поможете…

– Итак, до понедельника у тебя полно времени. Можно даже дождаться следующего понедельника!

– Нет, нет! Двух дней вполне достаточно… но… можно узнать – почему?

– У меня свои причины.

– Вам неловко от мысли, что вы будете устанавливать мне спираль, да? Вы хотите выиграть время, чтобы подготовиться психологически?

– Хватит меня анализировать! Мысль о том, чтобы установить тебе спираль, меня ничуть не смущает. То, что ты мне доверяешь, – для меня большая честь. Мне бы не хотелось, чтобы ее тебе устанавливал кто-нибудь другой. И если это тебя успокоит, я мог бы установить ее тебе и через час, если бы это было необходимо. Но время терпит, поэтому, если уж тебе этого так хочется, я займусь этим в понедельник. У меня есть на это свои причины.

– Вы мне о них расскажете?

– Ты сама догадаешься. Хорошо?

– Хорошо.

– Хорошо. Ах, да, подожди! Тебе известно, что спираль, установленная в экстренном случае, защищает лишь при единичном половом акте?

– Да! Конечно! Absolutely! Значит, «строгое воздержание до установки спирали, а на всякий случай – в течение трех ближайших месяцев». Так?

– Да, ты помнишь курс наизусть. Тогда до понедельника… Приятных выходных.

– Спасибо, до понедельника… Франц?

– Да?

– Спасибо!

–  You're welcome [75] .

ВЕРШИНА

Ну, уж нет, как бы не так! Строгое воздержание до установки спирали и в течение трех последующих месяцев – это была шутка. Когда медную спираль устанавливают женщине в течение цикла, спираль обладает противозачаточными свойствами независимо от того, сколько раз женщина занималась любовью как до установки спирали, так и после! Да, я знаю, что в одной капле содержатся миллионы сперматозоидов, но это к делу не относится. Подожди, я объясню. Представь… Что? Песня Рисе Барье [76] , которую пели «Братья Жак» [77] ? Да, знаю. Я видела их на сцене, когда была маленькой, тогда я, конечно, не понимала, что они поют, но хорошо помню слова, и позднее, внимательно их слушая, я смеялась до слез. Им удалось сделать так, что мы представили триста миллионов сперматозоидов, которые энергично работают жгутиками, пытаясь добраться до яйцеклетки. А помнишь последний эпизод фильма «Все, что вы всегда хотели знать о сексе», в котором – в центре группы мужчин в белых костюмах – Вуди Аллен в своих огромных очках подробно описывал братьям ужасную «огромную резиновую стену, в которую мы упираемся и которая мешает нам пройти»? Было очень смешно. В конце эпизода он превратил своих сперматозоидов в парашютистов, они спрыгнули и скрылись из виду, так что для описания моей истории про спираль эта метафора не подходит. Знаешь, когда мне захотелось найти метафору и объяснить это женщинам так, чтобы было одновременно забавно, понятно и не слишком грубо, я в конце концов нашла аналогию… Да, я искала, поверь! Сначала я попробовала взять образ из природы, например: сперматозоиды – это детеныши черепахи, которые, выбравшись из спрятанных в песке яиц, мчатся к морю и бросаются в воду… Этот образ мне очень понравился, прилив и отлив океана – это как намек на движения страсти, на проникновение, на эротический поток секреций из живота женщины… Получилось красиво, но этот образ все равно не подошел, потому что детеныши черепахи не искали яйцеклетку, чтобы ее оплодотворить, а росли и превращались во взрослых черепах, но все равно это было красиво, поэтично, но не подходило, было даже немного тревожно, что сперматозоиды превращались в матке в черепах, понимаешь… Ничего страшного, я согласна. Тогда я стала ломать голову – да, у женщин голова тоже есть, и мне плевать на твое мнение,  – чтобы придумать другой образ, и однажды вечером, под душем… что значит, что на мне было? Ты что, принимаешь душ в одежде? О, какой же ты глупый, как будто иначе ты не можешь представить меня голой… Не мешай, ладно? Итак, стоя под душем, я пыталась представить свои сперматозоиды, то есть мужские сперматозоиды… Нет, дорогой мой, не любого мужчины, разумеется, твои сперматозоиды, величественные и сильные, – и вдруг у меня случилось истинное озарение Жанни! Да, да, ты увидишь! Если отдалиться и посмотреть на сперматозоид сверху, на что он будет похож? А? Скажи! Парни должны сразу догадываться… Не знаешь? Держу пари, ты не угадаешь: шлем велогонщика. Понимаешь? Если посмотреть на него сверху и упростить, то профилированная форма шлема мотоциклиста в точности – да, да, поверь мне! – повторяет форму сперматозоида, и тебе остается лишь представить, как оттуда, из глубины шлема, торчит хвостик, с помощью которого он двигается вперед – это заднее колесо. Теперь понял? Я не сомневалась! Это же очевидно! Твои сперматозоиды, если на них посмотреть сверху, – это гонщики «Тур де Франс». Они выскакивают из твоего длинного тоннеля на полном ходу, маленькими порциями, и мчатся по вагинальной дорожке, которая серпантином ведет к шейке «Тур де Матка». Они карабкаются вверх, некоторые уходят в отрыв, другие спешат за ними, а остальные остаются в хвосте, у них больше нет сил крутить педали, понимаешь? Но они крутят педали, крутят как сумасшедшие, а вокруг зрители, которые бросают им бутылочки, чтобы они освежились, или обливают их водой, понимаешь? Собрав все силы, они плывут в складках влагалища, среди восхитительных, питательных, животворящих соков женщины, изнемогающей от желания, – и они крутят и крутят педали, а ты смотришь на них сверху, на вертолете установлена камера, и видишь, как они мчатся вперед по извилистой дороге. Они крутят и крутят педали, потому что знают, что там, за шейкой матки, их ждет прелестная девушка, и тот, кто доберется до нее первым, не только поднимется на самую высокую ступень пьедестала, но и сможет поцеловать ее взасос – победителю можно все, – и ему разрешат не только окатить публику шампанским, но и, если ему повезет, в тот вечер между ними возникнет симпатия, он наградит эту прелестницу своей мощной бело-кремовой струей. Победителю ни в чем не отказывают, и прелестная девушка ему тоже ни в чем не откажет – да, я знаю, это образ сомнительный, поэтому когда я озвучиваю эту метафору пациенткам, то образ шампанского я опускаю… То есть… для них я его опускаю. О, какой же извращенный у тебя ум! Дай мне продолжить, из-за тебя я совсем сбилась. В моем примере никто не достигает вершины пьедестала. Ну вот, сейчас я нажму на «стоп» – и жжж! обратно перемотаю этот отрезок и вернусь к тому моменту, когда мы из вертолета наблюдаем за трассой, камера снимает гонку сверху, одна группа уходит в отрыв, все участники согнулись над рулем, теперь ты видишь их даже в профиль, миллионы отважных потных сперматопедистов, которые изо всех сил жмут на педали по такой жаре, проглатывают километры извилистой вагинальной трассы удовольствия и видят свет там, внизу, при входе в шейку «Тур де Матка», и думают о прекрасной девушке-яйцеклетке, прекрасной Фаллопе, которая восседает там, наверху, на трубе. И тогда – ты достаточно образован, чтобы знать, какие бывают девушки, что это не всегда получается тогда, когда ты на это надеешься, или когда хотел бы, чтобы они тебя ждали, – девушка-яйцеклетка совсем не хочет, чтобы три сотни миллионов сперматопедистов ее раздавили (однако нельзя сказать, чтобы мысль о том, что они в нее войдут, Фаллопу не радовала)! Только время поджимает, и девушке-яйцеклетке уже не уйти по-английски – у нее же нет велосипеда! – сперматопедисты неуклонно приближаются к ней. До сих пор они выглядели симпатичными и безобидными, но как только прошли шейку – началась совсем другая история: они превратились в полчища Аттилы, выкатились на эндометриальную степь, и дальше я рассказывать ничего не буду, ты и сам все знаешь. Что делать, думает красавица яйцеклетка. Позвать на помощь? Протрубить в трубу и вызвать подмогу? Нет, это девушка современная, она достает мобильный и звонит великому бородатому жрецу в белой тоге, который священнодействует в двух кварталах от нее. Потому что великому жрецу в белой тоге известны все секреты зачатия, и он лучше всех знает, что делать, чтобы избавить красавицу яйцеклетку от полчища трех сотен миллионов сперматопедистов и участи худшей, чем смерть. Он берет длинный жезл, направляет его в небо и взывает к ВКС-Всемогущей! Разумеется, поскольку великий жрец пользуется расположением ВКС-Всемогущей, связь появляется сразу, и, как Моисей в Десяти заповедях, он воспаряет над вагинальной трассой, на которую твой хороший ммм… длинный тоннель продолжает извергать своих безумных гонщиков, простирает руки и потрясает жезлом над головами сперматопедистов. И тогда вокруг волшебного жезла образуется медная спираль, ионы меди рассыпаются и превращаются в тучи агрессивной мошкары. Молекулы, принесенные ветром ВКС, затемняют небеса и сеют панику среди сперматопедистов, которые начинают нервничать, падают и устраивают затор на вагинальной трассе, отныне погруженной во мрак. Благодаря ВКС, благодаря тучам, медная мошкара разлетается и безжалостно кусает сперматопедистов в ноги, мешает им крутить педали и рвет их шины. ВКС знает, как это тяжело, когда ты устал крутить педали и рвется шина, приходится слезать с велосипеда и идти дальше пешком. А если все товарищи вокруг тоже попадали или теперь идут пешком, то об ускорении приходится забыть, гонка прекращается. Поскольку мошкара многочисленна и слетается отовсюду, неважно, сколько сперматопедистов вырвались из твоего большого – ммм… хорошего – тоннеля и бросились к вершине вагинальной трассы, чтобы достичь шейки «Тур де Матка», они приходят в замешательство при виде огромных туч и погибают от жестоких укусов. Да, знаю, это немного эпично, и, чтобы придумать девочкам рассказ поприличнее, я урезала бюджет и склонилась к более библейской версии, сделав упор на спортивной метафоре: велосипедисты, шейка «Тур де Матка», наивная, но не глупая девушка-яйцеклетка, которая поняла, что организатор гонки ее обманул, показав ее по телевизору, что после прохода сперматопедистов она рискует оказаться в положении (потому что известно, эти парни, несмотря на свое название, далеко не все п**ики). Тогда девушка-яйцеклетка, которая, наверное, хочет сохранить то, что у нее под шасси, для мужика на «феррари», зовет на помощь местного представителя сил правопорядка – в образе простого бородатого сторожа, – который грузит в прицеп своего трактора три тонны гвоздей, забирается на вершину шейки и рассыпает их на трассу, провоцируя столкновение, о котором ты уже знаешь. Или он арендует ВКС-цистерну – гормональную спираль – и выливает на вагинальную трассу тонны литров вязкого гормонального масла, и теперь, сколько бы сперматопедисты, склеившиеся большими группами, ни крутили педали, они все равно остаются на месте. Они прилипают к трассе, а бородач и красавица яйцеклетка незаметно исчезают… Понимаешь, объяснить это нетрудно, всю эту науку жизни, достаточно найти подходящие образы, и всем все будет понятно…