Э. Джеймс - Пятьдесят оттенков серого
Кристиан целует меня в ухо.
– Хорошо.
Подсознание со вздохом облегчения валится в старое потертое кресло.
– Ты волновалась, когда спрашивала?
– Да. Как ты понял?
– Анастейша, все мышцы твоего тела вмиг расслабились, – замечает он сухо.
– Я боялась… твоей… м-м-м… ревности.
– Правильно боялась, – говорит он мрачно. – Советую тебе и впредь помнить о ней. Но спасибо, что позвала. Мы возьмем Чарли Танго.
Кого? Ах да, его вертолет. Снова в полет! Отлично!
– Можно мне тебя намылить?
– Не думаю, – бормочет он и нежно целует меня в шею, чтобы смягчить отказ. Я надуваю губки и хмурюсь в стену.
– Неужели ты никогда не позволишь мне дотронуться до тебя? – храбро спрашиваю я.
Его рука замирает на моей попе.
– Положи руки на стену, Анастейша. Я возьму тебя прямо сейчас, – шепчет Кристиан мне в ухо, кладя руки на бедра, и я понимаю, что разговорам конец.
Позднее мы сидим за барной стойкой в купальных халатах, поглощая великолепные спагетти алле вонголе, приготовленные миссис Джонс.
– Еще вина? – спрашивает Кристиан, его глаза сияют.
– Немного.
Вкус «Санкерре» резкий и сладкий. Кристиан наливает вино мне и себе.
– Как твоя… м-м-м… проблема? – осторожно спрашиваю я.
Он хмурит брови.
– Вышла из-под контроля, – говорит он тихо. – Но тебе не о чем беспокоиться, Анастейша. Сегодня вечером я кое-что для тебя приготовил.
– Приготовил?
– Я хочу, чтобы ты ждала меня в игровой комнате через пятнадцать минут.
Кристиан встает и смотрит на меня сверху вниз.
– Можешь подготовиться в своей комнате. Кстати, в шкафу ты найдешь много новой одежды. И не вздумай спорить.
Он сужает глаза, ожидая отпора. Не дождавшись, выходит в кабинет.
Спорить? Я? С вами, Пятьдесят оттенков? Мне еще дорога моя задница. Сидя на барном стуле, я пытаюсь переварить то, что он сказал.
Кристиан купил мне одежду. Я вращаю глазами, зная, что он меня не видит. Машина, телефон, ноутбук, на очереди квартира, и я окончательно превращусь в его содержанку.
Полегче! Мое подсознание кривится. Я игнорирую его гримасы, встаю и иду в мою комнату. Мою? Он ведь согласился спать со мной в одной постели. Кристиан не привык никого пускать в свое личное пространство. Но и я не привыкла. Я утешаюсь мыслью, что, по крайней мере, мне есть где укрыться.
В двери врезан замок, но ключа нет. Интересно, запасной у миссис Джонс при себе? Надо будет спросить. Я открываю дверцу шкафа и быстро закрываю. Ни фига себе! Он потратил целое состояние! Я вспоминаю Кейт с ее аккуратными рядами вешалок и твердо знаю, что примерка не потребуется – все вещи точно по размеру. Но у меня нет времени, чтобы поразмыслить над этим – я должна стоять на коленях в комнате боли… или комнате наслаждения – надеюсь.
Я стою на коленях у двери, на мне лишь трусики, сердце ушло в пятки. Боже, неужели ему мало? Кристиан ненасытен, но, возможно, все мужчины одинаковы? Мне не с кем сравнивать. Закрыв глаза, я пытаюсь успокоиться, установить контакт с подсознанием. Оно где-то здесь, прячется за внутренней богиней.
Предвкушение, словно пузырьки газа, бурлит в жилах. Что он задумал? Я делаю глубокий вдох, но не могу унять возбуждения, между ног становится влажно. Все это так… неправильно, нет, неправильно – плохое слово. Это правильно для Кристиана. Это то, чего хочет Кристиан, и после всего, что он для меня сделал, я готова уступить любой его просьбе, любому желанию.
Я вспоминаю о взгляде, которым он встретил меня, о его изменившемся лице, о том, как он бросился мне навстречу, словно путник к оазису в пустыне. Я все отдам, чтобы снова увидеть на его лице этот страстный взгляд. Я невольно сжимаю бедра, тут же вспомнив, что мне велели широко раздвинуть ноги. Я подчиняюсь. Скорей бы! Ожидание наполняет меня мучительным желанием. Я мельком оглядываю слабо освещенную комнату: крест, стол, диван, скамья… кровать. Громадная, застеленная алыми атласными простынями. Интересно, какие предметы он использует сегодня?
Дверь открывается, Кристиан входит, не взглянув на меня. Я быстро опускаю глаза на руки, лежащие на бедрах. Оставив что-то на большом комоде у двери, Кристиан подходит к кровати. Я не выдерживаю, украдкой бросаю на него взгляд – и сердце едва не выпрыгивает из груди. На Кристиане только рваные джинсы, верхняя пуговица небрежно расстегнута. О боже, каким возбужденным он выглядит! Подсознание начинает лихорадочно обмахиваться, а внутренняя богиня, изнемогая, раскачивается в древнем чувственном ритме. Я облизываю губы. Густая кровь грохочет по венам. Что он собирается со мной делать?
Кристиан возвращается к комоду. Выдвинув ящик, он вынимает и раскладывает на комоде какие-то предметы. Меня сжигает любопытство, но усилием воли я заставляю себя не смотреть. Закончив с приготовлениями, Кристиан подходит и становится напротив меня. Я вижу его босые ноги. Как бы я хотела покрыть поцелуями каждый дюйм его ступней, провести языком по стопе, обсосать каждый пальчик! О черт.
– Ты отлично выглядишь, – говорит Кристиан.
Я смотрю в пол, сознавая, что на мне нет ничего, кроме трусиков. Краска бросается мне в лицо. Кристиан наклоняется и поднимает мой подбородок, принуждая встретить его прямой взгляд.
– Ты самая прекрасная женщина на свете, Анастейша. И ты принадлежишь только мне, – тихо говорит он. – Встань.
В его голосе столько мягкости, столько страсти.
Шатаясь, я встаю на ноги.
– Посмотри на меня.
Я поднимаю глаза и вижу тлеющий огонь в его серых глазах. Это взгляд доминанта – тяжелый, холодный, невыносимо чувственный, семь оттенков греха в одном соблазняющем взоре. Во рту становится сухо, и я понимаю, что сделаю все, что он мне велит. На его губах играет почти жестокая улыбка.
– Мы не подписали контракт, Анастейша, но обговорили рамки. Главное, помни о стоп-словах.
Вот дьявол… Что он задумал?
– Повтори их, – властно произносит он.
Я еле заметно хмурюсь, и его лицо тут же мрачнеет.
– Повтори эти слова, Анастейша, – говорит Кристиан медленно и отчетливо.
– Желтый, – бормочу я.
– И? – Его рот сжат в тонкую линию.
– Красный, – выдыхаю я.
– Не забудь.
Это уж слишком! Я готова отпустить язвительное замечание, напомнив ему о своем весьма высоком среднем балле, но ледяной блеск в его серых глазах заставляет меня отказаться от этого намерения.
– Если вы не закроете свой дерзкий рот, мисс Стил, боюсь, мне придется трахнуть вас прямо на коленях. Вам ясно?
Ладно, так и быть. Я нервно сглатываю и покорно закрываю глаза, усмиренная скорее его тоном, чем угрозой.
– Ясно?
– Да, господин, – поспешно бормочу я.
– Умница.
Мгновение Кристиан молча смотрит на меня.
– Стоп-слова нужны не потому, что я хочу сделать тебе больно. Но я собираюсь довести тебя до предела, и тебе придется меня направлять. Ты поняла?
Не совсем. До предела? Ох.
– Я буду прикасаться к тебе, Анастейша, но ты не сможешь видеть и слышать меня. Главное, ты будешь меня чувствовать.
Я хмурюсь. Что значит – «не слышать»? Какой в этом смысл?
Кристиан оборачивается, и я замечаю на комоде черный матовый ящичек. Кристиан подносит к нему руку – и ящичек раскалывается надвое. Дверцы разъезжаются, открывая CD-плеер и панель с кнопками. Кристиан последовательно нажимает их. Ничего не происходит, но, судя по его виду, все идет, как задумано. Я теряюсь в догадках. Когда Кристиан снова оборачивается ко мне, на его губах играет таинственная улыбка.
– Я хочу приковать тебя к кровати, Анастейша, но сперва завяжу глаза, – говорит он, извлекая айпод, – и, кроме того, ты не будешь меня слышать. Только музыку.
Ладно. Музыкальная интерлюдия, хотя я ожидала иного. Впрочем, стоит ли удивляться, непредсказуемость – конек Кристиана Грея. Боже, только бы не рэп!
– Идем. – Он ведет меня к старинной кровати на четырех столбиках. К каждому столбику прикреплены наручники: блестящая металлическая цепочка и кожаные браслеты на фоне алого атласа.
О господи, сердце готово выпрыгнуть из груди, внутри все тает, тело ломит от желания. Никогда еще я не была так возбуждена.
– Стань здесь.
Я стою лицом к кровати. Кристиан наклоняется и шепчет мне в ухо:
– Смотри перед собой. Представляй, что лежишь здесь привязанная, полностью в моей власти.
О боже!
Все мои чувства обнажены до предела. Я слышу, как он отходит к двери и вынимает что-то из подставки для хлыстов и тростей. Ну и дела! Что он задумал?
Я чувствую Кристиана за спиной. Он берет мои волосы, затягивает в конский хвост и начинает заплетать косу.
– Мне нравятся твои хвостики, Анастейша, но я слишком спешу, так что придется самому, – говорит он мягко.
Время от времени его проворные пальцы ненароком касаются спины, и всякий раз меня словно пронзает ток. Наконец Кристиан завязывает волосы узлом и легонько тянет косу на себя. Я подаюсь назад и упираюсь в него. Он тянет вбок и тычется носом мне в шею. Тихо мурлыча, проводит по коже языком и зубами, от корней волос – к плечу. Звуки, которые он издает, заставляют все мое тело вибрировать. Ниже, еще ниже, сюда, внутрь. У меня вырывается легкий стон.
