Лия Флеминг - Девушка под сенью оливы
Никос был абсолютно прав, и Пенни, еще не вполне оправившись от пережитого шока, понимала это как никто. Иногда она начинала размышлять о собственной жизни и сама затруднялась с ответом на вопрос, кто же она есть на самом деле, Пенелопа Георг. Студентка, изучающая археологию? Медсестра? Батрачка на ферме? Официантка в кофейне? Она все время в движении, все время меняет цвет и окраску, подобно хамелеону. Из великосветской дебютантки с греческими корнями она за несколько лет умудрилась трансформироваться в почти коренную жительницу Крита. И сколько еще будет продолжаться ее кошмар, когда каждый неверный шаг, неосторожно сказанное слово или случайный взгляд могут стоить жизней многих и многих людей.
Ночью ей приснился страшный сон. Она пытается прыгнуть с высоты в воду, ее преследуют, а она убегает. Еще немного, и ее схватят. Она проснулась в холодном поту и, немного отдышавшись, задумалась. Яснее ясного, что после всего того, что случилось с ней в последние дни, Ханья перестала быть безопасным местом. Надо уходить отсюда, выбираться из капкана до того, как он захлопнется. Интуиция безошибочно подсказывала ей, что вскоре должно случиться что-то очень нехорошее.
* * *Вылазка Райнера в горы закончилась неудачей. Они не нашли Крейпе. Итогом операции стала лишь дюжина пленных. Доктор Андронакис тоже бесследно исчез. Правда, им удалось задержать Ставроса, ибо Райнер более не верил в его лояльность, но грек на допросах отрицал свою причастность к провалу, клялся и божился, что он сделал все что мог и ни в чем не виновен.
– Откуда мне было знать о готовящейся на вас засаде? – кричал он. – Этот англичанин умен! Сущий дьявол во плоти! А его люди знают каждый камешек на всех самых непроходимых горных тропах. С ними никто не сравнится.
Он заметно нервничал, видно боялся пыток. Его для острастки избили и отправили назад в камеру. В случае чего лишние синяки лишь сделают его легенду еще достовернее. Пусть остальные арестованные по-прежнему считают, что он свой.
Начальство Райнера тоже осталось им недовольно.
– Никаких оправданий! – сказали ему. – Даем вам шанс реабилитироваться. Упаси вас бог, если и на этот раз что-то пойдет не так. Операция должна быть внезапной и совершенно секретной. Мы получили приказ срочно депортировать всех евреев с острова в Афины.
– Но, по-моему, они вели себя тихо и с ними не было никаких проблем, – удивился Райнер. – Откуда такая спешка?
– Приказ сверху, майор Брехт. Зачистка еврейской нации должна быть доведена до конца. Работа в этом направлении уже началась. У нас есть список всех взрослых. Его передал нам их раввин. Теперь следует включить в него и всех детей, вплоть до грудных младенцев.
Райнер молча смотрел в окно.
– Каждый еврейский младенец – это наш личный враг, – продолжал свои разглагольствования его командир. – Все зло в Европе от евреев, и пришло время покончить с ними раз и навсегда. Вы лично будете отвечать за транспортировку людей. Перекрыть все пути, наглухо блокировать квартал, всех погрузить на машины и вывезти. Все должно быть сделано быстро и без излишнего шума. Надо успеть до рассвета.
– А куда их нужно доставить?
– В Агию. Разместить в тамошней тюрьме до получения новых указаний. А за это время задержать все остальных, тех, кто по каким-то причинам отсутствовал дома на момент проведения операции.
Какая ирония судьбы, уныло размышлял про себя Райнер. От лихого парашютиста-десантника до заурядно карателя – вот траектория его военной карьеры. Наверное, так всегда бывает с теми, кто слепо выполняет все приказы. И вот неприглядный, незавидный финал. Он лично будет заталкивать женщин и детей в крытые машины, чтобы препроводить этих несчастных в кромешный ад. Неужели он опустится до подобной низости? Все человеческое в нем противилось этому подлому приказу. Да, но что ему делать? Как поступить?
* * *Все как раньше, никаких видимых изменений. Йоланду уложили спать в одном из подсобных помещений в подвалах клиники. Почти как во время бомбежек 1941 года, когда здесь же они спасали своих пациентов. Те же больничные матрасы и тот же знакомый запах карболки и эфира. Ее встретили как родную, накормили горячим, осмотрели. И вот она лежит, задрав ноги кверху, и блаженствует. Новостей об Андреасе не было, но, по слухам, и, как ей намекнули, весьма достоверным, подтвержденным чуть ли не самими полицейскими, Андреаса среди арестованных нет. Он слишком известная персона в городе, к тому же человек авторитетный и пользующийся большим уважением. Если бы Андреаса содержали в тюрьме, то кто-нибудь из симпатизирующих ему бывших пациентов, коих у него было много и среди полицейских, обязательно бы об этом сообщил. Быть может, размышляла Йоланда, лежа на кровати и массируя живот, небо даровало мужу жизнь, чтобы он все же увидел собственными глазами своего ребенка. За ночь она немного отдохнет, придет в себя и с самого утра направится в еврейский квартал. Надо помириться с родителями, и первый шаг должна сделать она. Однако утром она проснулась такой разбитой, а ноги ее так распухли, что ей даже не разрешили встать с кровати. У нее не было сил возражать, и, откинувшись на подушки, она снова заснула. Раз уж ей выпала такая счастливая возможность отдохнуть, то надо хотя бы отоспаться всласть.
* * *Пенни проснулась от громыхания грузовиков. В небо взметнулась ракета. Так было, когда немцы высадились на острове. Но сейчас глухая ночь, что же они задумали на сей раз? Неужели проводят ночные аресты? А вдруг они сейчас нагрянут к ним?
Пенни быстро натянула на себя платье и прильнула к окну. Вереница грузовиков медленно поднималась вверх по улице.
– Не высовывайся! – крикнул ей Никос. – И на двор ни шагу!
В окнах соседних домов мелькнуло несколько заспанных лиц. Люди, разбуженные непривычным ночным шумом, торопливо закрывали ставни и плотнее задергивали шторы.
Пенни крадучись поднялась по лестнице на второй этаж и приоткрыла дверь на балкон, чтобы получше разглядеть, что творится на улице. С балкона хорошо просматривались все окрестности. Она увидела множество солдат, наверное целый батальон, никак не меньше, бегом направляющихся в сторону еврейского квартала. Многие держали в руках громкоговорители.
– Вон! Вон! – услышала она отрывистые команды. – Всем евреям выйти вон.
Послышались крики, плач, залаяли собаки, захлопали двери.
– Они орудуют в еврейском квартале. Выгоняют людей на улицу! – с ужасом воскликнула Пенни.
– Закрой ставни и спускайся вниз! – приказал ей Никос. – Это нас не касается!
– Но надо же что-то делать! – растерянно пробормотала она.
Стелла сокрушенно покачала головой:
– А что мы можем? Ты только взгляни, сколько их там, и все с автоматами. Получим пулю в лоб, и все. Надо переждать, чтобы потом поквитаться с ними и за это тоже.
– Но там же мои друзья – Соломон, Сара! Мне надо идти!
– Афина, постой! Не дури!
Но Пенни уже выскочила на улицу и стремглав помчалась в сторону еврейского квартала.
Неподалеку собралась толпа зевак. Пенни с трудом протиснулась сквозь толпу.
– Куда они их забирают? – спросила она у стоящей рядом женщины.
– Наверное, в тюрьму, – равнодушно пожала та плечами. – Куда же еще? И пусть себе! Скатертью дорога!
Пенни стала проталкиваться дальше, пытаясь издалека разглядеть лица арестованных. Вдруг она увидит родителей Йоланды? Но в тусклом свете факелов она разглядела лишь фигуру капитана Брехта. Он стоял с отрешенным видом, скрестив на груди руки, высокий, импозантный, представительный, и безучастно наблюдал за тем, как его молодчики палками загоняют людей в машины, словно это скот. «Чем же ты так гордишься? – подумала она с ненавистью. – У тебя такой вид, будто ты парад победы принимаешь, никак не меньше».
То и дело слышался детский плач, некоторых детей насильно забрали от родителей. Какая-то девочка уже в машине громко выкрикнула, обращаясь к тем друзьям, кто еще оставался внизу:
– Заберите мои книги, ладно? Передайте Марии, что я обязательно напишу ей, как только мы устроимся на новом месте.
Сзади медленно ковыляли старики. Какая-то пожилая женщина, опирающаяся сразу на две палки, на рассерженный возглас конвоиров поторапливаться величаво взглянула на них и с достоинством ответила:
– Придется подождать!
Другой солдат нетерпеливо пихал в спину двух стариков, по всей видимости супругов, понукая их ускорить шаг. Пенни бросилась к ним. Увы, она обозналась. Это были не Маркосы. Едва ли отыщешь в такой кутерьме Соломона и Сару, подумала она с отчаянием. Но эти старики тоже люди, и им тоже нужна помощь.
– Я помогу вам! – прошептала она, обращаясь к старой женщине. – Вместе нам будет проще. Я из Красного Креста. – Она бросила на солдата испепеляющий взгляд. – Мы, греки, знаем, как обращаться с пожилыми людьми. Стыдно не знать этого!
В первое мгновение солдат даже растерялся, явно не ожидая нарваться на дерзость в таком месте и в такую минуту, но уже в следующее мгновение немец пришел в себя и ткнул ей в грудь автомат.
