Э. Джеймс - Пятьдесят оттенков серого
– Нет, я не устала.
Я ощущаю прилив сил. Это так здорово – просто разговаривать, что я не могу остановиться.
– Чего тебе хочется? – спрашивает он.
– Болтать.
Он улыбается.
– О чем?
– О пустяках.
– Пустяках?
– О тебе.
– Обо мне?
– Какой твой любимый фильм?
Он усмехается.
– Сейчас «Пианино».
Его улыбка заразительна.
– Ну конечно, я должна была догадаться! Печальная, волнующая мелодия, которую ты наверняка умеешь играть. Ваши достижения неисчислимы, мистер Грей.
– И лучшее из них – вы, мисс Стил.
– Значит, мой номер семнадцать.
Он хмурится, не понимая.
– Семнадцать?
– Я о женщинах, с которыми вы… занимались сексом.
Кристиан кривит губы, скептически ухмыляясь.
– Не совсем так.
– Ты сказал, их было пятнадцать!
Мое смущение очевидно.
– Я имел в виду тех, кого приводил в игровую комнату. Я неправильно тебя понял. Ты не спрашивала, сколько всего женщин у меня было.
– А…
Вот черт… больше… насколько больше?
– Ты говоришь про ванильный секс?
– Нет, ванильный секс у меня был только с тобой. – Он качает головой, все еще улыбаясь.
Ему смешно? И почему я, идиотка такая, улыбаюсь в ответ?
– Не знаю, сколько их было, у меня нет привычки делать зарубки на столбике кровати.
– Я о порядке цифр. Десятки? Сотни?.. Тысячи?
С каждым вопросом мои глаза расширяются.
– Господи помилуй! Десятки, остановимся на десятках.
– Все сабы?
– Да.
– Хватит ухмыляться, – говорю я грозно, безуспешно пытаясь нахмуриться.
– Не могу, ты такая странная.
– Странная означает особенная? Или с придурью?
– И то, и другое.
Он повторяет мои слова.
– Кажется, вы мне дерзите.
Кристиан целует меня в кончик носа.
– Приготовься, Анастейша. То, что я скажу, потрясет тебя. Готова?
Я киваю, сохраняя на лице глуповатое выражение.
– Все сабы профессионалки. В Сиэтле и окрестностях есть места, где этому учат.
Что?
– Ой.
– Увы, я платил за секс, Анастейша.
– Нашли чем гордиться, – бормочу я надменно. – Вы были правы, я потрясена. И злюсь, что мне нечем потрясти вас в отместку.
– Ты надевала мое белье.
– Неужели это вас шокировало?
– Да.
Моя внутренняя богиня в прыжке с шестом берет отметку в пятнадцать футов.
– А знакомиться с моими родителями пришла без трусов.
– Чем привела вас в шок?
– Да.
О боже, отметка повышается до шестнадцати футов.
– Выходит, все мои достижения в этой области связаны с нижним бельем.
– Но самый большой шок я пережил, когда ты призналась, что девственница.
– Да уж, на вашу физиономию в этот момент стоило посмотреть, – хихикаю я.
– Ты позволила мне отходить тебя стеком.
– Как, и это было шоком?
– Да.
Я усмехаюсь.
– Можем повторить.
– Я очень на это надеюсь, мисс Стил. Как насчет ближайших выходных?
– Хорошо, – смущенно соглашаюсь я.
– Правда?
– Да, я снова войду в Красную комнату.
– Ты называешь меня по имени.
– Шокирует?
– Шокирует то, что мне это нравится.
– Кристиан.
Он усмехается.
– На завтра у меня кое-какие планы.
Его глаза возбужденно горят.
– Какие планы?
– Пусть это будет сюрпризом, – мягко говорит он.
Я поднимаю брови и одновременно зеваю.
– Я утомил вас, мисс Стил? – насмешливо интересуется Кристиан.
– Ничего подобного.
Кристиан наклоняется надо мной и нежно целует в губы.
– Спи, – приказывает он и выключает свет.
Я закрываю глаза, усталая и пресыщенная, ощущая себя в самом центре циклона. Однако, несмотря на все, что он сказал и что утаил, я никогда еще не была так счастлива.
Глава 22
Кристиан в облегающих рваных джинсах стоит в железной клетке и смотрит на меня. Он бос и обнажен до пояса. На прекрасном лице дразнящая усмешка, серые глаза сияют. В руках у него миска с клубникой. С грацией атлета Кристиан подходит к решетке и протягивает сквозь прутья спелую сочную ягоду.
– Тебе, – говорит Кристиан, его язык ласкает небо на первом звуке.
Я хочу шагнуть к нему, но невидимая сила удерживает руки. Пустите меня!
– Ешь, это тебе, – улыбается он маняще.
Я тянусь к ягоде, но тщетно… пустите же! Хочу кричать, но из горла не вырывается ни звука. Кристиан протягивает руку, подносит ягоду к моим губам и произносит, смакуя каждый звук моего имени:
– Ешь, Анастейша.
Я открываю рот и кусаю, клетка исчезает, мои запястья свободны. Я тянусь к нему, пальцы слегка касаются волос на груди.
– Анастейша.
«Нет!» Я издаю стон.
– Проснись, детка.
«Нет, я хочу тебя коснуться!»
– Вставай.
«Нет, пожалуйста!»
Я с трудом разлепляю глаза. Кто-то тычется носом мне в ухо.
– Вставай, детка, – шепчет нежный голос, растекаясь по жилам, словно расплавленная карамель.
Это Кристиан. За окном темно, образы из сна не отпускают меня, дразня и смущая.
– Нет…
Я хочу назад, в мой удивительный сон, хочу прижаться к его обнаженной груди. Зачем он будит меня посреди ночи? Вот черт. Неужели ради секса?
– Пора вставать, детка. Сейчас я включу лампу, – тихо говорит Кристиан.
– Нет!
– Мы встретим с тобой рассвет, – говорит он, целуя мои веки, кончик носа и губы.
Я открываю глаза.
– Доброе утро, красавица, – шепчет Кристиан.
Я издаю жалобный стон, а он лукаво улыбается.
– Я гляжу, ты не ранняя пташка.
Кристиан склоняется надо мной. Довольный. Не сердится. И он одет! С головы до ног в черном.
– Я решила, ты разбудил меня ради секса, – бормочу я.
– Анастейша, я всегда не прочь заняться с тобой сексом. И меня трогает, что ты разделяешь мои желания, – сухо говорит он.
Постепенно глаза привыкают к свету. Кристиан выглядит довольным… слава богу.
– И я не прочь, только не так поздно.
– Сейчас не поздно, а рано. Вставай, нам пора. Секс переносится на потом.
– Какой сон мне снился… – капризно тяну я.
– И что тебе снилось?
Кристиан само терпение.
– Ты.
Я вспыхиваю.
– И чем я занимался в твоем сне на этот раз?
– Кормил меня клубникой.
Его губы кривятся.
– Доктор Флинн целый день ломал бы над этим голову. А ну-ка, вставай и одевайся. И никакого душа – мы примем его после.
«Мы!»
Я сажусь на кровати, простыня съезжает с обнаженного тела. Кристиан встает, чтобы освободить мне пространство, его глаза темнеют.
– Который час?
– Половина шестого.
– А кажется, часа три ночи.
– У нас мало времени. Я и так не будил тебя до последней минуты. Вставай.
– Мне точно нельзя принять душ?
Кристиан вздыхает.
– Если ты пойдешь в душ, мне захочется пойти с тобой, и – день потерян.
Кристиан взволнован и, словно мальчишка, рвется в бой. Его воодушевление заставляет меня улыбнуться.
– И что мы будем делать?
– Сюрприз, разве ты забыла?
Я не могу сдержать усмешку.
– Ладно.
Я встаю. Разумеется, моя одежда аккуратно разложена на кресле у кровати. Там же лежат его трусы-шорты из джерси, Ральф Лорен, не иначе. Я натягиваю их, и Кристиан усмехается. Еще один трофей в мою коллекцию, белье от Кристиана Грея, в дополнение к машине, «блэкберри», «маку», черной куртке и первому изданию Томаса Харди. Он так щедр. Я трясу головой и хмурюсь, вспоминая знаменитую сцену с клубникой из «Тэсс». Так вот откуда взялся мой сон! К черту доктора Флинна – Фрейду придется попотеть, анализируя Пятьдесят Оттенков.
– Раз уж ты встала, не буду тебе мешать, – Кристиан уходит, а я бреду в ванную. Мне нужно в туалет и умыться. Спустя семь минут я присоединяюсь к Кристиану в гостиной умытая и причесанная. На мне джинсы, блузка и его нижнее белье.
Кристиан сидит за столиком для завтрака. Завтрак! В такое время!
– Ешь, – говорит он.
Вот дьявол… мой сон. Я стою, открыв рот, думая о его языке, ласкающем небо. О его искусном языке.
– Анастейша, – строго говорит он, отвлекая меня от мечтаний.
Нет, слишком рано для меня. Я просто не смогу ничего в себя впихнуть.
– Я выпью чаю, а круассан съем потом, ладно?
Кристиан смотрит на меня с недоверием, и я расплываюсь в улыбке.
– Не порти мне праздник, Анастейша, – мягко предупреждает он.
– Я поем позже, когда проснется мой желудок. В половине восьмого, идет?
– Идет, – соглашается он, но взгляд по-прежнему строгий.
Правда-правда. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не скорчить рожицу.
– Мне хочется закатить глаза.
– Не стесняйся. Нашла чем испугать, – произносит он сурово.
Я щурюсь в потолок.
– Думаю, хорошая порка – отличное средство, чтобы проснуться.
Я задумчиво морщу губы.
У Кристиана отпадает челюсть.
– С другой стороны, ты войдешь в раж, вспотеешь – то еще удовольствие в здешнем климате. – Я с невинным видом пожимаю плечами.
Кристиан закрывает рот и тщетно пытается нахмуриться. Я вижу, как в глубине его глаз мелькают веселые искорки.
