Крис Клив - Золото

Одолев три четверти второго круга, Зоя пошла на обострение. Она резко взмыла на самый верх виража. Кейт не хватило половины оборота педалей, чтобы перекрыть ей дорогу. Вместо этого она нырнула вниз и довела скорость до максимума. Теперь гравитация была на стороне Зои, и она без труда вошла в воздушный кильватер Кейт. Та отчаянно заработала педалями, пытаясь уйти в отрыв. К тому моменту, когда колокол возвестил о начале финального круга, Кейт, мчащаяся на полной скорости, все еще лидировала, но Зоя знала, что нагонит ее. Соперница постепенно сдавала в мощи, опускалась в седле, а значит, тоже все понимала. Зоя ослабила давление на педали, приберегая энергию для последних двух виражей. Скорость Кейт стала падать, и Зоя на финишной прямой вылетела из ее тени, выиграв заезд на диаметр колеса.

Обе начали сбрасывать скорость. При этом Зоя старалась держаться так, чтобы Кейт видела только заднее колесо ее велосипеда. Она сидела в седле уверенно и спокойно, не опуская головы, хотя и хватала ртом воздух, излучая силу, которая как будто ей ничего не стоила. А потом она легко спрыгнула с велосипеда с таким видом, будто они вдвоем просто смотались за покупками.

Позже, сбрасывая энергию на велотренажере, Зоя посмотрела на Кейт, остывавшую после заезда в другом конце демаркационной зоны, установленной между ними Томом. Поймав на себе взгляд Зои, Кейт сразу опустила глаза, Зоя отвернулась. В этом пространстве, вакууме, между ними проносились искры реальности. Тактика Зои оправдала себя на первых заездах, и хотя пока была ничья, к третьему, решающему поединку Кейт подходила совершенно разбитой.

Зоя понимала, что может ликовать. А вместо того ноги у нее вдруг словно свинцом налились. Казалось, чья-то невидимая рука прибавила сопротивление на велотренажере.

Антибиотики, поступавшие в кровь через капельницу, должны были ее спасти – так сказал доктор Хьюитт. Хотелось бы в это верить! Софи все еще была слаба и то просыпалась, то засыпала. Джек держал ее руку, время от времени пожимая тонкие пальчики, словно субмарина, посылающая сигналы сонара.

– Хорошо? – спрашивал он.

– Хорошо, – еле слышно отвечала через кислородную маску Софи.

– Правда?

– Ага. А у меня в этой маске голос совсем как у Вейдера, да?

Софи сжала его руку, и Джеку чуть-чуть полегчало. Доктор Хьюитт придвинул к кровати стул и сел к ним лицом.

– У меня хорошая новость и еще кое-какие вести для тебя, Софи. Ты можешь послушать меня минуту?

Софи едва заметно кивнула. На подушке, ближе к шву, на светло-зеленой наволочке темнела лиловая печать больницы.

– Так вот. Мы посмотрели твои анализы, кровь у тебя очень, очень хорошая. Я просто в восторге, и ты тоже порадуйся. Я понимаю: тебе это кажется странным – ведь ты так плохо себя чувствуешь, но плохих клеток у тебя в крови стало намного меньше, и я готов признать, что химиотерапия работает.

– Тогда почему мне так плохо? – прошептала Софи.

– Дело в том, что химиотерапия ослабила твой организм, а в твой катетер Хикмана попала инфекция. Конечно, было бы лучше, если бы мы заметили это раньше.

– Прости меня, Софи, – простонал Джек.

– Не корите себя, – постарался утешить его доктор. – Часто симптомы такой инфекции невозможно отличить от общей слабости. В этом вся проблема. Она может гнездиться где-то в катетере годами, а потом по непонятной причине выскакивает. Нам придется его извлечь и промыть. А катетер, Софи, стоит у тебя давно, вокруг него наросло порядочно соединительной ткани, поэтому на время его извлечения придется дать тебе наркоз. Ты не против?

Софи растерялась. Глаза за кислородной маской стали большими, встревоженными.

– Ничего страшного, – заверил ее доктор Хьюитт. – Сначала мы очистим твою кожу специальной губкой, чтобы убить все плохие микробы, которые там, возможно, поселились. Потом сделаем несколько маленьких надрезов очень маленьким скальпелем. А ты будешь в это время под наркозом – то есть просто спать.

Софи устремила взгляд на доктора Хьюитта.

– А что мне будет сниться? Врач посмотрел на Джека.

– «Звездные войны», – торопливо подсказал Джек. – Обещаю.

– Ладно, – согласилась Софи. Доктор Хьюитт продолжал:

– Мы медленно извлечем катетер Хикмана и, как только он будет вынут из вены, введем в него раствор антибиотика, промоем место, где гнездится инфекция. Потом наложим пару маленьких швов, а на них – повязку.

Рука Софи задрожала. «Скорей бы он перестал все это рассказывать», – подумал Джек. Он снова сжал руку дочери, а она вдруг улыбнулась широкой, совершенно замечательной улыбкой, и Джек улыбнулся в ответ – не нарочно, так отреагировало его тело. Странное это было ощущение: мужество тебе возвращает твой ребенок.

– После того, – не умолкал доктор Хьюитт, – как катетер Хикмана будет извлечен, мы перевезем тебя в рентгенологический кабинет и сделаем снимок твоей грудной клетки, чтобы удостовериться в том, что не оставили ничего у тебя в груди. Затем вернем тебя сюда и проведем осмотр.

Софи снова улыбнулась Джеку, а он скорчил смешную гримасу. Софи в ответ засмеялась. Время остановилось. Апрельское небо за окнами показалось Джеку самым ярким, какое он когда-либо видел. Ритмы мониторов звучали слаще самой прекрасной музыки, записанной в его айподе. Бип-бип-бип, тук-тук-тук… Смех Софи, и его смех в ответ.

Доктор Хьюитт сказал, что химиотерапия работает! До Джека только теперь дошло, что он сказал.

– После операции, Софи, – не унимался доктор Хьюитт, – боюсь, ты будешь чувствовать себя очень плохо. Ты будешь ощущать небольшое жжение в груди, усталость и слабость. Может быть, тебя начнет тошнить, и этого не надо стыдиться: это совершенно нормально. Значит, антибиотики делают свое дело.

Софи скосила глаза на Джека.

– Бэ-э-э, – скривилась она. – Меня стошнит!

Тут они оба расхохотались, и их лица зарумянились. Доктор Хьюитт повысил голос – кто здесь, в конце концов, самый главный?

– Простите, Джек. Извини, Софи. Ты меня слушаешь? Но они все смеялись. У них был прямо какой-то припадок смеха.

Доктор Хьюитт смягчился, покачал головой.

– Ну, знаете, вы и парочка…

– Прошу прощения, – с трудом вымолвил Джек. – Просто у нас были тяжелые времена.

Он перевел взгляд на Софи. Еще никогда она не была такой усталой и такой счастливой. Аппараты работали: бип-бип-бип, тук-тук-тук… В окна лился полуденный свет. Этот свет зародился в ядре солнца за тысячи лет до того, как заболела Софи, и пришел сюда в то самое мгновение, когда ей стало лучше. Для Джека это был рассвет.

Выдержав вежливую паузу, доктор Хьюитт сказал:

– Что же, хорошо, Софи. Ты не против, если мы перевезем тебя в операционную?

Софи пожала плечами:

– Как скажете, Тревор.

Эта небрежная фраза оставила пятнышко тумана на кислородной маске.

Два санитара вывезли кровать Софи в коридор. Джек с доктором Хьюиттом шли за ней.

Доктор наклонился к Джеку и произнес негромко:

– Процедура связана с определенным риском. Скорее всего, все обойдется, но она слишком слаба. Я хочу, чтобы вы были в курсе.

У Джека противно засосало под ложечкой.

– Что это значит? Насколько велик риск?

– Безусловно, мы сделаем все возможное, чтобы его снизить. Наркоз дадим самый легкий, и рядом будет бригада реаниматологов.

Джек кивнул. Они долго шли по длинным больничным коридорам под испуганными взглядами посетителей. Джеку стало зябко, и он обхватил себя руками. Он знал, что испытывают все эти люди. При виде такого ребенка, лысого, хрупкого, дышащего через маску, в коридорах становилось тише, люди невольно пятились, уступая дорогу. Софи прочищала сознание тем, чья голова была забита выплатами залога, неприятными обязательствами, предстоящими трудными разговорами. После того как очистится коридор, люди начнут собираться группами – по двое, по трое – и станут признаваться друг другу в том, что для них все изменилось в одно мгновение. «Это заставляет задуматься, верно?» «Все видится иначе» – вот какие слова будут произносить они.

В операционной приветливая медсестра вручила Джеку хирургическую робу с нарисованным на нем динозавром. Потом помогла ему поднять Софи, усадить в кресло-каталку и проводила за ширму, где Софи следовало переодеться.

– Я сама, – возразила Софи, когда Джек попытался помочь.

Она сняла футболку с логотипом «Звездных войн» и надела хирургическую рубашку. Джек затянул на боку завязки. Он старался не думать о том, что врачи их скоро распустят и обнажат худенькую грудь Софи, из которой торчит катетер Хикмана.

На стенке ширмы была прикреплена наклейка. Кто-то пытался ее отодрать, но лишь поцарапал края. Это был красно-синий Человек-Паук, сражающийся с черным Человеком-Пауком. Софи уставилась на наклейку.