Майя Илиш - Комната кукол

Я невольно сглотнула. Он так беззаботно говорил о мертвых, будто они были какими-то… отбросами жизни.

– И души фей ждут своего времени в куклах? – осторожно спросила я.

Я не хотела каким-то глупым замечанием выдать свое непонимание, но и слушать эту историю молча я не могла – в первую очередь, мне хотелось, чтобы Руфус перестал говорить о трупах.

Он сочувственно улыбнулся:

– Души фей? – Что-то в моих словах насмешило его. – Их нет. У нас нет души. – Наверное, я так ошеломленно посмотрела на него, что он тихо рассмеялся. – Нам не нужна душа. Мы бессмертны. Человеческому телу нужна душа, чтобы жить. У фей все по-другому. Нас не создают, мы не рождаемся. Мы просто есть. Души нужны только смертным. Несчастным, жалким созданиям.

Я его не понимала. Если феям не нужны души, зачем им куклы? И почему я чувствовала, что душа Дженет поселилась в теле Бланш?

– Но… но зачем тогда… – пробормотала я, не зная, хочу ли услышать ответ.

Я была готова поверить в фей и во все, что рассказала Вайолет. В живых мертвецов и даже живых кукол. Но у Руфуса и Вайолет, сидевших напротив меня, не было души, как у животных, при этом они смеялись, говорили, жили… Это меня пугало.

– Тебе стоит выпить вино, – прошептал Руфус. – Оно не для твоего продвижения по пути, а для понимания. Когда оно попадет в кровь, наши слова станут понятнее для тебя. Или, если на сегодня ты уже наслушалась объяснений, скажу проще: вино волшебное. Выпей его.

Я пригубила вина и вновь ощутила тот же сладковато-острый вкус, не понимая, что же он мне напоминает.

– Как я уже говорил, – Руфус сложил руки, как для молитвы, – человеческому телу нужна душа, чтобы жить. Мы не можем просто вселиться в мертвое тело и управлять им, как своим собственным, ведь оно по-прежнему мертво. Душа покинула его, и у нас не остается выбора – приходится подселить в него самую подходящую душу. Она нужна для одной-единственной цели – одурачить тело, показать ему, что оно живо. Вот зачем нам души, зреющие в куклах. И поэтому ты так важна для нас. Мы не можем позволить тебе сбежать. На этот раз мы не будем тебя наказывать. Учитывая сложившиеся обстоятельства, твое желание уйти отсюда вполне понятно. Но теперь, когда тебе известна правда, мы не потерпим повторную попытку бегства. Отнесись к этому предупреждению всерьез. Тебе не удастся уйти отсюда – как провалился твой план побега прошлой ночью, – и мы накажем тебя и за предыдущую попытку, и за все последующие. Ты меня поняла?

Кивнув, я отхлебнула еще вина, чтобы Руфус мне поверил. На самом же деле я ничего не поняла. Ну хорошо, феям нужны чужие души, чтобы управлять телами, это многое объясняет. Но зачем им я? Они феи. Все, что я видела последнюю пару дней, они видели всегда – а может быть, и многое другое. Я не нужна им, чтобы находить почти созревшие души. Или все-таки нужна? Если они не могли видеть души, поскольку своей души у них не было, то я имела перед ними некоторое преимущество. Впрочем, им необязательно знать о том, что я это поняла.

– А откуда… – Я закашлялась, подавившись вином. – Откуда берутся эти души?

– Ну… Я так думаю, что из тел. – Он спокойно улыбнулся.

Похоже, Руфусу нравилось удивлять меня, хотя мне казалось, что раньше мое непонимание скорее раздражало, чем забавляло его, – как меня втайне раздражали люди, менее начитанные, чем я.

– Ты спрашиваешь, как они попали в куклы? И как эти куклы достались нам? – уточнил он. – Если мой ответ успокоит твое любопытное сердечко и ты откажешься от мысли в ужасе сбежать от нас, расскажу. От этих душ отказались. Их выбросили, исторгнув из тела. Эти души никому не были нужны, никто по ним не горевал, и они добровольно покинули тела, чтобы избежать ужасов жизни. Я не могу себе представить, чтобы хоть кому-то нравилось быть человеком, но эти души, в отличие от многих, сделали свои выводы. Они отказались от страданий и окуклились. Теперь они рады, что благодаря нам у них есть шанс на вторую жизнь, полную красоты. По крайней мере большинство из них радуется.

– А… другие? – спросила я.

Мы все знали, о каких душах я говорю. Холодные, злые, они жили в куклах, которые сидели на верхней полке шкафа. Теперь, когда я увидела их истинную сущность, они пугали меня, и из-за них я не хотела больше заходить в Комнату кукол.

– Это печальная история… Жаль, очень жаль, – ответил Руфус. – Окуклившимся душам нужно время, чтобы отдохнуть. Они оставляют все ужасы и тяготы жизни в прошлом, а когда готовы вылупиться, у них не остается воспоминаний о своем предыдущем пребывании в мире. У них нет имен, нет мыслей, нет былых устремлений. Это чистые сырые души, они хотят жить – и больше ничего. Но иногда на стадии личинки бывает такое, что души поглощает пережитый ими ужас. Ненависть и страх отравляют их, и после… Что ж, скажем так, с такой душой ни одна фея не захочет разделить тело.

Я молча кивнула. Это я хотя бы понимала. Я чувствовала безграничную ненависть этих душ ко всему живому. Может быть, мне следует не бояться их, а посочувствовать им, но я не решалась спросить, что с ними произошло. Если я узнаю это, а потом Руфус поручит мне избавиться от них – я не смогу исполнить его приказ, несмотря ни на что. Пока я считала их просто безжизненными куклами, все обстояло иначе. Но теперь… Не могла же я просто уничтожить чью-то душу! Пусть они сидят там, на полке, мы больше не будем о них говорить…

– Спасибо, – сказала я. – Ваше доверие очень важно для меня. То, что вы посвятили меня в вашу тайну, разделили ее со мной…

– Молчи! – напустился на меня Руфус. – Никто не спрашивал твоего мнения. То, что тебе стало об этом известно, – не знак нашей благосклонности. Это необходимость. Настало время рассказать, зачем ты здесь. И ты не справишься со своими обязанностями, если не поймешь, с чем имеешь дело.

Этим он нарушил чары – он вновь стал прежним Руфусом, грубым и презрительным. Фея или человек – какая разница? В первую очередь он был Руфусом.

– И какова же моя задача? – спросила я, уже боясь ответа.

Но его, как это ни удивительно, не последовало.

– Мы поговорим об этом после, – сказал Руфус. – Может быть, завтра. Когда я увижу, что ты все поняла. – Он улыбнулся. – Не сейчас.

После этого меня отпустили из комнаты.

Я не могла оставаться в доме. Мне нужно было время, чтобы подумать, а для этого я не должна была никого видеть, особенно фей. Мне все еще было сложно принять их такими. И я не понимала, почему я по-прежнему вижу Руфуса, Вайолет и Бланш людьми, а не сверхъестественными созданиями, укрывшимися в телах людей, раз могу увидеть в куклах коконы с душами. Я предпочла бы лицезреть истинный облик фей, чтобы не размышлять о том, что общаюсь с тремя живыми мертвецами.

Но и со слугами мне не хотелось сталкиваться – теперь-то я знала, что они все, вплоть до помощницы кухарки, находились под чарами Молинье.

Я вдруг почувствовала себя очень одинокой. Я потеряла всех друзей в Холлихоке – Алана, Люси, даже Бланш. Я никогда больше не смогу увидеть в ней девочку, которой она казалась. Тут никого не осталось, кроме меня. Чувство, что мне здесь не место, еще никогда не было таким сильным, как сейчас. Я не фея, я не зачарована, у меня нет имени, нет прошлого. Об этом я тоже хотела подумать. Именно об этом. И место, где я едва ли кого-то повстречаю, – это сад.

У меня не было определенной цели. Может быть, я хотела узнать, где же все-таки вход в лабиринт, или проверить, приведет ли дорожка меня к стене и в лучах солнца. Или я хотела посмотреть на сломанную куклу, проведать свинок, этих последних существ в имении, остававшихся теми, кто они на самом деле. Но я не могла выбрать, поэтому просто позволила ногам нести меня, куда глаза глядят.

Да, это был сад фей. Теперь я поняла, почему все цветет одновременно, и неважно, какой сейчас месяц. Поэтому мне было так хорошо здесь. Мне казалось, что феям место в садах и парках, а не в домах. И уж точно не в человеческих трупах. Постепенно я поняла, что меня так пугает. Бланш была только началом. Тут так много кукол – и для каждой в наш мир явится новая фея. Вначале они заполонят этот дом, а потом распространятся по людским землям. Но что в этом плохого? Если у фей не было другого выбора, если только так они могли выжить здесь в наше время… занять мертвое тело все же лучше, чем отобрать живое… И что случилось бы, если бы они этого не делали? Каким был бы наш мир без фей? И без грез?

Но как я ни старалась понять Руфуса и Вайолет, я все же с удовольствием отказалась бы от подаренных ими снов. Я тосковала по прежней жизни, даже по сиротскому приюту, когда я пребывала в блаженном неведении и в точности понимала, где мое место. Если бы сейчас мне удалось вернуться в прошлое, когда Руфус приехал в приют Св. Маргариты и спросил, кто любит играть в куклы, я первой бы подняла руку. Играть с куклами хорошо. Руфус, Вайолет и Бланш играли с людьми.