Барбара Вайн - Ковер царя Соломона
– Все правильно.
Он встал и взял бутылку с виски. Скрипачка протестующе забормотала и попыталась даже прикрыть свой стакан, но Аксель механически, словно поворачивал ручку двери, взял ее за запястье и отодвинул ее ладонь. В стакан полилась вторая порция. Алиса смотрела на него снизу вверх, захваченная его темно-голубым гипнотическим взглядом, как уже случалось в предыдущие их встречи.
– Можно тебя спросить кое о чем? – затаив дыхание произнесла она.
– А если я не отвечу?
– Не думаю. Где ты взял номер моего рабочего телефона? Джарвис не мог тебе его сказать, у него у самого его не было. Названия конторы он тоже не знал, только то, что она находится рядом со зданием, в котором проходит вентиляционная шахта подземки. Ты же знаешь, он с ума сходит по всяким поездам и метрополитенам. И с Томом ты тогда еще не был знаком. Ты ведь даже не знал, что Джарвис сдает комнаты.
Джонас не опустился обратно на стул, а остался стоять, опершись руками о стол. Когда она назвала имя Тома, то заметила, что его пальцы сильнее вдавились в деревянную столешницу и костяшки побелели. Он молчал.
– Извини, Аксель, но я хочу знать, – настаивала молодая женщина.
– Я проследил за тобой, – его голос казался теперь мягким, хрипловатым и задумчивым. – Проследил за тобой от «Школы».
Значит, в метро тогда действительно был он.
– Ты следил за мной?
– А почему бы и нет? – мужчина чуть улыбнулся. – Чем ты, собственно, недовольна?
Голова кружилась. Алиса отставила стакан:
– Не хочу больше пить.
– Ты сердишься на меня? – спросил он беззаботным тоном, в котором звучало только любопытство.
– Нет-нет, я не сержусь! Просто я тебя не понимаю. Не знаю, чего ты хочешь, не представляю даже, что ты сделаешь в следующий момент.
– Я хочу тебя, – ответил Джонас.
Он пододвинул свой стул, сел, протянул руки к своей подруге и начал поглаживать ее предплечья, слегка сжимая их сквозь толстую зимнюю одежду. Было глупо по-прежнему оставаться в этом наряде, но в комнате, несмотря на включенный вентилятор, до сих пор было холодно. Скрипачка немного отвернулась от Акселя, склонив голову. Тогда он сделал то же, что и в первый раз, когда поцеловал ее: взял рукой ее лицо, проведя пальцами по коже, ощупывая каждую косточку, словно был слепым. Его собственное лицо приближалось к ней, все ближе и ближе, пока губы не прикоснулись к ее губам, пока еще не целуя, а только дотрагиваясь.
Алиса не могла больше терпеть эту тяжелую одежду, она развязала шарф и расстегнула пальто. Язык Джонаса прикоснулся к ее губам и раздвинул их. Он оказался шершавым, как у кота. Аксель удерживал ее за шею, легко и мягко, его пальцы ласкали тонкую нежную кожу у нее за ухом. Женщина почувствовала нарастающую слабость, и ее кости стали похожи на ненатянутые струны. Поцелуй был медленным, изучающим, почти без нажима, как бы бестелесным, а их губы были словно сделанными из шелка. Алиса вдруг обнаружила, что сползла вниз на этом дурацком жестком деревянном стуле.
Аксель распахнул ее пальто, расстегнул кардиган, а потом – блузку и чутко, нежно, не прикасаясь к коже, начал раздевать ее, как профессиональная горничная. Когда она почувствовала наконец его пальцы, они оказались волшебно теплыми в этой холодной комнате. Он целовал ее грудь, скользил губами по коже, а затем взял ее груди в ладони – нежно, будто прикасаясь к цветам. Алиса нашла в себе силы произнести:
– Пойдем в твою комнату.
Позже она подумала, что все было похоже на сказку или на миф, в котором чары разрушаются единственным неверным словом или запретным действием. Психея смотрит на спящего Эроса и проливает из лампы раскаленное масло. Юная принцесса спрашивает у мужа, куда он уходит по ночам. Всего лишь слова, но их оказалось достаточно, чтобы момент был упущен, наваждение разрушено.
Она не проливала масла, не нарушала запретов, она просто заговорила о том, что ей представлялось разумным и необходимым. Она не могла не произнести этих слов. И Аксель поднял голову и застыл. Потом он запахнул ей одежду на груди и коротко обнял ее за плечи, прижавшись на миг щекой к ее щеке. Небрежность и скупость этого жеста должны были бы сразу все объяснить ей. Но она находилась в ином мире, унесенная туда на крыльях желания, и не могла ни о чем думать, не способна была даже глубоко вздохнуть. Пока Джонас вел Алису к двери, она приникла к нему. Его рука лежала на ее плечах, обнимая, но рядом с дверью он убрал руку. Провел пальцем по ее губам и открыл дверь.
Там до сих пор было темно. Дети ушли. Дом был тих, может быть, даже пуст, но Алису это не интересовало. Напротив них находилась дверь «пятого класса» – другая комната Акселя. Он взял ее за руку. Женщина заметила, будучи не в силах поверить своим глазам, что он улыбается ей и качает головой. Он гладил ее руку, как делают, когда утешают ребенка.
– Не здесь, – сказал он. – Мы не можем здесь. Ведь внизу Том.
Скрипачка могла только смотреть на него.
– Подумай сама. Будь ответственной. Это не может сейчас произойти, только не в этом доме, – шептал он. – Ты сама поймешь, если хорошенько подумаешь.
К женщине вернулся дрожащий голос:
– Как я могу думать?
– Не при твоем болящем Томе, Алиса.
Мужчина снова слегка погладил ей руку и отпустил ее. Они уже не касались друг друга – кажется, он отступил на шаг.
– Так все станет грязным. Все очень легко может стать грязным, а мне бы этого не хотелось. Мы найдем другой путь.
– Как? – прошептала она.
– Мы все преодолеем, – сказал Аксель, глядя вдаль, как если бы говорил о каком-то благородном подвиге.
И оставил ее стоять там одну. Она не в силах была поверить, что он вот так уйдет, бросит ее, но он это сделал. Пересек коридор, подошел к двери пятого класса, повернул ручку. На краткий миг Алиса понадеялась, что Джонас передумал, что сейчас он обнимет ее и увлечет внутрь. Но он, не оглянувшись, шагнул в комнату и закрыл за собой дверь. Призрак улыбки на его лице скрипачка, вернее всего, только вообразила.
Ей хотелось стучать в эту дверь и вопить во все горло. Но вместо этого она спустилась по лестнице. Алиса знала, что через несколько минут должна идти к Тому – по крайней мере, не позже чем через полчаса. Но не сейчас, сейчас она не могла. Она пошла в «кабинет директора» и упала на кровать.
Глава 17
Это была одна из призрачных станций, «Мальборо-роуд», а может быть – «Лордс», находившаяся в конце линии Метрополитен, если двигаться в северном направлении. Кроме платформы и стен, от нее давно ничего не осталось. Стены, впрочем, когда с них сняли карты, таблички, разноцветные афиши и рекламные объявления, ничем больше не напоминали о метро. Вялое январское солнце едва освещало рельсы, а грязные бетонные конструкции приняли в его лучах благородный серый оттенок.
Джаспер лежал на крыше вагона третьего от головы поезда, раскинув руки и ноги как бывалый «зацепер». Он размышлял об Акселе Джонасе. Тот спрашивал его как раз о таких станциях и о том, останавливаются ли на них поезда. Мальчик сказал тогда, что не останавливаются, но сегодняшний случай явился исключением из этого правила. Однако он не собирался рассказывать об этом Акселю – он вообще не хотел с ним разговаривать. Пусть Аксель и переехал жить в «Школу», но переехал он не ради него, Джаспер это точно знал.
После той встречи на верхнем этаже, когда они с Бьенвидой решали, как быть с веревкой колокола, мальчик видел нового жильца еще три раза: на лестнице, в саду за домом, где бородач разглядывал ястреба, орущего в клетке, и на Финчли-роуд, идущим к «Школе». Сам Джонас, похоже, ни разу его не заметил. То есть не просто не узнал, но даже не понял, что Джаспер был совсем рядом. Благодаря Тине, мальчик за время своей короткой, но насыщенной жизни знавал много странных людей, поэтому он сразу понял, что этот Аксель – чокнутый, и решил держаться от него подальше.
Поезд вздрогнул и тронулся с места. Джаспер, заранее предвкушавший поездку на полной скорости до самой Финчли-роуд, был немного расстроен из-за этой ненужной остановки. Впрочем, у него было о чем подумать, пока он лежал на крыше вагона. В поезде находились Деймон, Кевин и Крис. Дина Миллера они не видели с той самой поездки в Эппинг. Кто-то из мальчиков собирался на обратном пути тоже «зацепиться». Не возвращаясь в вагон, Джаспер спрыгнул на платформу и встретился с ними у автомата с шоколадками.
Он уже был близок к тому, чтобы покинуть их и отправиться домой, срезав путь по тропинке, идущей параллельно железной дороге из Фрогнала на Вест-Энд-лейн. Бабушка советовала ему не ходить там в одиночку, особенно в темноте – якобы там было опасно. Вечер был близок, но Джаспер не придавал особого значения бабушкиным советам, тем более когда они касались вопросов безопасности. Он подумал, что сегодня у него будет прекрасная возможность побыть дома одному – Бьенвида не в счет, – а следовательно, есть шанс продвинуться в решении проблемы колокола.
