Миа Марч - Время прощать
«Джун выглядит получше, – подумалось Кэт. – Что бы Лолли ни сказала, это явно помогло».
Пока медсестра входила и выходила из палаты в ходе проверки всех жизненно важных органов Лолли, сама Лолли, отдыхая в мягком кресле, медленно листала свадебный журнал. Даже переворачивание страниц, казалось, отнимает у нее силы.
– О, Кэт, взгляни на это.
Кэт придвинула стул поближе к матери и посмотрела на фотографию. Невеста в красивом, простом свадебном платье, как раз в таком, которое остановило бы Кэт у витрин свадебных салонов. Белое атласное платье без рукавов, длиной до середины икры, неуловимо отсылало к моде пятидесятых годов. Бледно-бледно-голубые ленточки шли по линии талии, поднятой, как в начале девятнадцатого века, под грудь. Платье предназначалось для свадьбы в Мэне под открытым небом.
«Я могла бы представить себя в таком платье. Могла бы», – задумалась Кэт.
– Идеально, мама. Ты ведь всегда знала мой стиль, – произнесла она вслух.
– Ты естественная. Любишь простоту. Никакого беспорядка и суеты.
«Тем не менее я усложняю свою жизнь», – молча возразила Кэт.
Глаза у Лолли остекленели, она поднесла руку ко рту и жестом попросила Кэт подать «миску для рвоты», как она ее называла. Кэт невыносимо было видеть мучения матери, причиняемые тем, что, как считалось, ей помогает.
«Как она выдержит второй сеанс химиотерапии на следующей неделе, когда до сих пор не отошла после первого?»
Закончив, Лолли откинулась в кресле. Ее лицо блестело от пота. Кэт сбегала в туалет на другой стороне коридора, принесла влажную ткань и обтерла лоб и щеки матери, провела ладонью по макушке, приглаживая выбившиеся из косы потные пряди волос. Пучок светлых, с проседью волос остался в руке Кэт, и она расплакалась.
– Все нормально, Кэт, – успокаивающее произнесла Лолли. – Это то, что происходит. То, чего ожидают. Что я ненавижу, так это сюрпризы.
Кэт смотрела на волосы, которые держала в руке.
– Я люблю тебя, мама, – проговорила она, сама удивившись. И несомненно удивив мать.
Лолли взяла Кэт за руку.
«Скоро я ее потеряю, – паниковала мысленно Кэт. – Надо куда-нибудь уйти, уединиться и просто поплакать, излить страх и неуверенность».
Но она не могла плакать в туалете и огорчать мать.
Лолли достала из своей огромной сумки пакетик с пшеничными крекерами, ее любимым средством от тошноты.
– Кэт, не принесешь мне чаю со льдом? С двумя ломтиками лимона. И с одной ложкой сахара.
– Сейчас принесу, – обрадовалась Кэт поручению.
По пути она забежала в комнату отдыха и поплакала там, потом помчалась в кафетерий. Но, спеша по коридору, увидела у одной из палат Маттео, изучающего закрепленные на клипборде записи. Кэт остановилась не в состоянии унять поток слез.
– Кэт? С твоей мамой все в порядке?
– Она такая слабая, бледная, ее тошнит. У меня в руке остался пучок ее волос. – Кэт сообразила, что так и держит его в руке и сжала ладонь. – Это невыносимо. Невыносимо.
Она расплакалась, и Маттео, взяв ее за руку, повел к стульям в коридоре.
«Мама в таком состоянии выбирает платья и туфли и думает о закусках. И это единственное, что доставляет ей сейчас радость», – размышляла Кэт.
Маттео жестом предложил Кэт сесть, потом сел рядом сам, не выпуская руки девушки.
– Постарайся запомнить: побочные эффекты от химиотерапии временные, сейчас химия необходима твоей маме.
– Я не представляла, что это будет так. Думала, химия улучшит ее самочувствие. А маме только хуже. Для меня это невыносимо.
Маттео наклонился к Кэт и забрал у нее волосы Лолли, завернул в салфетку, которую достал из кармана.
– Это побочный эффект. – Он встал и выбросил сверток в маленькую мусорную корзину в конце ряда стульев. – Но это помогает продлить ей жизнь.
– Все равно ужасно.
Его темные глаза светились таким сочувствием, полны были такого сострадания, что Кэт захотелось прильнуть к нему.
– Я знаю, что ты чувствуешь, Кэт. Помню, как проходил через это, когда болел мой отец. Когда ты видишь, что горячо любимый человек страдает, когда чувствуешь свою беспомощность, единственный способ пережить это – опираться на друзей, родных, на всех, кто дает тебе силы.
– Ничего, что я опираюсь на тебя?
– Ты даже не представляешь, насколько ничего. – Телефон у Маттео завибрировал, и он проверил вызов. – Послушай, сегодня мы узнаем, как скорректировать вливание на следующей неделе. Это очень поможет. – Телефон завибрировал снова. – Мне нужно идти, Кэт. Но звони мне в любое время дня и ночи. Поняла?
– Поняла, – ответила она, с удивлением ощущая прилив сил.
«Я смогу принести маме чай со льдом, оставаться с ней, а не расклеиваться и ухудшать тем самым ее самочувствие».
Она провожала Маттео взглядом, пока он не скрылся за углом.
– А я и не подозревал, что вы настолько близки с врачом твоей матери.
Кэт вздрогнула – перед ней стоял Оливер, разгневанный и смущенный. Кэт вскочила с пылающими щеками. Он пристально смотрел на нее, в его голубых глазах смешались злость и обида.
– Я пришел, потому что вчера вечером ты беспокоилась о сегодняшних анализах. Говорила, что тебе нужно быть сильной ради матери, особенно когда Джун тоже нужна поддержка. Я пришел поддержать тебя. Но похоже, ты нашла другую опору.
«Только не это», – взмолилась молча Кэт.
– Оливер, я сблизилась с Маттео… доктором Виолой за последние несколько недель, и когда вышла из маминой палаты, я расплакалась, и он подвел меня к этим стульям, чтобы поговорить.
Он держал меня за руку, потому что… – Она замолчала, понимая, что сказанное сейчас не будет ложью.
– Потому что…
– Потому что он стал хорошим другом.
– Знаешь, Кэт, я стоял там и наблюдал за вами с того момента, как твой «хороший друг» Маттео подвел тебя сюда… за руку. Я видел, как ты на него смотрела. Как он на тебя смотрел. Поэтому не лги мне в лицо.
– Оливер, я не…
– Ты спишь с ним?
– Оливер!
– Ты спишь с ним? – повторил он. Медленно. С яростью.
– Нет.
– Скажи мне прямо сейчас, Кэт. Ты хочешь вернуть кольцо? Я прошу тебя сказать правду.
Она на мгновение опустила голову, уставилась на колени, заставляя ум, сердце сказать ей, что она чувствует.
– Нет, – ответила она.
«И мне придется положиться на то, что это правда, что глубоко в душе, вопреки всему, я все же хочу выйти замуж за Оливера Тейта».
На лице Оливера отразилось облегчение.
– Я не хочу усложнять жизнь именно сейчас, Кэт. Я знаю, тебе сейчас очень тяжело. Знаю, что должен дать тебе серьезную отсрочку. Но если ты что-то мне говоришь, я намерен этому верить. Хорошо? Это и есть любовь и доверие.
Она кивнула.
– Мне нужно принести маме чай со льдом, – робко взглянула на Оливера Кэт. – Я приеду сегодня вечером, ладно? Мы еще поговорим.
Он тоже кивнул и обнял ее, и Кэт чувствовала на себе его взгляд, пока спешила по коридору к лифтам.
На следующее утро Кэт и Лолли отправились в «Прекрасные невесты», элегантный маленький салон в центре города, на встречу с владелицей Клер Уигнолл. Лолли позвонила Клер, когда они вернулись из больницы, и рассказала о фотографии, которую они видели в журнале «Невесты побережья», имевшемся в салоне у Клер. Именно этого платья у нее не было, но имелись два очень похожих.
«Маскарад. Иллюзия. Сказка». – Эти мысли поразили Кэт, когда она вошла в магазинчик.
На стенах висели фотографии настоящих невест в платьях от «Прекрасных невест». В помещении стояли наряженные манекены с фатой на голове. Клер поздоровалась с Лолли и Кэт, поздравила Кэт, повосторгалась кольцом, затем провела их в примерочную, где стоял диванчик для двоих. На двери примерочной висели два платья.
– Лолли, садитесь сюда. – Клер жестом пригласила Лолли на стоящий лицом к двери диванчик с обивкой из абрикосового плюша. – Кэт, заходи в примерочную, надевай платье и выходи, когда будешь готова. Там уже есть и миленькие атласные туфли твоего размера.
Лолли с улыбкой села.
– Мне не терпится увидеть тебя в свадебном платье.
Кэт улыбнулась в ответ, но сердце у нее застучало быстрее. Стоя там, щупая пластиковый чехол первого платья, она поняла, что не хочет его примерять. И второе тоже. Вообще никакое. Считается, что при первом посещении свадебного салона таких чувств быть не должно. Несколько месяцев назад, когда Лиззи только-только обручилась, она заставила Кэт посмотреть подряд два выпуска «Найди свое платье», телевизионного реалити-шоу о знаменитом свадебном салоне в Нью-Йорке. Ей полагается испытывать такие же чувства, какие испытывали те невесты. Волнение. Надежду найти подходящее платье. Предполагалось, это станет важным, волшебным моментом в ее жизни.
Прошлым вечером она пошла к Оливеру, как обещала, но он не стал допытываться о ее чувствах, вспоминать о том, что она держалась за руки с ординатором из группы врачей ее матери, а повел себя в своей классической манере: проявил доброту. Не потребовал объяснить, просто открыл дверь, обнял и прижал к себе, что Кэт и требовалось: объятие от лучшего и самого старого друга. Они сходили в центр города за мороженым и лизали друг у друга шербет, затем вернулись домой к Оливеру, и он занимался с ней любовью, как всегда, страстно.
