Сара Груэн - Дом обезьян

— Здесь занято?

— Нет, свободно, — мрачно отозвалась Исабель.

— Спасибо. — Женщина грациозно уселась на стул и обратилась к бармену, который стоял к ней спиной: — Кампари с содовой. И луковые колечки. У вас есть луковые колечки?

Бармен вместо ответа бросил на стойку меню.

— Тогда корзинку картошки, — сказала женщина, изучив меню, и бросила его на стойку.

Вскоре у Исабель возникло неприятное ощущение, будто за ней наблюдают. Она повернулась и обнаружила, что ее внимательно рассматривает Кэт Дуглас.

— О боже, это вы, — сказала Кэт.

Исабель чуть не задохнулась и отчаянно замахала бармену, чтобы тот поскорее дал ей счет.

Кэт не сводила с нее глаз.

— Точно, это вы!

У Исабель запылали щеки, она отвернулась.

— Не знаю, за кого вы меня приняли, но вы ошиблись.

Перед ней возникла протянутая для рукопожатия рука.

— Кэт Дуглас, помните меня? Из «Филадельфия инквайер».

Исабель упорно смотрела в стену.

Рука исчезла и через секунду появилась с «Блэкберри», на дисплее которого была фотография Исабель на больничной койке.

— Только не говорите, что это не вы. Кстати, нос у вас что надо. Отличная работа.

— О господи, — простонала Исабель. — Вы можете оставить меня в покое?

Кэт Дуглас со вздохом положила телефон на стойку и растянула губы в улыбке, отчего в уголках ее глаз появились морщинки.

— Хорошо. Я прошу прощения, — она приняла расслабленную позу и чуть склонила голову набок, изображая приветливость. — Давайте начнем сначала. То, что случилось с вами и с обезьянами, ужасно, и, очевидно, вы со своей стороны намерены что-то предпринять. Я была бы так рада услышать, что вы думаете по поводу того, что здесь происходит. Всего несколько коротких вопросов…

— Я не даю интервью. — Исабель развернулась вместе со стулом так, чтобы оказаться лицом к лицу с Кэт, и громко добавила: — Особенно людям, которые способны на подобные поступки!

21

Кен Фолкс сидел, развалившись в кресле «Аэрон», в зале для совещаний совета директоров и выводил пальцем сальные круги на блестящей поверхности стола.

До рассвета оставался какой-то час. Исполнительные продюсеры были сонными и взъерошенными. Все они — шестеро мужчин и две женщины — были в отглаженных белоснежных сорочках, но лица у них были усталые и припухшие.

Фолкс оторвал палец от стола и внимательно посмотрел на оставленный им рисунок. Он восстановил идеально ровный блеск с помощью подкладки своего шелкового галстука, но перед этим наклонился вперед и подышал на столешницу. Потом Фолкс задумчиво посмотрел на палец и рассеянно провел им по губам. Его финансовый директор тем временем демонстрировал серию слайдов «Пауэр пойнт». Красная линия на графике шла зигзагом, а потом резко падала вниз.

— Последняя строка, — сказал финансовый директор. — Зрители не клюют, несмотря даже на то, что мы предлагаем скидки на долгосрочную подписку.

— А что с краткосрочной?

— Прекрасно. Великолепно. Просто блестяще. Но при подписках на день проект тут же вылетит в трубу.

— Сделайте так, чтобы они покупали минимум на неделю. Пускай подписка обновляется автоматически, пока человек специально не заявит о ее отмене.

— Невозможно. Практически все наши продажи на данный момент — это подписка на сутки — бизнесмены на конференциях и тому подобное. Они каждый день меняют отели.

— А компьютерные подписки и обычные зрители?

— Эти не подсаживаются.

— Почему? — требовательно спросил Фолкс.

Все взгляды обратились к одному продюсеру, он вздохнул и выпрямился в кресле.

— Обезьяны много занимаются сексом, это забавно, но и только. До сих пор не произошло ни одной ссоры. Нет интриги. Надо подбросить им что-то увлекательное.

— Что? — спросил Фолкс, его серые глаза пристально смотрели на кривую графика.

— Драму, комедию, что-то неожиданное. Ругань, коалиции, предательство. Все, что зритель ждет от реалити-шоу, — сказал один из продюсеров. — Надо создать напряжение, — он вдруг встал, отошел от стола и упер руки в боки, неосторожно продемонстрировав всем пятна от пота под мышками. — Господи боже мой! Люди всегда враждуют. Даже сурикаты, прости господи, «Поместье сурикатов» продержалось на «Энимал плэнет» несколько лет. Что за хрень с этими обезьянами?

— Может, привлечь зрительскую аудиторию? — предложил кто-то.

— И как, черт подери, ты намерен это сделать? — поинтересовался Фолкс. — Забросишь к обезьянам на недельку какую-нибудь протухшую знаменитость?

Эта реплика вызвала бурную реакцию.

— Рона Джереми!

— Кармен Электру!

— Верна Троера!

— Всех троих сразу!

Перспективы были блестящими. Продюсеры задумались. Казалось, даже Кен Фолкс предался мечтам.

— Нет, — в конце концов проговорил он, — нам никогда этого не застраховать. Но нам и правда необходимо что-то предпринять. Влезьте к ним, вынудите их на какое-нибудь действие.

— Обезьяны живут своей жизнью — это главное условие шоу, — возразила женщина-продюсер со съехавшим набок шиньоном.

— Все можно изменить, — резко возразил Фолкс.

Директор по маркетингу начал стучать ручкой по столу. Все посмотрели в его сторону. Он перестал стучать и подался вперед.

— А может… — начал директор и не закончил.

Он коснулся рукой подбородка и мечтательно посмотрел в потолок.

— Что — может? О чем ты? — Фолкс выпрямился в кресле.

— Как вам, — снова заговорил директор по маркетингу, только на этот раз медленнее, и широко развел руки в стороны. — Как вам «Прайм-тайм в Доме обезьян»?

Он дал коллегам время пофантазировать.

— Обезьяны — главные двадцать три часа в сутки. А потом, в один прекрасный день, мы делаем что-то, что изменяет их привычный образ жизни. Что-то… — директор расправил плечи. — За что проголосуют телезрители. Те, кто платит. Те, кто купил подписку на месяц. Двадцать три часа обезьяны делают что хотят, но один час они делают то, что выберут подписчики на месяц.

— Двадцать три против одного.

— Похоже, это сработает.

— Похоже?

— Скорее всего реакция будет длиться до следующего… вмешательства. Мы притормозим, а потом дадим следующий час бесплатно. Зацепим зрителя, они станут подписываться, чтобы узнать, что будет дальше. Пакет на двадцать четыре часа приведет их к следующему сегменту «Прайм-тайм». Но если им захочется голосовать за то, что будет дальше, придется купить подписку на месяц.

— Нужен старт, — сказал финансовый директор и щелкнул пальцами. — Порно, пистолеты с пистонами, что-нибудь этакое.

— Военное видео и пистолеты с пистонами. Порно и секс-игрушки.

Уголок рта Фолкса едва заметно приподнялся и замер.

22

Когда Джон увидел статую ящерицы на парковке у мотеля «БуканьерБуканьер Инн», сердце у него упало. Ящерица была шестнадцати футов высотой, на ней был джинсовый комбинезон и соломенная шляпа, а в лапах она держала здоровый плакат:

«Атель Каралевский

Цветное ТВ и радио

Кондиц.

Кабельн. — Дом абезьян

А ниже с подсветкой: «Свободных мест нет». «Нет» мигало.

Двухэтажное здание, построенное из шлакоблоков, было выкрашено под цвет микстуры «Пепето-бисмол». Кондиционеры на окнах крепились с помощью фанеры и фольги, они гудели и лили струйки на асфальт. Посыпанная гравием парковка была забросана банками из-под пива и упаковками от фастфуда. У стены рядом с контейнером для мусора притулился торговый автомат. Через дорогу от гостиницы располагались два заведения. Одно, судя по потухшей вывеске, которая висела почти вертикально и гласила «Клиника хиропрактики», уже прекратило свое существование. Другое, ресторан «У Джимми», предлагал комбинацию ленч-бокс/пицца. На проволочной ограде Джон увидел несколько пар обуви. Он знал, что так банды наркодилеров метят свою территорию. Но здесь, в Лизарде? Джон бросил взгляд вдоль ограды и приметил пару шпилек, которые, перед тем как забросить на ограду, аккуратно связали друг с другом.

А еще был бассейн с подозрительно синей водой. Четыре привлекательные женщины в бикини отдыхали, расположившись в белых пластиковых шезлонгах. У них были длинные волосы и кожа цвета меда. Джон не заметил ни одного изъяна, если не считать откровенных дорог на руках у женщины в ярком гавайском платье, которая, раскачиваясь, как утка, шла к своему номеру на втором этаже. Очевидно, она восприняла присутствие загорающих как личное оскорбление, потому что через каждые несколько футов с ненавистью мерила их взглядом. Любопытство престарелого мужа оскорбило ее еще больше, и она затолкнула его в номер, как только он открыл дверь.

Джон припарковал машину и прошел в офис. Колокольчик над стеклянной дверью просигналил о его прибытии.