Томас Пинчон - Край навылет
Молодой человек, волосы среднедлинные, голый, если не считать засаленной от грязи бейсболки, эрекция направлена на камеру. Из-за камеры женский голос:
– Скажи им свое имя, малыш.
– Бруно, – почти оправдываясь.
Инженю в сапогах пастушки и со злонамеренной ухмылкой, над самой задницей у нее татуировка скорпиона, с последнего применения шампуня прошло уже какое-то время, отсвет телеэкрана отражается от бледного и зафтих тела, представляется: Шэй.
– А это у нас Уэстчестерский Уд, поздоровайся с видеомагнитофоном, Уд.
Приветственно кивнув с края кадра – немолодой и не в лучшей форме субъект, в котором по иконам, присланным с Джон-стрит, Максин опознает Випа Уппероса. Быстрый наезд на лицо Випа с его выражением нескрываемого желанья, которое он старается быстро переустановить на стандартный режим вечеринки.
Сверху взрывы хохота. В кадр всовывается рука Бруно с бутановой зажигалкой и трубкой для крэка, и троица принимается нежничать.
«Жюль и Джим» (1962) – явно не оно. Вот и говори потом о бухгалтерии с двумя вводами! Как у эротического материала тут есть свои недочеты, это уж точно. Качеству мальчика и девочки апгрейд бы не помешал, Шэй, девочка вполне жизнерадостная, может, только глаза пустоваты, Вип на много лет опоздал в спортзал, а Бруно выступает тут ебливым козликом со склонностью к визгу и елдой, честно сказать, не сильно большой для такого сценария, что лица Шэй и Випа провоцирует на выражения досады, как только он приближается к ним с какой угодно целью. Максин с удивлением ощущает непрофессиональный всплеск отвращения к Випу, этому приставучему, отчего-то пресмыкающемуся яппу. Если предполагается, что двое остальных как-то стоят долгого шлепа из Уэстчестера, часов на ЛАСА, подсадки, вероятно, менее уступчивой, нежели крэк, не на юность их, а на ту единственную очевидность, к которой их юность годна, то почему не детки, способные хотя бы притвориться, что они знают, что делают?
Но погодите-ка. Она осознает, что это рефлексы енты, типа, Вип, ну пожалуйста, ты же можешь и гораздо лучше, тип-того. Даже не знает его, а уже критикует за выбор сексуальных партнеров?
Внимание ее вновь втягивается в кадр, где они снова одеваются, оживленно болтая. Что? Максин вполне уверена, что не засыпала, но тут, похоже, нет «денежного кадра», вместо него в какой-то миг все начало отклоняться от канонического порно в ааххх! импровизацию! да, они теперь присваивают реплики, подаваемые в таком ключе, от которого преподаватели драмы в старших классах вынуждены становиться наркоманами. Врезается крупный план кредитных карточек Випа, разложенных, как живая картина у гадалки. Максин ставит пленку на паузу, гоняет ее взад-вперед, списывает номера, какие видно, хотя некоторые замыливает низким разрешением. Троица переходит к недоводевильному номеру с пластиком Випа, передавая карточки туда-сюда, отпуская по поводу каждой остроумные замечания, все это кроме немаркированной карточки, которую Вип все время сует Шэй и Бруно, и от нее они отшатываются в преувеличенном ужасе, как вампиры-подростки от головки чеснока. Максин узнает в ней прославленную карточку «АмЭкса» «Центурион», на которую нужно заряжать по меньшей мере $250 кил в год, иначе ее у тебя отнимут.
– У вас что, ребята, аллергия на титан? – Вип игриво, – ладно вам, боитесь, что в ней чип есть, какой-нибудь детектор подонков приведет в действие беззвучную тревогу на вас?
– Охрана торговых центров меня не пугает, – Бруно, едва ли не скуля, – я от этих мудаков всю жизнь бегаю.
– А я им просто голяка засвечу, – прибавляет Шэй, – им такое нравится.
Шэй и Бруно выходят вон, а Вип снова обмякает на поддельной ангоре. От чего б он ни устал, это не послесвечение.
– Вкл. «Танжерские Аутлеты», да, блядь, – кричит Бруно.
– Тебе что-нибудь прихватить, Виппи? – Шэй через плечо с эдакой усмешечкой, дескать, «опять-мою-жопу-разглядываешь»?
– Выкл., – бормочет Вип, – было б когда-нибудь славно.
Камера не отступает от Випа, пока он к ней не поворачивается лицом, досадливо, неохотно.
– Не очень мы сегодня вечером счастливы, правда, Удди? – осведомляется голос из-за нее.
– Ты заметил.
– У тебя вид человека, на которого все навалилось.
Вип отводит взгляд и кивает, жалкий. Максин задается вопросом, зачем она вообще бросила курить. Голос, что-то в этом голосе знакомо. Отчего-то она слышала его по телевизору или где-то близко от него. Не конкретный человек, но тип голоса, может, какой-то местный выговор…
Откуда могла взяться эта пленка? Кто-то хочет, чтобы Максин знала о том, как оно устроено у Випа в домашнем хозяйстве, какая-то невидимая миссис Гранди, сильно не одобряющая троицы? Или кто-то ближе, скорее, скажем, принципал в этом деле, может, даже участник Випова скимминга. Снова какой-то Недовольный Сотрудник? Что бы сказал профессор Лагафф, кроме своего фирменного «Вне бухгалтерских книг неизбежно должен быть целый мир»?
Все тот же старый унылый шаблон – теперь уже по делам Випа тикают недружелюбные часы, возможно, он уже выписывает фиктивные чеки, жена и детки, как водится, ни сном ни духом. Это вообще когда-нибудь хорошо заканчивается? Тут же не воры драгоценностей или другие очаровательные негодники, нет никого и ничего, что эти мошенники не предали бы, поля безопасности сужаются и дальше, настанет день, и их захлестнут угрызения совести, и они либо сбегут прочь от своей жизни, либо совершат необратимую глупость.
– Отсроченный Приступ Пост-СРМ-синдрома, девочка. Неужто не можешь допустить существования хотя бы двух честных людей там и сям?
– Ну да. Где-то. Не на моем ежедневном дежурстве, однако, но все равно спасибочки.
– Довольно цинично.
– Как насчет «профессионально»? Валяй, плещись себе в хипповских мыслях, если желаешь, а Випа между тем выносит в открытое море, и поисково-спасателям об этом никто не сообщил.
Максин перематывает, вынимает кассету и, вернувшись к программе вещания реального мира, принимается лениво телесёрфить. Разновидность медитации. Немного погодя на каком-то канале общественного пользования она большим пальцем нашарила что-то похожее на сессию групповой терапии.
– Итак… Тыффань, расскажите нам свою фантазию.
– Моя фантазия такая, я с этим парнем знакомлюсь, и мы идем с ним по пляжу, а потом мы ебемся?
Немного погодя:
– И…
– Может, я ним еще раз встречаюсь?
– И все?
– Ну. Такая у меня фантазия.
– Да, Джэнныфр, вы поднимали руку? Какая у вас фантазия?
– Быть сверху, когда мы ебемся? Типа, обычно же он сверху? Моя фантазия такая, я для разнообразия такая сверху?
Женщины в этой группе по очереди описывают свои «фантазии». Упоминаются вибраторы, массажное масло и наряды из ПВХ[70]. Много времени не отнимает. Реакция Максин – она такая в ужасе. И это фантазия? Фыынт-ах-зья? Ее сестры по Расстройству Недостатка Романтики, и лучше этой, по их мнению, потребности они не могут придумать ничего? Шлепая перед отходом ко сну, она хорошенько смотрится в зеркало в ванной.
– Аааахх!
Сегодня это не столько состояние волос или кожи, сколько подержанная гастрольная фуфайка «Ников», что на ней надета. С надписью «СПРЮЭЛЛ 8» на спине. Даже не подарок Хорста или мальчишек, нет, она действительно сходила в «Гарден», отстояла очередь и купила ее себе, заплатив розничную цену, по совершенно убедительной причине, конечно, ибо имела привычку ложиться в постель без ничего на теле, засыпать при чтении «Вога» или «Базара» и просыпаться, приклеившись к журналу. А кроме того – из ее по преимуществу непризнанной зачарованности Лэтреллом Спрюэллом и его послужным списком нападок на тренеров, из того принципа, что к Гомеру, душащему Барта, мы готовы, а вот если Барт душит Гомера…
– Очевидно, – замечает она теперь своему отражению, – тебе все удается гораздо, гораздо лучше, чем тем лузерам общественного пользования. Итак… Макъсиинн! какая у вас фантазия?
Эм-м, ванна с пузырьками? Свечи, шампанское?
– А, а? забыла ту прогулку у реки? можно я только дойду вот до этого туалета, немножко сблевну?
Шон поутру – тонны помощи.
– Тут этот… клиент. Ну, не совсем. Меня он просто беспокоит. У него два десятка разных неприятностей, положение опасное, а он не хочет его от себя отпускать. – Она мысленно озирает Випа. – Тоска берет от того, что я снова и снова сталкиваюсь с одним и тем же сценарием, какую бы возможность эти клоуны ни выбирали, вечно ставят на свое тело, а на дух – никогда.
– Никакой загадки, на самом деле – довольно широко распространено… – Он умолкает, Максин ждет, но на этом, похоже, всё.
– Спасибо, Шон. Я не знаю, каковы здесь мои обязательства. Раньше, бывало, я плевать хотела, что б им там ни светило, они это заслужили. Но в последнее время…
– Поведай.
– Мне не нравится то, что наверняка произойдет, но сдавать этого парня копам мне тоже не хочется. Отчего я спрашиваю, нельзя ли у тебя в мозгу немного поковыряться. И всё.
