Манучер Парвин - Из серого. Концерт для нейронов и синапсов
Наши развлечения пресекает Джульетта.
– Давайте взглянем на сознание. Во-первых, сознание – это скорее непрерывный спектр или сплошная среда, чем что-то бинарное, – оно не просто присутствует или отсутствует в существе. Во-вторых, свойства сознания должны быть определены и каждое свойство измерено в степенях, если возможно, как предлагает Пируз, я имела в виду – доктор Пируз. В-третьих, машинное сознание должно быть определено и его следует сравнить с биологическим сознанием для лучшего понимания обоих. В-четвёртых, глядя на бесчеловечность людей, мы должны узнать, как и почему эволюция дала нам дикарей и ангелов, нравственность и безнравственность. И как цивилизация, наше собственное создание, может питать и лелеять ангельские черты и укрощать дикость в нас! В-пятых, роботы могут быть запрограммированы на спасение жизни, но никогда на убийство…
– Хорошо. В таком случае компьютеры могут соревноваться и подняться в своей собственной области сознания, вначале с помощью людей, потом сами по себе, – встревает ЗЗ.
Доктор Х игриво кланяется Джульетте – смертный, благодарящий богиню за своё спасение.
– Я согласен, что очень поможет поиск альтернативных видов исследований и прощупывания, – говорит он. – Так что давайте пойдём дальше. Я знаю, что у меня есть сознание, но как я могу узнать точно, что оно есть у остальных, у вас всех? И точно так же у вас может быть сознание, но как вам узнать, есть ли оно у меня? Я хочу сказать, что сознание кажется не поддающимся описанию. Можно заявлять, что бактерии в эволюционном смысле – это предшественники или предвестники сознания, поскольку они взаимодействуют химически, организуются, как армия, и рассчитывают время своей атаки на иммунные системы для получения оптимальных результатов. И если бы вы поговорили по телефону с роботом о Витгенштейне[30] или о футбольной команде колледжа, то вы могли бы решить, что сущность на другом конце провода – это сознательное существо.
Он делает глоток воды из бутылки и начинает говорить про другую сторону сознания.
– Кофеин расширяет кровеносные сосуды в мозге. Таким образом, в мозг может попасть больше кислорода и глюкозы и усилить концентрацию мысли, обострение памяти, интеграции информации и ещё Бог знает что. В один прекрасный день сознаниеметрика может измерить изменения в некоторых свойствах сознания, градуируя или проверяя изменения в интегрирующихся цепях. На самом деле исследователи уже исследуют влияние кофеина на человеческую деятельность точно так же, как и в случае других фармацевтических препаратов. Как поющий петух, кофе будит дремлющие нейроны, синапсы или цепи даже в полночь! Психоделические наркотики, типа ЛСД, усиливают воображение и творческие способности у художников, но за счёт снижения ловкости. С изменёнными наркотиками разумами всё время происходят странные вещи, в зависимости от силы наркотика, частоты употребления и того, кто его потребляет. Нобелевский лауреат Фрэнсис Крик[31] и другие учёные приписывают часть своих прорывов психоделическим наркотикам. Кроме наркотиков, на то, как работает наш мозг, оказывают влияние боль, танцы, все виды жизненного опыта и переживаний! Христианские монахи занимались самобичеванием цепями. Дервиши крутятся. Люди молятся предметам типа солнца. Интересно извинение доктора Пируза перед мадам Столом.
Ванда Диаз игриво поворачивается ко мне со сложенными на груди руками, поза у неё впечатляющая.
– А почему вы предположили, что стол женского рода, доктор Пируз? – спрашивает она.
Я поворачиваю на неё глаза и обращаю внимание, что её стул стоит на фут ближе к стулу Брэдли Уилкинсона, чем к стулу Эндрю Эшкрофта. Я также замечаю, что Эндрю хмурится и ёрзает. Он много курит, и Ванда на протяжении многих месяцев помогает ему урезать количество выкуриваемых сигарет. Теперь кажется, что он страдает от другого пагубного пристрастия. Это называется любовью.
– Я прошу объяснения, доктор Пируз. Пожалуйста! – говорит Ванда и заставляет меня проснуться.
– О, простите; я немного размечтался. Если вы не заметили, то моё пагубное пристрастие – это мечтания. Хорошо. Хотя у стола есть определённые формы, – я многозначительно смотрю на Ванду, – исследование пола не представляется возможным, – признаю я.
Все смеются. Запрограммированный ЗЗ смеётся громче всех.
– Во французском стол женского рода, – вставляет доктор Пфайффер и поводит бровями, в этот момент напоминая Граучо Маркса[32]. – А французы-то должны знать.
То, что этот тихий, серьёзный человек включился в подобное обсуждение, сигнализирует о том, что сегодняшняя встреча будет ещё более неформальной, чем предыдущие. Ванда делает феминистский залп, чтобы дать нам знать: её вопрос ко мне был серьёзным.
– Во французском слово «жертва» тоже женского рода, – говорит она.
Доктор Х использует этот неприятный момент, чтобы вернуть семинар в нужное русло.
– В любом случае, – говорит он, – небольшая доза изменяющего сознание наркотика может быть как раз тем, что нужно физику для обнаружения альтернативной версии Вселенной, и/или тем, что нужно неврологу для того, чтобы испытать изменённое состояние сознания. Странные вещи довольно часто случаются с блестящими разумами, странные вещи всё время происходят с изменённым наркотиками сознанием. Но что испытывают после приёма, например, ЛСД – нечто причудливое или открывающуюся истину? Откуда мы точно знаем о таком опыте? От того, кто это испытал? В конце концов восприятие – это не магия. Это электробиохимия. Когда-то заявления о том, что Земля круглая, считали неортодоксальными, даже еретическими. Непроверенная теория относительности Эйнштейна изначально была субъективным опытом одного человека.
Основываясь на своих исследованиях опыта употребления наркотиков, Сангиа построил альтернативные пространственно-временные формы, которые не соответствуют основному представлению пространства и времени по Эйнштейну в современной физике. Например, он считает, что ментально можно существовать в двухмерном пространстве с остановившимся временем. Это отражает опыт употребления галлюциногенных грибов, или галлюциногенного наркотика псилосина, или тех, кто страдает от психоза. Изменённое сознание может представлять наблюдателю другую реальность. Кажется, что суфии и дзен-буддисты изменяют состояния сознания без наркотиков. Ортодоксальная наука тоже субъективна, поскольку экспериментатор полагается на восприятие, чтобы наблюдать, и на разум, чтобы интерпретировать результаты. Таким образом, если наш ментальный опыт является источником информации, то следует брать в расчёт более одной реальности.
– Разве это не стимулируемая кислотой наука? – протестует Эндрю Эшкрофт.
– Ну, Сангиа – это достойный уважения астрофизик, – отвечает доктор Х. – Он является членом Словацкой Академии Наук в Братиславе. Обычно наука основывается на так называемых доказательствах «третьего лица», или доказательствах, представленных и другими лицами. Она не основывается на том, во что верит один индивидуум, или на опыте одного человека, а на повторном тестировании или наблюдениях многих людей. Но Сангиа утверждает, что мы также должны рассматривать и «опыт первого лица» – неповторяющийся опыт одного человека, и ставить его на тот же уровень, что и повторные наблюдения многих людей – обычную науку. Теория относительности Эйнштейна вначале тоже существовала как теория «первоиспытателя», поскольку изначально другим было трудно её понять или опровергнуть, тестируя…
– …На каком уровне наркотики оказывают влияние на мозг: биологическом, молекулярном, атомном или субатомном? – перебивает доктор Пфайффер.
– Пока никто не знает, – спокойно отвечает доктор Х и продолжает. – Какой смысл дискутировать о субъективности, если не развивать её? Также помните, что сознание уникально – оно специфично в случае каждого человека. Магия науки «третьего лица», или обычной науки, в том, что она сводит нас вместе, и мы соглашаемся. Почти все мы сейчас соглашаемся, что Земля круглая, за исключением небольшого количества фундаменталистов и бушменов…
– …Догмы затуманивают мозг верующих и заставляют их верить, что они живут в другом мире, а не в том, в котором они фактически живут, – в мире, где случаются чудеса и нарушаются законы физики. Представьте реальность без эволюции, где все существа остаются в неизменённом виде с самого начала до конца времён. Догмы разделяют нас, заставляя верить в странные и различные сказки об одних и тех же вещах – реальности, генезисе и так далее, – перебивает доктор Пфайффер.
– Сознание полагается на восприятие и воспоминания; это мы знаем, – продолжает доктор Х. – Некоторые наркотики меняют сознание и усиливают чувство реальности и увеличивают творческие способности – по крайней мере, временно. Мы должны узнать больше о том, как группы нейронов взаимодействуют, и узнать больше о нейронах на молекулярном, атомном и квантовом уровнях, чтобы узнать больше о сознании. Мозги должны узнать больше о мозге ради мозга!
