Элизабет Леттс - Снежок
Газетам в то время приходилось нелегко. Телевидение распространялось все шире, вытесняя с рынка ежедневные газеты, вынужденные сражаться за аудиторию. В одном лишь Нью-Йорке были дюжины ежедневных газет, выходящих утром и вечером, и как минимум одна небольшая газета печаталась в районе, но с 1956 по 1958 годы для них настало тяжелое время. Огромное количество газет закрывалось или объединялось, порождая странные конгломераты с названиями вроде «Нью-Йорк ворд телеграмм энд сан». Даже у устоявшихся лидеров бизнеса, таких как «Нью-Йорк геральд трибьюн», были проблемы: из-за интриг в семье Рид, владельцев газеты, Уитли Рид был смещен с поста своим младшим братом Огденом. Пытаясь расширить читательскую аудиторию своей газеты путем переманивания читателей «Нью-Йорк пост», представителей рабочего класса, Огден Рид попытался представить «Триб» как газету с отличными журналистами и злободневными репортажами. Конкуренция на рынке была жестокой. Газеты, которые не могли удерживать внимание аудитории, исчезали.
В поисках нового материала журналисты часто обращались к очеркам – небольшим статьям, которые писали публицисты, таким как история о лошади, любящей артишоки. Очерки могли заинтересовать читателя. Мари, знакомая с газетным бизнесом Нью-Йорка, считала, что если она напишет что-нибудь интересное о выставке Сэндс-Поинт, то это опубликуют в газетах – что привлечет зрителей, увеличит доход клуба «Лайонс» и популярность любимого вида спорта.
Мари верила, что реклама поможет конному спорту набрать популярность среди большой аудитории – учитывая его необычных спортсменов. В отличие от других людей, занимающихся выставками, Мари знала правила игры. Она писала свои очерки с особой тщательностью, иногда имитируя стиль известных спортивных репортеров, чтобы журналисты не тратили время на их редактуру.
Также Мари знала, что некоторые слова имеют магические свойства – и использовала эти слова так часто, как могла. Выражения «олимпийский спортсмен», «бывшая скаковая лошадь» и «чистокровный» всегда привлекали внимание прессы. И почти всегда она выдумывала слоган или какую-нибудь броскую фразу. Мари по собственному опыту знала, как тяжело приходится на этой работе репортерам-женщинам.
Ежедневные газеты развивали бурную деятельность, чтобы каждый день выпускать хороший интересный номер. Так описывал обстановку в «Геральд трибьюн» Уильям Зинсер: «Телефоны звонили непрерывно. Большую часть каждого стола занимала древняя печатная машинка, оставляя место только для сетчатой корзины для копий, пепельницы, чашки кофе и накалывателя, на который отправлялась любая бумажка, которую журналист не хотел выбрасывать. На этом накалывателе умирали старые очерки». Дабы привлечь зрителей и не дать своим очеркам умереть на накалывателе, Мари нужно было постараться – и в Сэндс-Поинте ее внимание привлекла большая серая лошадь с симпатичным молодым голландцем-наездником.
В субботу Мари разыскала Гарри в перерыве между соревнованиями. Где он нашел такую забавную лошадь с ее невероятными способностями?
Гарри с радостью поведал историю о том, как всего два года назад он ездил в Нью-Холланд, как нашел эту лошадь в грузовике живодера.
Гарри часто покупал дешевых необученных лошадей, от которых отказались владельцы, и не видел в этом ничего особенного. Но Мари, которая смотрела на ситуацию глазами зрителя, видела.
До призового класса у Снежка оставалось еще четыре выступления. Кроме Гарри и его детей, никто на трибунах, наверное, и не думал, что у него что-нибудь выйдет.
Тем не менее к полудню воскресенья у серой лошади и ее молодого наездника уже появился свой фан-клуб. Снежок был последователен. Лошади зарабатывали очки за победу в каждом классе соревнований. Ту лошадь, которая после трех дней состязаний наберет больше всего очков, в последний день выставки, воскресенье, объявят чемпионом. Сейчас, перед последним классом в субботу, Снежок и Анданте шли по очкам голова в голову. Анданте была впереди, но Снежок выступал достаточно хорошо и составлял серьезную конкуренцию. Если он победит в этом классе, перед последним раундом у них будет ничья.
В субботу перед началом последнего класса соревнований на выставке собралась большая толпа. Шеф, Гэрриет и Марти волновались, а Йоханна пыталась успокоить их. Дейв Келли выступал первым. Анданте выглядела ветераном соревнований, когда он профессионально провел ее через все препятствия. Кобыла проходила подобные трассы миллион раз, и это бросалось в глаза. В конце у лошади и ее наездника оказалось всего одно штрафное очко. Снежку нужно было пройти трассу чисто, чтобы победить. Серый хорошо прыгал весь уик-энд, но сегодня он выступал уже четвертый раз, а препятствия были высоки. У Анданте с ее огромным опытом имелось серьезное преимущество. Неопытная лошадь, такая как Снежок, могла не справиться со столь сложной трассой, после того как уже потратила много сил.
Когда Гарри, невозмутимый, будто человек, выехавший покататься по окрестностям, появился на арене, толпа затаила дыхание. Ни звука не было слышно, пока Снежок объезжал арену кругом, кроме шороха копыт по песку и шума его дыхания. Когда он проходил каждое препятствие, над ареной царила тишина, прерываемая лишь стуком копыт при приземлении. Перед последним барьером у лошади не было ни одного штрафного очка. На глазах завороженных зрителей серый галопом помчался к сплошному препятствию, взмыл в воздух и пронесся над ним.
Когда его копыта коснулись земли, толпа взорвалась аплодисментами. Но Гарри их не слышал. Он слышал лишь то, что лошадь приземлилась неправильно. Слишком сильно подавшись вперед, Снежок задел задней подковой переднюю ногу, содрав шерсть и кожу. Опустив взгляд, он увидел кровь. В то же самое время Йоханна вскочила с места и побежала к забору.
Гарри соскочил с лошади и быстро повел ее в конюшню, Йоханна и дети пошли за ним. В стойле Гарри наклонился и осмотрел рану. Это было глубокое рассечение вдоль бабки, слишком широкое для того, чтобы наложить шов. Кожа на бабке закрывает лишь кость и сухожилия, там нет жира, который мог бы смягчить удар. Любая рана могла оказаться серьезной, а Гарри по собственному опыту знал, что настолько глубокое рассечение на ноге приведет к отеку. Бабка лошади, часть ее тела, которая соединяет путовый сустав – лодыжку – с копытом, принимает на себя основной вес лошади при приземлении, и если она опухнет, то напряжение сустава не позволит лошади прыгать.
Йоханна видела разочарование Гарри, но ничего не сказала. Гарри и Снежок могли выиграть чемпионский титул на завтрашнем финальном соревновании, но теперь, похоже, с этой мечтой придется распрощаться.
Гарри умел справляться с ранениями лошадей. Он осторожно ощупал рану, а серый спокойно склонил голову и фыркнул, будто хотел показать: он знает, что Гарри пытается помочь.
«Что ты будешь делать? – спросила Йоханна. – Ты не сможешь завтра выступать».
Но Гарри еще не отчаивался. Он знал, что если приложить к ране лед, то, возможно, удастся избежать отека. Хотя шансы были невелики.
Шеф остался с отцом, а Йоханна отвезла маленьких детей домой. Гарри и Шеф сели в грузовик, чтобы поискать заправку с машиной для изготовления льда. Гарри купил несколько мешочков льда и старую автокамеру.
Вернувшись в конюшню, Гарри наполнил шину льдом. Он примотал ее к раненой ноге и уселся рядом со стойлом, принявшись ждать вместе с сыном. К обеду Йоханна вернулась, чтобы забрать домой Шефа. Мальчик не хотел уезжать, но Гарри настоял. После этого Гарри остался один на один с лошадью в темном стойле, наполненном сеном. Иногда он говорил лошади одно-два слова на голландском, но большую часть времени он молчал, и царила тишина, лишь лошадь иногда переминалась с ноги на ногу, шурша сеном.
Каждый раз, когда лед начинал таять, Гарри менял шину. Снежок спокойно наблюдал за ним и стоял, не двигаясь, пока Гарри занимался раной. Остальные наездники спали в мотелях или веселились на вечеринках, а Гарри оставался в конюшне и смотрел. Когда у него закончился лед, он съездил на заправку, чтобы купить еще.
Ночью Гарри спал лишь урывками, следя за Снежком. У него ныли мышцы. Когда ранним утром прибыли грумы, он проснулся – все тело болело, от того что он спал в углу, прижавшись к деревянным стенам стойла. Гарри посмотрел на небо – начинался рассвет. Настало время посмотреть, что случилось с раной. Гарри провел ладонью по ноге лошади, ощупывая ее между сухожилием и берцовой костью, путовый сустав и бабку, где все еще чувствовалась свежая рана. Осторожно касаясь бабки, Гарри осмотрел ногу лошади. Под пальцами он ощущал лишь мышцы – ни следа отека.
После того, как Снежка накормили и расчесали, Гарри вывел его из конюшни на тренировочную арену. Затаив дыхание, Гарри отстегнул веревку и отпустил лошадь. Снежок поскакал рысью, довольный тем, что вышел из стойла, несколько раз тряхнул головой. Гарри внимательно наблюдал за Снежком в поисках характерных признаков хромоты, но не видел их. Наконец Гарри позволил себе выдохнуть с облегчением.
