Джордж Сильвестр Вирек - Обнаженная в зеркале
– Но ведь из-за этого цвет глаз не меняется?
– Ошибаетесь. Сегодня делают линзы всех цветов радуги. Женщина может менять цвет глаз под цвет своего платья.
Адам удивлённо покачал головой.
– Всё остальное просто, – продолжал голландец. – Корсет или накладки могут изменить фигуру, косметика – цвет лица. Краска для волос открывает самые широкие возможности – сегодня вы можете быть рыжей, завтра – брюнеткой. А Стелла мастерски пользуется косметикой. Вообще она может изменять свою внешность в зависимости от поставленной задачи, как голливудская звезда. Помните, как необычно она выглядела в Египте, когда разыгрывала из себя Клеопатру перед статуей Сфинкса?
– Ну, в ту ночь мы с вами были пьяны…
– Я не был слишком пьян, чтобы не заметить, что она находилась под воздействием какого-то наркотика. Её зрачки были сужены, как булавочные головки.
Адам припомнил необычное поведение Стелы, однако продолжал сомневаться.
– Если она наркоманка, то вряд ли синдикат доверил бы ей такую важную миссию.
– Бывают люди, – возразил Ван Нордхайм, – невосприимчивые к спиртному. Есть те, хотя их немного, кто может употреблять наркотики без вреда для себя – по крайней мере, в течение какого-то времени. Я наблюдал такие случаи в Китае и Индии.
– Невероятно!
– Так или иначе, но я сосредоточил внимание на вас двоих. Вот почему я постарался познакомиться поближе со Стелой и с Вами.
– Вы продолжали подозревать меня?
– Разумеется. Вы оставались под подозрением до тех пор, пока Стелла не исчезла вместе с Феликсом, оставив Вас в депрессии.
Адам поморщился.
– Я полагаю, – безжалостно продолжал Ван Нордхайм, – это работало на её образ богатой женщины, забавляющейся многочисленными любовными интрижками. Однако я не считаю, что она способна на подлинную любовь.
Адам свирепо взглянул на него.
– Возможно, – пошёл на уступку голландец, – в Вашем случае профессиональные интересы Стеллы совпали с её личным влечением.
– Но я всё ещё не понимаю, почему Вы пришли к выводу, что Стелла является эмиссаром преступного синдиката.
– Я не был окончательно уверен. Я уже говорил, что это было только подозрение, но в конце концов оно подтвердилось.
Чтобы всё окончательно выяснить, нужно было обыскать её каюту. Вот почему я часто оставался на судне, когда Вы со Стеллой отправлялись на экскурсии. Но около каюты постоянно крутился Феликс, словно сторожевой пес. В конце концов мне пришлось посвятить в свои дела капитана. Поначалу он упирался, несмотря на мои официальные полномочия. Полагаю, он тоже был неравнодушен к этой леди.
– Может, он был платным агентом этой шайки?
– Всё возможно, хотя мы не связывали его с синдикатом. Правда, после этого плавания он ушёл со своей должности… Видя колебания капитана, я связался с соответствующими инстанциями, и морской романтик получил приказ сотрудничать со мной. Он дал Феликсу какое-то поручение, которое заставило его покинуть пост, и мы смогли тщательно обыскать апартаменты Стеллы.
– Что Вы нашли?
– Ничего.
– А как насчёт Феликса?
– Само собой, мы обыскали и его комнатушку, но тоже безрезультатно. Проверили и вещи нескольких членов команды, которые были под подозрением. Между прочим, одним из них был тот парень, который столкнул Феликса за борт…
– Что?
– А Вы думали, он упал сам? Он очень ловкий малый. Но среди гангстеров чего только не бывает: ссоры, зависть, ревность…
– Пока всё это звучит абсолютно невероятно. У Вас по-прежнему нет ничего против Стеллы. Что случилось с микрофильмами? Где они были спрятаны?
Ван Нордхайм рассмеялся.
– В Вашем чемодане.
– Что за чушь!
– Вы сами дали мне ключ. Фильмы были в резной шкатулке, о которой Вы мне рассказали. У неё было двойное дно. Стелла, вероятно, держала её на полке в шкафу, в ней были всякие безделушки. Но когда ситуация обострилась, она нашла остроумное решение – отдала шкатулку Вам, уже после того, как Вашу каюту обыскали. Она полагала, что второго обыска не будет, и оказалась права. Короче говоря, она нас перехитрила.
– Я не заметил в этой шкатулке ничего необычного.
– Зато мы заметили. Именно потому она вернула Вам манускрипт без неё. Мы потом нашли её в мусорном баке. Шкатулка была разломана; видимо, Стелла покидала корабль в спешке.
– Всё это выглядит довольно странно… Но почему рукопись рассыпалась у меня в руках?
– Очевидно, Ваша богиня не хотела оставлять после себя никаких следов. Думаю, она пропитала бумагу какими-то химикалиями. Такое вполне возможно.
– Но почему она решила исчезнуть именно в тот момент? Из-за меня? Почему не раньше или не позже?
– Потому что мы были готовы арестовать её. Из того, что мы сумели выяснить позже, ясно, что она собиралась сойти в следующем порту. К сожалению, наши агенты поторопились арестовать одного из главарей синдиката. Остальные, видимо, поняли, что под колпаком, и послали Стелле какой-то сигнал тревоги. Она была достаточно умна, чтобы иметь на экстренный случай план бегства. Но мы всё равно возьмем её рано или поздно.
– Надеюсь, что нет. И почему, собственно, Вы так в этом уверены?
– Я довольно много общался со Стеллой, пока Вы… были заняты с Ирмой Ривингтон. Я ничего не смог из неё вытянуть, но получил отличный набор отпечатков её пальцев. В следующий раз мы её поймаем, как бы она ни выглядела.
– Значит, Вы специально подослали ко мне Ирму, чтобы самому поближе познакомиться со Стеллой? – поморщился Адам.
– Таков был замысел, – улыбнулся Ван Нордхайм. – Кроме того, Ирма устроила Вам последнюю проверку. Если она сделала что-то сверх того, то она вышла за рамки своих инструкций…
Несмотря на загар, Адам покраснел.
– Пока Вы хандрили после исчезновения Стеллы, – продолжал толстый голландец, – мы с Ирмой снова осмотрели её комнату.
– И вновь, – саркастически заметил Адам, – ничего не нашли?
– Я бы так не сказал. На полу мы нашли осколки стекла от разбитой склянки. Из неё на ковер вылилась и впиталась какая-то жидкость. Мы отдали её на анализ; это оказался наркотик, который мексиканцы называют «дьявольский корень». Мы называем его пейотль или мескалин. Полагаю, он входил в состав её коктейлей…
«Что за чушь!» – возмутился Адам, но тут ему припомнились некоторые странные обстоятельства, и его любопытство усилилось.
– И как действует этот ваш пейотль? – спросил он.
– Он вызывает разные видения. Некоторые индейские племена используют его в своих обрядах.
– Что-то вроде опиума?
– Этот наркотик получают из кактуса. Применять его можно в разных целях. Большинству людей от него становится плохо. Препарат Стеллы, судя по всему, прошёл специальную обработку. Он не пахнет и не имеет характерного горького привкуса. На синдикат работают хорошие химики…
– А этот пейотль усиливает сексуальное влечение?
– Не совсем. Но он стимулирует воображение, как бы поднимая вас над реальностью. Время и пространство странным образом искажаются. Реальное становится нереальным, и наоборот.
Адам прищёлкнул пальцами.
– Может, это объясняет, почему я иногда готов был поверить в её невероятные истории…
– Возможно, она сама в них верила, – улыбнулся химик.
– Вы хотите сказать, что она сама употребляла пейотль?
– Разумеется, хотя она также могла принимать и другие наркотики. Видите ли, пейотль не вызывает привыкания. И после того как прекращается его действие, голова остается ясной.
– Интересно, не принимал ли его Феликс? Он иногда вёл себя довольно странно в моей каюте…
– Не знаю.
– А что Вы думаете о его отношениях со Стеллой?
– Очевидно, он был больше, чем простой слуга, иначе они бы не исчезли вместе. Обычная ситуация, когда зрелая, опытная женщина заводит роман с юношей и использует его.
Адам вздохнул.
– Я думаю, – сказал он, охваченный внезапным прозрением, – он был для Стеллы тем, кем был юноша, подобный заре, для царицы Савской. Кстати, – бросил он подозрительный взгляд на Ван Нордхайма, – разве сами Вы не были хоть немножко влюблены в Стеллу?
Широкая усмешка появилась на лице голландца.
– Стелла, действительно, очень привлекательная женщина. Но мой интерес к ней имел сугубо профессиональный характер.
– Она определенно умеет манипулировать мужчинами и обводить их вокруг пальца. Феликс, капитан… я.
– Она – Калиостро в юбке. Помните, как князья Церкви, владетельные особы, хитрые коммерсанты – все попадали под его влияние. Они верили, что он прожил две тысячи лет, видел, как распяли Иисуса. Как и большинство великих шарлатанов, Стелла наполовину верила собственным сказкам.
– Но Вы должны признать, – заметил Адам, – что некоторые обстоятельства, касающиеся Стеллы, всё же не имеют разумного объяснения. Как насчёт дневника леди Синтии Грей в доме приходского священника на Эльбе?
– Это просто. Наверняка, всё было подстроено. Стелла могла заранее навестить священника и уговорить его поучаствовать в небольшом розыгрыше в обмен на значительный взнос в церковную кассу.
