Стелла Гиббонс - Неуютная ферма
Высокий молодой человек, стоящий у основания лестницы, взирал на Эльфину, как, наверное, греческий пастух взирал на богиню Луны. Флора, молча наблюдавшая с верхней площадки, видела этот взгляд и осталась очень довольна.
Зачарованную тишину нарушила музыка. Оркестр заиграл веселую польку. Высокий молодой человек (не кто иной, как Ричард Кречетт-Лорнетт) подал руку Эльфине и повел ее в гущу танца.
Флора и Клод (которого все происходящее чрезвычайно забавляло) спустились в зал чуть позже и тоже присоединились к танцующим.
Флора, кружа по залу в объятиях Клода (тот танцевал превосходно), имела все основания себя поздравить. Не выказывая слишком явного интереса к Эльфине и ее партнеру, что было бы невоспитанностью, она тем не менее примечала каждое их движение.
И все увиденное наполняло ее гордостью. Ричард вел себя как настоящий влюбленный. Молодой человек часто смотрит на свою партнершу с легким восхищением, и это зрелище было Флоре привычно. Однако ей редко случалось видеть такой благоговейный восторг, обожание и даже что-то вроде признательности, смешанной с изумлением. Ричард держал Эльфину бережно, словно первобытный человек, который сорвал цветущую ветку доселе невиданного дерева и несет ее к себе в пещеру.
Чудо, о котором Флора молила бога любви, свершилось. Ричард не только понял, что Эльфина прекрасна; он осознал, что любит ее. (Молодых людей, бывает, нужно ткнуть в этот факт носом, как знала Флора по наблюдениям за своими знакомыми.)
Теперь оставалось ждать конца бала, когда Эльфина скажет, сделал ли Ричард предложение. Флора понимала, что тревога может испортить ей вечер, но приготовилась мужественно терпеть неопределенность.
Впрочем, вскоре она настолько увлеклась весельем, что почти забыла про тревогу.
Бал и впрямь был замечательный. Вероятно, скорее по счастливой случайности, чем по здравому расчету, миссис Кречетт-Лорнетт соединила два главных ингредиента удачного бала: избыток гостей и недостаток места. Так или иначе, оба они присутствовали. Добавьте к этому строгую пышность убранства, великолепное угощение и то, что гости по большей части были слегка знакомы между собой, и вы поймете, что празднество удалось на славу.
Флора слышала много замечаний о красоте Эльфины. На вопрос, кто ее очаровательная спутница, она с улыбкой отвечала, что это ее кузина, мисс Скоткраддер, и добавляла лишь, что мисс Скоткраддер живет по соседству. Флора благоразумно не стала восхвалять очарование и родовитость Эльфины, представляя красоте действовать самостоятельно. И красота справлялась с этой задачей вполне успешно. Эльфина танцевала не только с Ричардом Кречетт-Лорнеттом (хотя с ним – больше всего), но и с другими молодыми людьми, обступавшими ее пылкой толпой, как только смолкала музыка.
Флора заметила, что миссис Кречетт-Лорнетт, наблюдавшая за всем с балкона, обеспокоенно хмурится, особенно – когда Эльфина танцует с Ричардом.
Сама она танцевала преимущественно с Клодом и с кузеном Сифом. Тому явно все очень нравилось. В некотором смысле он произвел почти такой же фурор, как Эльфина. Компания юных особ, судя по платьям, прибывших на бал из Лондона, завладела им в начале вечера и не желала его отпускать. Флора слышала, как они шепотом обсуждают его чрезмерную благопристойность, а Сиф только улыбался своей тягучей улыбкой и цедил «да-а» и «не-а» в ответ на вопросы, обожает ли он сельское хозяйство, и чего намерен добиться, и не считает ли, что в жизни надо испытать все?
Некоторые молодые люди приглашали Флору и выказывали намерение завладеть ее обществом после танца, что было вполне приятно, однако она решила сегодня держаться в тени и не пытаться затмить Эльфину. После того как стайка юных поклонниц увлекла Сифа ужинать, Флора танцевала в основном с Клодом. Она понимала, что не сравнится красотой с Эльфиной, но нисколько не огорчалась. Ей вполне довольно было сознавать, что она выглядит интересной, элегантной и неординарной.
Лишь один инцидент омрачил атмосферу вечера. Как раз когда Флора с Клодом пробирались к накрытым в соседнем зале столам, на балконе началась какая-то суматоха. Флора подняла глаза и увидела спину хорошо знакомого джентльмена, которого торопливо выталкивали на улицу двое привратников.
– Кто-то попытался пройти незваным, – со смехом заметил Клоду молодой человек, сбегая по лестнице. Он помогал привратникам выталкивать нарушителя.
Флора с Клодом сели за столик, изящно украшенный весенними цветами и листьями.
– Моя дорогая Флора, это был твой приятель? – спросил Клод, глядя в ее опечаленное лицо, и сделал официанту знак открыть шампанское.
– Это был мистер Клоп, – просто ответила Флора. – И я невольно думаю: если бы я добыла ему приглашение, он бы не пытался пройти незваным.
– Хорошо, что не все, оставшиеся без приглашений, пытаются пройти незваными, – заметил Клод.
– Я невольно жалею мистера Клопа, – сказала Флора, беря вилку, чтобы положить крабового мусса на свою тарелку.
– Страдания очищают, – ответил Клод, кладя себе мусс.
Однако Флора продолжала:
– Понимаешь, он толстый. Мне всегда жалко толстых. И мне не хватает духу объяснить, что именно из-за этого я не позволяю ему меня поцеловать. Он думает, это из-за моей болезненной холодности.
– Разумеется, он так думает, дорогая. Не стоит огорчаться. Положи себе еще мусса.
Флора послушалась, напомнив себе, что ради Эльфины должна выглядеть безмятежной, и больше в тот вечер про мистера Клопа не вспоминала.
Они с Клодом долго сидели за столом, любуясь изящно убранным, ярко освещенным залом и множеством молодых, по большей части красивых и поголовно счастливых людей обоего пола. Клод участвовал в Англо-никарагуанских войнах сорок шестого года, и сейчас, когда он сидел в уютном молчании, из-под всегдашней маски бодрого идиотизма на его худом обаятельном лице проступило естественное иронично-печальное выражение. Он видел смерть товарищей и на всю остальную жизнь смотрел как на забавную игру, которую человек, наделенный умом и вкусом, не должен принимать всерьез.
Как ни нравился Флоре бал, она ощущала себя скорее зрительницей, чем участницей. Ей очень не хватало друзей: миссис Смайли в белом платье, очаровательной Джулии, Чарлза в строгом темно-синем фраке, подчеркивающем его серьезность и высокий рост.
Как на всяком удавшемся торжестве, в атмосфере был разлит дух веселья, неощутимый и в то же время реальный. Всякий, кто его вдыхал, с невольной улыбкой благодушно озирался по сторонам. Над гулом разговоров то и дело взмывали звенящие голоса, словно отдельные всплески в журчании весеннего ручья. Смеющийся рот, три склоненные друг к другу юные головки, в то время как четвертая подружка тщится что-то возразить, но не может, потому что заходится от хохота; задранные от смеха подбородки, цветок азалии между двумя собеседниками, которые откинулись на стулья, не в силах отсмеяться, – вот внешние призраки удавшегося бала. И над всем этим колыхалось незримое сияющее облако счастья.
Внезапно Флора вздрогнула: в двери, ведущей из бального зала, показалась Эльфина в сопровождении Ричарда Кречетт-Лорнетта. Они озирались, ища кого-то глазами. Увидев вскинутую руку Флоры в светло-зеленой перчатке, Эльфина заулыбалась и что-то сказала через плечо молодому Кречетт-Лорнетту. Оба начали пробираться между столиками туда, где сидели Флора и Клод.
Сердце Флоры, и без того наполненное приятным волнением бала, затрепетало еще сильнее. Эльфина и Ричард так лучились от счастья, что сомнений не оставалось: он сделал предложение, и она ответила «да».
Смеющиеся гости за другими столиками, прервав разговор, улыбались Дику и с любопытством поглядывали на Эльфину. Клод встал, и Эльфина, поймав руку Ричарда, потянула его за собой.
– Ой, Флора! Я хочу познакомить тебя с Диком.
Флора с вежливой улыбкой проговорила:
– Очень приятно. Я много о вас наслышана.
В следующий миг ее рука оказалась заключена в крепкое дружеское пожатие. Обветренное, открытое мальчишеское лицо Дика расплылось в улыбке. У него были прекрасные зубы, белые, как у молодого льва, и маленькие черные усики.
– Чертовски рад познакомиться. Эльфи мне все про вас рассказала. Весело тут, ага? Отличная, кстати, была идея, закатить оргию тут, а не в семейном крематории. Ужасно здорово, мисс Пост, что вы притащили сюда Эльфину. Даже не знаю, как вас благодарить. Кстати, мы помолвлены.
– Ах! Какая прелесть! Как я рада! Поздравляю вас! – воскликнула Флора, и впрямь до крайности довольная услышанным.
– Прелестно, – проговорил Клод на заднем плане.
– Мы объявим о помолвке в конце вечера, – продолжал Ричард. – Чертовски удачное время, ага?
Клод, сардонически гадая про себя, как отнесется к новости миссис Кречетт-Лорнетт, согласился, что удачнее времени не придумать. Затем Флора представила его Ричарду, и завязалась общая беседа, которой придавала особую прелесть аура счастья, исходящая от влюбленных, и то, как Флора с Клодом ласково улыбались, слушая их щебет.
