Рейчел Уэллс - Алфи – невероятный кот
Клэр подошла к буфету, взяла с полки коробку бисквитного печенья и поставила на стол.
– А что думает Джонатан? – спросила Полли, жуя печенье.
– Как настоящий мужчина, считает, что нужно больше стараться и наслаждаться процессом, – заулыбалась Клэр.
– Послушай своего мужа, он правильные вещи говорит! – закивала Полли.
– Знаю, просто у Джона другой характер. Он вспыльчивый, но отходчивый, и, слава богу, не изводит себя по пустякам. Мне кажется, он будет хорошим отцом.
Полли потянулась к Клэр и пожала ей руку.
– Вы оба будете прекрасными родителями. В отличие от меня, – сказала она с грустной улыбкой.
– Сколько можно, Полли, когда ты, наконец, себя простишь? – спросила Клэр.
Когда я познакомился с Полли, она была ужасно подавленной, много плакала и почти не улыбалась. Потом выяснилось, что у нее послеродовая депрессия (это значит, что женщина грустит, родив ребенка). Я привел к ней помощь, когда Полли стало совсем плохо. Генри тогда был чудесным здоровым малышом (сейчас из него получился симпатичный мальчуган), но Полли потребовалось время, чтобы прийти в себя. После рождения Марты она ужасно переживала, что депрессия вернется. К счастью, этого не случилось. У них с Мэттом счастливая семья, и я люблю заглядывать к ним в гости, чтобы поиграть с детьми.
– Думаю, что никогда. В глубине души я понимаю, что ни в чем не виновата, но… Мне так хорошо с Мартой, что я все время чувствую, будто обделила Генри. Ладно, с этим просто нужно смириться. – Полли замотала головой. – Не вздумай переживать еще и за меня! – шутливо пригрозила она Клэр.
– Хорошо, хорошо, – рассмеялась Клэр. – Кстати, моя подруга Таша ходит на иглоукалывание, – вдруг сказала она.
– Фу!
– Таша уверяет, что это совсем не больно. Они с ее парнем давно пытаются завести ребенка и много чего перепробовали. Я тоже подумываю об иголках, но пока не всерьез. Джон и так считает, что чем больше я стараюсь забеременеть, тем больше загоняю себя в своего рода порочный круг.
– Он прав. Я бы ни за что не решилась на иголки, терпеть не могу уколы, – Полли передернуло.
Клэр подлила подруге кофе, и я начал задремывать, пока они болтали о работе и доме, благополучно оставив в покое детскую тему.
– Ну что ж, дорогая, я, пожалуй, пойду, приготовлю своим что-нибудь на обед, – сказала Полли, когда чашки опустели. – Не забудь, завтра приезжает Франческа с мальчиками. Они хотят повидать Алфи.
Я раскрыл глаза и громко мяукнул, заявляя, что тоже хочу с ними повидаться.
– Могу поспорить, кошки понимают все, о чем мы говорим, – проговорила Клэр и взяла меня на руки, чтобы мы оба могли проводить Полли до дверей.
Ох, я, конечно, люблю своих людей, но иногда они, мягко говоря, умом не блещут. Конечно, я понимаю, что они говорят! Я вообще почти все понимаю.
Глава третья
Несмотря на уговоры Тигрицы, мне не хотелось идти на обычную утреннюю прогулку, чтобы не пропустить встречу с Алексеем и маленьким Томашем.
Алексей был первым ребенком, с которым я подружился. Мы познакомились, когда его родители переехали на Эдгар-Роуд, и с тех пор стали не разлей вода. Хоть я любил и его младшего братишку Томаша – странно, почему его назвали так же, как отца? – и, разумеется, Генри и Марту, Алексей все-таки был моим лучшим другом-ребенком.
– Но мы можем навестить дом № 48, – предложил я Тигрице. Это было недалеко от Полли, так что я бы не прозевал приезд Алексея. После пятничной ночи дом так и стоял пустым и оттого казался еще более таинственным. По всей видимости, туда еще никто не переехал.
– Алфи, ничего там не происходит. Раз ты не хочешь гулять, я пойду и посмотрю, что поделывают другие кошки, – ворчливо заявила Тигрица. Тщетно я пытался растопить ее сердце умильным выражением мордочки – подруга на меня даже не взглянула.
– Женщины – вздохнул я про себя (этому выражению я научился у Джонатана).
– Мы потом с тобой поиграем! – пообещал я, но Тигрица фыркнула и удалилась, гордая и неприступная. Я знал, что она какое-то время будет дуться, но потом забудет про обиду. Тигрица не злопамятная – иначе мы бы вряд ли остались друзьями – но иногда показывает характер. Я слышал от Джонатана, что многие женщины так себя ведут, а Клэр всегда сердилась, когда он это говорил. Наверное, потому что он все-таки прав.
* * *Я в одиночестве прохаживался по палисаднику перед пустующим домом. Люди, жившие в нем раньше, снимали жилье на паях: пятеро молодых специалистов, так называла их Клэр. Ребята они были неплохие, но все время где-то пропадали и не интересовались кошками, так что знакомства у нас не получилось.
Сейчас дом казался совсем необитаемым. Я по-прежнему терялся в догадках, почему новые владельцы перевезли вещи глубокой ночью, а сами вселяться не стали. Бессмыслица какая-то. Для верности я запрыгнул на невысокий подоконник, но за окном гостиной виднелись только коробки и кое-какая мебель. Соскочив обратно на землю, я принялся рассеянно размышлять, какими будут следующие жильцы. Мне представлялось милое семейство, возможно, с детьми – только постарше, дошкольников в моей жизни и так хватает. А вдруг, на мое счастье, они любят рыбу (ту, которая на тарелке, а не в аквариуме)? Тогда я не останусь без вкусного угощения! Главное, чтобы они не оказались любителями собак…
Поежившись от последней мысли, я пересек палисадник и направился к Полли. Когда я только познакомился с ней и Мэттом, они снимали квартиру, но потом обзавелись собственным домом, очень славным и уютным. Полли потратила немало сил, украшая его, и теперь обстановку гостиной оживляло множество картин, фотографий и ярких подушек. О моем удобстве она тоже не забыла и купила специальную кошачью лежанку. В конце концов, это ведь мой второй дом.
Я остановился у парадной двери. У черного входа имелась кошачья дверца, но я хотел первым поприветствовать Алексея. От волнения у меня дрожали лапки. Погода радовала: было довольно тепло, солнце то и дело выглядывало из-за облаков, и я мог понежиться в его лучах. Какое-то время я обнюхивал посаженные Полли цветы со множеством красных, желтых и оранжевых бутонов. Слишком сильно я к ним не приближался: в прошлом году Тигрица сунула нос в цветок, и ее ужалила пчела. Моей подруге было так больно, что ее пришлось везти к ветеринару и делать укол. Согласитесь, приятного мало. И мне никак не хотелось, чтобы со мной приключилась такая беда. Осторожно принюхавшись с безопасного расстояния, я улегся на освещенном солнцем месте и стал загорать.
– Алфи! – раздался вдруг знакомый голос. Я открыл глаза: надо мной стоял улыбающийся Алексей. Он очень подрос – недавно ему исполнилось семь лет! – совсем большой мальчик, в джинсах и толстовке. Он прожил в Англии три года, и хотя я мало что знаю о Польше, откуда они приехали, при каждой встрече мне кажется, что Алексей все больше и больше становится похож на англичанина.
Я поднялся и мурлыкнул в знак приветствия. Алексей подхватил меня на руки, и я уткнулся ему в шею. Маленький Томаш погладил меня, и я замурчал, давая знать, что рад и ему тоже.
– Ну-ка, мальчишки, а теперь в дом. Алфи, тебя это тоже касается! – сказала Франческа, наклоняясь, чтобы почесать меня за ухом. Ах, моя милая, рассудительная Франческа! Она делала все, чтобы помочь мужу и сыновьям приноровиться к жизни в новой стране. Раньше она работала в магазине, но потом Томаш (отец семейства) устроил ее к себе в ресторан, и они переехали. Я ни разу не был у них в гостях на новом месте (слишком далеко от Эдгар-Роуд, коту своим ходом не добраться), но знал из разговоров соседей, что ресторан пользуется популярностью и дела у Томаша с Франческой идут хорошо. Я бы, конечно, с радостью посмотрел своими глазами, как они устроились. Когда они жили на Эдгар-Роуд, я привык почти каждый день видеться с Алексеем, а теперь мы встречались не чаще одного раза в неделю.
Все собрались у Полли в гостиной. Марта держалась за большой синий диван – она училась ходить. Я уже знал, что в отличие от кошек, которые ходить умеют с рождения, у людей это получается не сразу. Вот вам еще одна причина удивляться, почему люди мнят себя умнее кошек. У меня-то уже накопилось достаточно примеров, доказывающих как раз обратное.
Генри и Томаш сразу уселись играть в железную дорогу. Томаш был немного старше Генри, но они хорошо ладили. Алексей часто заявлял, что он уже большой для игр с малышами, но иногда мне казалось, что он не прочь к ним присоединиться. Вместо этого он играл со мной. Мальчик приносил для меня всякие забавные штуковины. Вот и сейчас он извлек игрушки из рюкзака, и, хотя мне в шесть кошачьих лет тоже было слегка не по возрасту заниматься такими вещами, я все-таки погонялся за мышкой-пищалкой, покатал мячик и даже попрыгал за бубенцом на ленточке. Чем изрядно повеселил Марту, которая пыталась устоять на ногах и одновременно хватала меня за хвост. Я немного поддавался, но понимал, что, если малышка переусердствует, игра для нее добром не кончится.
