Джон Ирвинг - Правила виноделов
– А ты как думаешь, что им сказать? – ответил он вопросом на вопрос.
Гомер задумался, ему предстояло принять первое взрослое решение. В 193… году ему немного не было шестнадцати лет. Он начал изучать медицину, когда сверстники учатся водить машину. Гомер водить еще не умел, а Уилбур Кедр так никогда и не научится.
– По-моему, – начал наконец Гомер, – малышам надо сказать то, что вы говорите всегда. Скажите, что Фаззи Бука усыновили.
Гомер менялся не по дням, а по часам. Доктор Кедр записал в «Краткой летописи»: «До чего я ненавижу отцовство! И те чувства, которые оно рождает. Они убивают объективность, перечеркивают правила честной игры. Меня огорчает, что я лишаю Гомера детства, что никогда в жизни он не был просто мальчишкой. А ведь многие сироты предпочли бы вот так лишиться детства, только бы избежать пустого, сиротского. Может, лишив его детства, я спасаю его от чего-то гораздо худшего? Черт бы побрал эти путаные ощущения отца! Родительская любовь, как облако, застит верную линию поведения». Написав эту строку, Уилбур Кедр вспомнил обманчивое облако, кокетливо обрамляющее фото дочери миссис Уиск – продукцию фотостудии начала века. И перешел к следующему абзацу, посвященному погоде и облакам (во внутренних районах Мэна погода всегда ужасна, облака в Сент-Облаке и проч.).
Взвесив совет Гомера, доктор Кедр решил ему последовать. Никакой лживой бахромы, украшающей это решение, не было. И на другой день вечером он отправился в спальню мальчиков, намереваясь произнести вечернее благословение с довеском, предложенным его юным учеником. Но должно быть, из-за того, что предстояло сказать неправду, он сбился с привычной последовательности и начал не с Фаззи Бука, а с благословения.
– Спокойной ночи, принцы Мэна, короли Новой Англии, – обратился к темноте доктор Кедр; спохватившись, что говорит не то, охнул, да так громко, что один из малышей подпрыгнул на кровати.
– Что случилось? – воскликнул Лужок, которого рвало при каждом удобном и неудобном случае (но почему-то не вырвало при виде женщины, пожирающей кишки пони, хотя мутило сильно).
– Ничего страшного, – с чувством проговорил доктор Кедр, но вся спальня уже переполошилась.
В этой ожившей темноте ему предстояло сказать обычные слова о необычном.
– Давайте порадуемся за Фаззи Бука, – произнес он, нарушив порядок вечернего благословения.
В спальне воцарилась тишина, «слышно, как муха пролетит», Гомер знал эту поговорку.
– Фаззи Бук нашел семью, – продолжал доктор Кедр. – Спокойной ночи, Фаззи.
Промах доктора Кедра сгустил в спальне смутную тревогу, и Гомер сразу уловил ее.
– Спокойной ночи, Фаззи, – уверенно прозвучал его голос, и следом пискнуло еще несколько голосов.
Когда доктор Кедр закрыл за собой дверь, Гомеру вспомнилась еще одна поговорка: «тишина оглушала».
Первым тишину нарушил Лужок.
– Гомер! – позвал он.
– Да, – откликнулся Гомер.
– Кто мог взять Фаззи, а, Гомер?
– Правда, кто? – подхватил Уилбур Уолш.
– Тот, у кого есть дыхательный аппарат получше, чем у доктора Кедра, – ответил Гомер. – Его новая семья производит такие аппараты. Это их бизнес.
– Счастливчик Фаззи, – сказал кто-то. – Аппараты, семья, бизнес…
– Спокойной ночи, Фаззи, – прошептал Лужок, и Гомер с облегчением вздохнул: мальчишки поверили.
Гомер Бур, которому не было еще шестнадцати лет, ученик врача-акушера, ветеран бессонницы, спустился вниз к реке, в воды которой кануло столько артефактов Сент-Облака.
Шум реки успокаивал лучше, чем сонная тишина спальни. Гомер стоял на берегу в том месте, где еще недавно нависала веранда «барака пильщиков». С нее он смотрел, как коршун камнем упал с неба и змея не достигла спасительного берега, а ведь плыла так быстро.
Если бы Уилбур Кедр увидел сейчас Гомера, он опять бы разволновался – слишком уж рано Гомер прощается с детством. Доктору Кедру помогал засыпать эфир, а у Гомера лекарства от бессонницы не было.
– Спокойной ночи, Фаззи! – крикнул он, стараясь достать голосом другой берег. Но леса Мэна – таково уж их свойство – не откликнулись эхом.
Он заставит их отозваться.
– Спокойной ночи, Фаззи! – крикнул Гомер во всю силу легких. – Спокойной ночи!
Он кричал и кричал – взрослый ребенок, чей плач когда-то был знаменит не только в Порогах-на-третьей миле, но и во всей округе.
– Спокойной ночи, Фаззи Бук!
Глава четвертая
Юный доктор Бур
«В других местах земли, – писал Уилбур Кедр, – есть то, что принято называть обществом. В Сент-Облаке общества нет, а потому и не существует понятия, что лучше, что хуже, а ведь в любом обществе это четко определено. Нам проще, не из чего выбирать, выбор за нас раз и навсегда сделан. Вот почему наши дети так жаждут общества, какого угодно, с пересудами, интригами, чем больше, тем лучше. И если выпадет случай, сирота ныряет в общество с головой, как выдра в воду».
Когда доктор Кедр писал эти слова, он думал о Гомере. Мелони и профессия акушера – вот и весь его выбор. Им с Мелони предрешено быть вместе, другого партнера просто нет. Живи они в нормальном обществе, их несоответствие друг другу сыграло бы свою роль, но в Сент-Облаке это не имело значения. То же с профессией: взяв что можно от жалких сеятелей просвещения, подвизавшихся в Сент-Облаке, Гомеру ничего не оставалось, как заняться хирургией или, точнее, акушерством. И тем, чему проще всего научить, – владению расширителем и кюреткой.
Гомер вел записи на полях институтских тетрадей доктора Кедра. Уилбур Кедр и тогда уже писал убористо, но оставлял на листках много свободного места. Так что можно обойтись без новых тетрадей, слишком уж велика цена бумаги. Стоит только глянуть в окно – лес сведен, на его месте сироты, и все во имя этого атрибута цивилизации.
Под заголовком «Р-К»{14} Гомер писал: «Самое безопасное – применять ногодержатели. Согласно правилам доктора Кедра, перед абортом необходимо снять волосы с лобка. Влагалище обрабатывают антисептическим раствором (некоторые слова Гомер выводил заглавными буквами, в унисон привычке повторять концы фраз и ключевые слова), затем на ощупь определяют величину МАТКИ: одну руку кладут на брюшную стенку, два-три пальца другой вводят во влагалище. Затем с помощью зеркала, похожего на утиный клюв, открывают доступ к шейке матки. (Шейка матки, записал он в скобках как напоминание, – это нижняя суженная часть матки.) В ней имеется отверстие, так называемый зев. У беременной матки шейка вздута и лоснится.
С помощью набора металлических расширителей ШЕЙКУ МАТКИ расширяют и вводят АБОРТНЫЕ ЩИПЦЫ. Это специальные щипцы, с помощью которых постепенно удаляют все содержимое матки».
Под «содержимым матки» Гомер разумел кровь и слизь. Это называлось «продукты зачатия».
«С помощью КЮРЕТКИ СТЕНКИ МАТКИ выскабливаются дочиста, пока не послышится характерный скрип».
Вот и все, что записал Гомер в тетради доктора Кедра о выскабливании, сопроводив запись небольшим примечанием: «МАТКА, о которой можно прочитать в специальной литературе, – это та часть генитального тракта, в полость которой внедряется плодное яйцо». На полях против записи Гомер поставил номер страницы «Анатомии» Грея, где начинается глава «Женские органы размножения», содержащая соответствующую информацию и рисунки.
К 1940 году Гомер Бур, которому не было двадцати, принял как акушер несчетное количество родов и ассистировал при абортах, число которых равнялось тогда одной четверти числа родов. Многие роды он провел сам, конечно под наблюдением доктора Кедра, но делать аборты ему запрещалось. Надо сперва окончить мединститут, говорил Кедр, и поработать в больнице. Не потому, что это очень сложная операция. Напротив, она довольно проста. Но аборты делают врачи, следуя внутреннему убеждению, что это их долг. А такое убеждение складывается на основе личного опыта, которого у Гомера пока еще не было.
Доктор Кедр мечтал о спонсоре, который послал бы Гомера учиться в колледж; это путь не только в высшую медицинскую школу, но и во внешний мир, лежащий за пределами Сент-Облака.
Но как найти спонсора, ломал голову доктор Кедр. Может, обратиться к своему постоянному корреспонденту из Новоанглийского приюта для малолетних бродяжек, у них такой длинный список благотворителей. Не напишешь же в объявлении: «Опытный акушер-гинеколог ищет спонсора для поступления в колледж плюс расходы на высшее медицинское образование». Где то общество, та ниша, куда Гомер мог бы вписаться, ломал голову доктор Кедр.
Но самое главное – отвадить Мелони от Гомера. Как эта пара удручала Уилбура Кедра! В его глазах они были равнодушные, надоевшие друг другу супруги. От той сексуальной тяги, которую Мелони как-то удавалось поддерживать в начале их нескладного жениховства, давно уже не осталось следа. Если и случалась между ними близость, она не приносила им радости. За завтраком они сидели вместе, но всегда молча, иногда в отделении мальчиков, иногда девочек; вместе рассматривали потрепанную «Анатомию» Грея, точно это был атлас дорог, по которым они будут странствовать, если когда-нибудь вырвутся из Сент-Облака.
