Том Кокс - Под лапой. Исповедь кошатника
Один мой друг, как-то работавший волонтером в другом филиале Фонда Силии, рассказал, что в 70-е Хаммонд жила с рок-звездой Джеффом Беком в его замке: она постоянно приносила домой котят и щенят, и вскоре там бегало больше сотни спасенных малышей. Сейчас ее жизнь настолько подчинена кошкам, что даже мне трудно это представить. Днем она подбирает с улицы десятки замерзших кошек, которых затем стерилизует и кормит. По ночам Силия устраивает «рейды» на стройплощадку олимпийской деревни (к лондонским Играм 2012 года) – там тоже полно бездомных животных.
Я спросил, когда мне лучше заехать в кеннинг-таунский филиал, и одна из сотрудниц сказала: «Да в любое время, Силия практически живет здесь». Уже на месте я понял, что это не образное выражение – Силия действительно живет в этом непримечательном здании на Хай-стрит и ночует на диване в тесной кухоньке, заставленной картонными коробками, баночками «Вискаса» и кружками, с которых уже не смыть следы от кофе.
Силия провела меня в комнатку и предложила присесть на старое полотенце. Да, когда-то она дружила с Миком Джаггером и Твигги, но сейчас рассказывала об этом без особого энтузиазма. У Силии зазвонил мобильный, и она вручила мне пищащую черно-белую крошку и бутылочку молока. Какая-то женщина сказала по телефону, что соседские дети пытаются забить палками кошку, которую она выбросила на улицу – «у нее ведь блохи». Как оказалось, то был, по словам Силии, «спокойный денек» – звонки с сообщениями о кошачьих бедствиях поступали не каждые двадцать секунд, а всего-то раз в минуту.
Когда Силия провела меня по основным помещениям, где было полно недавно подобранных бродяжек и сироток, я понял, что дела плохи. Пищащий малыш-котенок напомнил мне Брюера, и я едва заставил себя выпустить его из рук, но тут я встретился взглядом с рыжим толстяком в третьей клетке, и мы явно понравились друг другу. Интересно, сколько кошек можно провезти с собой в поезде от Ливерпуль-стрит до Нориджа, чтобы не вызвать возмущения пассажиров? В который раз за тот день я подумал: «Как же хорошо, что я сегодня без машины».
Еще до посещения Фонда Силии я едва сдерживал безумное желание показать сигнал поворота, как только видел на дороге вывеску какого-нибудь кошачьего приюта. И каждый раз мне удавалось отговорить себя, ведь вернулся бы я оттуда с ощущением беспомощной злости на весь жестокий мир, неся с собой еще одного иждивенца. Каким-то образом я сумел уйти от Силии с пустыми руками – осталась еще хоть какая-то самодисциплина, – однако уже скоро меня вновь накрыло чувство вины. Как я мог день за днем наслаждаться жизнью, когда несчастных кошек забивают палками или заливают клеем и краской, когда эти удивительные животные томятся в клетках, брошенные, хотя могли бы часами спать на коленях у хозяина? Да, у нас с Ди и так целый кошачий выводок, да, в битве с грязью на лестнице мы не одерживаем верх, но разве это не долг Кошатника – пытаться вычерпать море котиков ложкой? Вот у Силии, если посчитать всех бездомышей в кеннинг-таунском и луишемском филиалах Фонда, а также в загородном доме в Сассексе, куда она почти не наведывается, на шестьсот кошек больше, чем у меня. Разве она жалуется на грязную лестницу?
– А, чтоб тебя, давай возьмем еще одного, – сказала Ди, когда я поведал ей о моей поездке в Фонд Силии. – Мы же чуть не завели средних размеров собаку. С ней было бы чертовски больше проблем, чем с еще одним мурлыкой.
– Да и весом бигль, кстати, как две кошки, – добавил я.
– А то и больше! К тому же пора разбавить вашу мужскую компанию – надоело одной среди вас пятерых.
Как непосредственный свидетель долгих и неудачных попыток Ди найти себе «подружку», я был бы только рад появлению в нашем доме девочки-мурлыки без мужских гениталий. На следующий день мы отправились в кентфордское отделение Общества защиты животных в Саффолке и сразу отыскали подходящую кандидатуру.
Всем своим видом Джинни, которую в более утонченных кошачьих кругах, пожалуй, прозвали бы «Грустинкой», как будто говорила: «Заберите меня отсюда – не пожалеете!» Это существо было способно дать вам невероятную любовь – правда, после того как мы с Ди по очереди с ней пообнимались, наши футболки превратились в мохеровые свитера.
Было в Джинни еще нечто необычное – кого-то она мне напоминала, но я никак не мог понять, кого именно. Ди догадалась первой:
– Она смахивает на твою маму.
Прежде мне никогда не встречались животные, похожие на моих родителей, и, как оказалось, это вызывает смешанные чувства. Если, согласно известной теории, большинство собак внешне напоминают своих хозяев, то что странного в том, что моя кошка будет похожа на людей, с которыми у меня общие гены? Я уже представил, как Джинни лезет с советами по ремонту дома, напоминает мне быть аккуратнее на дороге и рассказывает Ди, что я «всегда был непоседой».
Не останавливаясь на единственном варианте, мы перешли к следующему вольеру.
– Это Этель и Остин, – сказала жизнерадостная Джиллиан, подходя к ним в резиновых сапогах. – Они брат и сестра, но, по-моему, их лучше разделить, иначе Этель так и будет жить в тени братца.
Остин (серый, мелкий) начал взбираться мне на голову – вдруг в волосах спрятались грызуны, у Ди же в этот момент происходило более цивилизованное знакомство с Этель (серой, косоглазой, еще более мелкой). По изящно изогнутой спине и осторожно впивающимся когтям (Этель, а не Ди) и мечтательному взгляду (и Ди, и Этель) я понял, чем это закончится.
– Это точно девочка? – спросил я у Джиллиан. – Вы уверены?
– Конечно, сомнений быть не может.
Мы заглянули в следующие три вольера и поздоровались с Красоткой (бело-черной), Воланчиком (угольно-черным) и двумя братьями Борнвилем и Кэдбери (черным и коричневато-черным), но рядом долго не задерживались, чтобы не успеть к ним привязаться, из-за чего чувствовали себя совершенно бессовестными. Хотя известный рассказ Эдгара Аллана По «Черный кот» о мстительном животном, сеющем безумие и смерть, и был написан более полутора веков назад, он ничуть не устарел: общество по-прежнему несправедливо обходится с более темными на вид представителями кошачьих. Да, черные кошки теперь живут в домах по всему миру, однако от прошлого не отделаешься: когда-то они были жертвами массовых убийств и суеверий. Как сказала мне Силия Хаммонд: «К нам редко приезжают за черными котятами».
Я был уверен, что лишь по чистой случайности Джинни, Остин и Этель оказались в более выигрышном положении, чем их колдовские собратья. Правда, еще больше я уверен в том, что и все остальные искатели кошек в Кентфорде так же суетились у вольеров с необычным окрасом, не обращая внимания на жильцов дальних клеток, чья шерсть была вполне обыденных цветов.
Ди и Этель уже было не разлучить. Пожалуй, я мог бы рассказать Воланчику, Борнвилю и Кэдбери, что многие из моих лучших котодрузей носят черные шубки, и привести в пример Джанета, Шипли и Медведя, которые ждут нас дома, но вряд ли бы это их утешило.
Последний вольер в ряду, похоже, пустовал.
– Тут у нас Раффлз, он сейчас спит, – объяснила Джиллиан.
В дальнем темном углу клетки, смахивавшем на кошачий домик на дереве – только без дерева, – зашевелилось нечто большое и черное. Я с надеждой заглянул в вольер; по счастью, интуиция подсказала, что не стоит наклоняться слишком близко. Всего через секунду наружу высунулась морда – огромная морда, в честь которой примитивные цивилизации воздвигли бы памятник, чтобы ей поклоняться.
– Брр-р-р-аа-а-уу-у, – беззаботно выдала морда.
Я отскочил от клетки, едва не упав на дорожку из гравия.
– Большой мальчик, да? – прокомментировала Джиллиан.
По правде говоря, нет, Раффлз не был большим. «Большими» можно назвать Ральфа, Джанета и Шипли. Гости частенько подшучивали над размерами наших котов и спрашивали, сколько ведер еды им требуется на обед, но, возьми я одного из них на прогулку по центру Ист-Мендлхема, люди смотрели бы на меня странно лишь потому, что я хожу за покупками с котом на шлейке. Увидев на поводке эту зверюгу, прохожие стали бы почтительно кланяться, а местное хулиганье касалось бы края бейсболки и шептало бы вслед: «Гляди, чувак с пумой!» Вскоре я стал бы одним из городских сумасшедших – вместе с тем стариком, который кричал уткам «Давайте уже, черт возьми! Плывите сюда!», и дядькой, который время от времени выступал перед прохожими у супермаркета – он играл на укулеле, а его бордер-колли подвывали в такт.
Вернувшись на землю из мира грез, я осторожно зашел в вольер и неуверенно протянул руки к Раффлзу. Помедлив, он позволил поднять себя и начал мять лапами мои плечи, что могло бы быть очень приятно – жаль только, собирался я в спешке и забыл надеть кольчугу.
– Вот это да, – сказала Ди. – Кажется, это может стать началом отличной дружбы.
Если бы мы с Ди покупали машину, то в этот момент отошли бы в уголок и начали обсуждать, какие плюсы у каждой из внимательно изученных моделей, и не привирает ли нам продавец. Я отстаивал бы вместительный багажник и суровый внешний вид «Форда Кугар», Ди выступила бы за более экономный вариант в виде симпатичного «Ниссана Фигаро», а сошлись бы мы на некоем промежуточном варианте или же, что более вероятно, решили бы отложить покупку до завтра, после чего и вовсе забыли бы об этом.
