Митч Элбом - Телефонный звонок с небес

– Файрберд-триста четыре – диспетчеру Линтона. Катапультирование прошло благополучно. Нахожусь в полумиле к юго-западу от аэропорта. Самолет упал на пустынный участок, предположительно в полумиле от меня, тоже к юго-западу. Остаюсь на месте, ожидаю ваш транспорт.

Он ждал. Ответа не было.

– Диспетчер Линтона. Повторите, как поняли?

Тишина.

– Диспетчер Линтона, я вас не слышу.

Тишина.

– Файрберд-триста четыре… Выхожу сам…

Да что у них там в башне диспетчеров? Куда подевался этот, с гнусавым голосом? Салли принялся было аккуратно складывать парашют, но перед мысленным взором всплыло испуганное лицо Жизели. Картина становилась все яснее. Волнение жены передалось и ему. Салли скомкал купол парашюта и прижал к груди, как огромную подушку. Вдали показался белый автомобиль, направлявшийся к месту падения самолета.

Лететь. Салли замахал руками.

Ориентироваться. Он побежал к дороге.

Сообщать.

– Я цел! Со мной все в порядке! – кричал Салли, как будто Жизель могла его слышать.

(Эми на фоне церкви.)

Э м и: За тем, что происходит в Колдуотере, уже закрепилось неофициальное название «Колдуотерское чудо». После того как Кэтрин Йеллин стала получать телефонные звонки, исходящие, как она утверждает, от ее умершей сестры, людям захотелось больше узнать о загробной жизни. Одного из них зовут Бен Уилкс. Он страдает прогрессирующей формой лейкемии.

(В кадре больница, затем – интерьер больничной палаты.)

Б е н: Что ваша сестра рассказывала о мире, который ее теперь окружает?

К э т р и н: Дайана постоянно называет тот мир удивительно прекрасным.

(Крупным планом – лицо Бена.)

Э м и: Врачам нечем обнадежить Бена. Но, узнав о звонках, получаемых Кэтрин, он возликовал.

(Снова интерьер больничной палаты.)

Б е н: А вы уверены, что ваша сестра находится на небесах? Я не хочу оскорбить ваши чувства. Но мне надо увериться, что это так.

К э т р и н: Говорю вам: это так и есть… После этой жизни нас ждет другая жизнь.

(Эми на фоне больницы.)

Э м и: Хотя и другие жители Колдуотера признались в том, что разговаривают по телефону с небесами, в центре внимания продолжает оставаться Кэтрин.

(Крупным планом – Кэтрин.)

К э т р и н: Если Господь избрал меня, чтобы нести людям благую весть, я должна это делать. Я рада, что сегодня мы смогли подарить Бену надежду. Думаю, вы понимаете мою радость.

(И снова Эми на фоне церкви.)

Э м и: С вами была Эми Пенн, «Горячие новости на Девятом». Колдуотер, маленький город, исполненный больших упований.

Фил остановил запись и посмотрел на Энтона – юриста Девятого канала.

– Не понимаю, в чем вы усматриваете нашу ответственность, – сказал Фил.

– Я говорю не о нас. Но эту Кэтрин Йеллин могут привлечь. Она ведь убеждала пациента, что ему нечего бояться. Ролик запечатлел интерьер больничной палаты. В принципе, есть основания для подачи судебного иска.

Эми смотрела то на одного, то на другого. Фил с его бородой древнего викинга. Энтон, бритый наголо, в безупречном черном костюме. Утром Фил ей позвонил и попросил срочно приехать в Алпену. «Могут возникнуть проблемы», – сказал он, не вдаваясь в подробности. Поскольку новых материалов по Колдуотеру на Девятом не было, ее репортаж пустили в эфир в тот же день, когда она и Кэтрин навещали Бена. Как обычно, ролик сразу попал в Интернет.

На следующий день Бен умер.

Теперь киберпространство бушевало и гневно тыкало пальцами в Кэтрин.

– Планируются протесты, – сказал Фил.

– Какие протесты? – удивилась Эми. – Чьи?

– Людей, которые не верят или не хотят верить в небеса. Они утверждают, что бедняга Бен, наслушавшись лживых сказок, покончил с собой.

– Это не так, – перебил Энтон. – Врачи констатировали естественную смерть.

– А чем виновата Кэтрин? – недоумевала Эми. – Она говорила Бену, что после земной жизни нас ждет другая.

– О том же говорит любая мировая религия, – напомнил Энтон.

– Вы правы. – Фил задумался. – Так, значит, им не за что зацепиться?

– Как знать. В суд можно подать по любому поводу.

– Фил, можно поподробнее о протестах? – попросила Эми.

– В Интернете полно желающих пошуметь. Что говорят родные Бена? – поинтересовался Энтон.

– Пока ничего.

– Вот с ними нужно держать ухо востро.

– Но как нам быть с протестами? – не унималась Эми.

– Сам не знаю, – ответил Фил, поворачиваясь к ней спиной. – Об этом я буду думать завтра. Все зависит от того, какой блог мы читаем.

– С вас взятки гладки, – успокоил ее Энтон. – Вы всего лишь сообщаете новости. Помните об этом.

– Вы правы, Энтон, – подхватил Фил. – Совершенно правы. – Он повернулся к Э м и: – А вы возвращайтесь в Колдуотер.

– Но как мне быть с протестами?

– Не упоминайте о них, только и всего. – Фил посмотрел на нее, как на дурочку.

Саманта прислала короткое электронное письмо: «К десяти утра будь готова. У меня для тебя сюрприз».

Впервые за долгие недели Тесс вспомнила о существовании макияжа. За то же время жизнь подкинула ей достаточно сюрпризов. Но странное затворничество, в каком она пребывала, потихоньку сводило ее с ума, и она радовалась любому событию, обещавшему вытолкнуть ее из этого болота.

С некоторых пор у нее выработалась привычка проверять, на месте ли заветный телефон. Вот и сейчас, выйдя на кухню, она первым делом посмотрела на аппарат. До Дня благодарения оставалось две недели, но Тесс не строила никаких планов. Она вообще не любила праздники. После развода ее мать неизменно отмечала День благодарения, делая его Днем открытых дверей, и приглашала к себе половину квартала. Не всех подряд, а тех, кто недавно овдовел, кто был стар и одинок и так далее. Чем-то эти празднества напоминали фильм Вуди Аллена, в котором он собирает артистов-неудачников: заикающегося чревовещателя, женщину, играющую на рюмках, и устраивает обед-пародию на День благодарения, но с холодной индейкой и прочими несуразностями[8]. Помнится, Рут, как маленькой девчонке, не терпелось узнать, кому же достанется дужка. Увидев этого счастливца, она кричала: «Загадайте желание! Загадайте желание!»[9] Тесс не сомневалась, что желание у всех гостей было одно: только бы не попасть в этот дом на следующий год.

Так Тесс думала при жизни матери. Сейчас, вспоминая те празднества, она видела их совсем под другим углом. Рут дарила участие и заботу тем, кому было тяжело и одиноко. Окруженная гостями, ее мать сражалась и с собственным одиночеством. Тогда Тесс этого не понимала. В юности ей очень хотелось, чтобы к дому подъехал отец, посигналил из машины и увез бы ее далеко-далеко.

– Ну и дура же ты была, – шепотом произнесла она, задним числом ругая себя за наивность.

Сквозь верхнюю створку кухонного окна пробивался солнечный луч. Тесс приоткрыла штору. Лужайка перед домом снова была полна народу. «А ведь им холодно стоять», – впервые подумала Тесс.

Она решила угостить их кофе и включила кофе-машину. Когда кофе был готов, Тесс перелила его в кувшин, взяла упаковку одноразовых кружек и открыла дверь.

Стоило ей это сделать, как по толпе пробежал ропот. Многие встали. Послышались крики: «Доброе утро!» и «Будьте благословенны, Тесс!». Вскоре каждый на лужайке что-то выкрикивал. Там собралось не менее двухсот человек.

Щурясь от утреннего солнца, Тесс помахала упаковкой чашек.

– Кто хочет кофе? – крикнула она и тут же сообразила, что сможет угостить лишь ничтожную часть собравшихся.

Она снова почувствовала себя дурой, теперь уже взрослой дурой. «Кофе? Они хотят чудес, а ты предлагаешь им кофе?»

– Я могу сделать еще, – промямлила Тесс.

– Тесс, ваша мама звонила вам сегодня?

Она сглотнула и медленно покачала головой.

– Мама рассказала вам, почему вы избраны?

– Вы были первой!

– Вы помолитесь с нами?

– Будьте благословенны, Тесс!

И вдруг в гул толпы врезались три коротких автомобильных гудка. К дому приближался желтый микроавтобус из дневного центра Тесс «Светлое начинание». За рулем сидела Саманта. Толпа расступилась, пропуская машину. Саманта подъехала ближе, заглушила мотор и открыла дверцу. Наружу выпрыгнула дюжина малышей в зимних пальто. Детишки с любопытством разглядывали собравшихся.

Тесс едва не уронила кувшин. Она не могла ходить на работу, поэтому подруга привезла ей работу на дом.

Никогда еще Тесс не была так рада ватаге детишек, как сегодня.

Дорин поставила на стол две большие бутылки кока-колы. Она села в одном конце стола, Джек – в другом, а гости расположились посередине. Не считая того краткого визита Джека, последний раз бывшие супруги встретились во время приготовлений к похоронам сына. Дорин и сейчас испытывала неловкость. Она вспоминала развод, подписание всевозможных бумаг. И то, как Джек выложил на столик в прихожей ключи от дома и ушел. Сейчас перед мысленным взором Дорин, словно моментальные снимки, мелькали эпизоды их распавшегося брака.