Джеффри Арчер - Тайна за семью печатями
– Нет, вовсе не означает, – громко проговорила Вирджиния.
– Мадам, не вмешивайтесь, пожалуйста, – сделал ей замечание судья, бросив сердитый взгляд. – Если вы будете впредь высказывать свое мнение с места, а не с трибуны свидетеля, у меня не останется другого выбора, кроме как удалить вас из зала суда. Вы ясно меня поняли?
Вирджиния склонила голову, что господин судья Кэмерон посчитал приблизительно тем, чего собирался добиться от этой своенравной дамы.
– Мистер Тодд, вы можете повторить свой вопрос.
– В этом нет нужды, милорд, – сказал Джайлз. – Если Гарри говорит, что мама вручила ему письмо в тот вечер, значит так оно и было.
– Спасибо, сэр Джайлз. У меня больше нет вопросов.
Судья попросил обоих адвокатов подняться:
– На основании свидетельства сэра Джайлза и при полном отсутствии возражений я намереваюсь вскрыть конверт.
Оба адвоката кивнули, понимая, что их возражения лишь дадут основание для апелляции. В любом случае ни один из них не верил, что найдется в стране судья, который не отмел бы любое возражение против вскрытия конверта.
Судья Кэмерон поднял конверт так, чтобы все в зале хорошо его видели. Затем вскрыл его и вытянул единственный листок бумаги, который положил на стол перед собой. Три раза прочитал его, прежде чем заговорил.
– Мистер Сиддонс, – произнес он наконец.
Стряпчий семьи Баррингтон нервно поднялся со своего места.
– Можете ли вы назвать дату и точное время смерти леди Баррингтон?
Сиддонс зашуршал бумагами, прежде чем отыскал нужный документ. Он поднял глаза на судью и сказал:
– Я могу подтвердить, сэр, что свидетельство о смерти было подписано в десять двадцать шесть пополудни во вторник двадцать шестого июля тысяча девятьсот пятьдесят первого года.
– Благодарю вас, мистер Сиддонс. Я удаляюсь в свой кабинет, чтобы обдумать смысл этой части доказательного материала. Заседание суда откладывается на полчаса.
– Мне показалось, это не похоже на письмо, – сказала Эмма, когда их маленькая группа, склонив друг к другу голову, собралась вместе. – Скорее на какой-то документ. Мистер Сиддонс, она что-нибудь еще подписывала в тот день?
Сиддонс покачал головой:
– В моем присутствии – ничего. Какие соображения, мистер Тодд?
– Очень тонкий листок. Возможно, вырезка из газеты, но с такого расстояния разглядеть было трудно.
– Джайлз, ты зачем разрешил судье вскрыть письмо? – шипела Вирджиния в другом углу зала суда.
– При сложившихся обстоятельствах, леди Вирджиния, выбора у вашего мужа не было, – пояснил сэр Катберт. – Хотя, уверен, если бы не это вмешательство в последний момент, дело можно было считать законченным.
– Чем, интересно, сейчас занят судья? – Эмме не удавалось скрыть свое волнение.
Гарри взял жену за руку:
– Не переживай ты так, скоро узнаем.
– Если решение вынесут не в нашу пользу, – не унималась Вирджиния, – сможем ли мы по-прежнему настаивать на том, что конверт – недопустимое доказательство?
– На этот вопрос я ответить не смогу, – сказал сэр Катберт, – пока не получу шанса изучить содержимое: ведь оно может также доказывать, что ваш муж прав в своем предположении, будто его мать была не в состоянии подписать важный правовой документ в течение последних часов жизни, а в этом случае уже противной стороне придется решать, подавать апелляцию или нет.
Обе партии так и продолжали перешептываться, склонив друг к другу голову: две группы в противоположных концах помещения, словно боксеры, в разных углах ринга ожидающие гонга к финальному раунду. В это время дверь позади спинки судейского кресла открылась и вошел судья.
Все в зале встали и поклонились; судья Кэмерон занял свое место в черном, с высокой спинкой кресле. Потом внимательно посмотрел на устремленные к нему в нетерпеливом ожидании лица:
– Только что я имел возможность изучить содержимое конверта. – (Никто не сводил глаз с судьи.) – Оно привлекло мой живой интерес. Оказывается, леди Баррингтон и меня объединяло хобби, хотя, признаюсь, она куда более искусный мастер, чем я, потому что двадцать шестого июля она разгадала кроссворд из «Таймса», оставив лишь одну строку пустой, что, я нисколько не сомневаюсь, сделала с целью обратить внимание на ее мысль. Причина, по которой я счел необходимым оставить вас, проста: мне надо было наведаться в библиотеку и взять номер «Таймса» за пятницу двадцать седьмое июля – день, следующий за тем, когда умерла леди Баррингтон. Я хотел проверить, сделала ли она ошибки в кроссворде предыдущего дня, а ошибок я не нашел, и узнать ответ на вопрос незаполненной строки. Сделав это, я теперь не сомневаюсь, что леди Баррингтон была не только способна подписать завещание, но также и полностью со знавала важность его содержания. В связи с изложенным я готов вынести судебное решение по этому делу.
Сэр Катберт проворно поднялся со своего места:
– Милорд, позвольте узнать, что это было за слово, которое помогло вам прийти к решению?
Судья Кэмерон опустил глаза на кроссворд:
– Двенадцать сверху, шесть и шесть: «Распространенные вредители, которых я путаю, когда нахожусь в здравом уме».
Сэр Катберт поклонился, и на лице Гарри засияла улыбка.
– Тем самым в деле «Баррингтон против Клифтон и Баррингтон» я выношу решение в пользу миссис Гарольд Клифтон и мисс Грэйс Баррингтон.
– Мы должны подать апелляцию, – дернула за рукав Джайлза Вирджиния, когда сэр Катберт и мистер Тодд замерли в низком поклоне.
– Апелляции не будет, – ответил Джайлз.
– Ты был жалок, – бросила Вирджиния, в гневе покидая зал суда.
– Но Гарри – мой старейший друг. – Джайлз устремился за ней.
– А я твоя жена, на случай, если вдруг забыл. – Вирджиния толкнула перед собой вращающуюся дверь и выбежала на Стрэнд.
– Но что же я мог поделать, если все так сложилось? – воскликнул он, догнав жену.
– Сражаться до последнего за принадлежащее нам по праву, как и обещал, – напомнила она ему и подняла руку, ловя такси.
– То есть ты полагаешь, судья не прав, решив, что моя мама в точности отдавала себе отчет в своих действиях?
– Если ты веришь в это, Джайлз, – Вирджиния повернулась к нему лицом, – значит у тебя такое же низкое мнение обо мне, какое было у нее.
Онемевший Джайлз застыл, а в этот момент подкатило такси. Вирджиния распахнула дверцу, забралась внутрь и опустила окно:
– Я несколько дней поживу у мамы. Если к моему возвращению не подашь апелляцию, рекомендую поискать совета стряпчего, специализирующегося на разводах.
15
Во входную дверь решительно постучали. Джайлз взглянул на часы – 19:20. Кто бы это мог быть? На ужин он никого не приглашал, и в парламент на заключительные речи собирался не раньше девяти. Вот второй стук, и он вспомнил, что сегодня у домработницы свободный вечер. Он положил вчерашний выпуск «Хансарда» на край стола, рывком поднялся с кресла и уже направлялся к коридору, когда постучали в третий раз.
– Уже иду! – крикнул Джайлз.
Он потянул на себя дверь, и перед ним возник тот, кого он никак не ожидал увидеть на пороге своего дома на Смит-сквер.
– Грэйс? – Он даже не попытался скрыть свое удивление.
– Ты не представляешь, какое это облегчение вдруг узнать, что ты все еще помнишь мое имя, – сказала его сестра, заходя внутрь.
Джайлз попытался придумать такое же резкое возражение, но, поскольку не виделся с сестрой со дня похорон матери, решил простить ей колючее приветствие. Он не поддерживал контактов ни с кем из родных с тех пор, как Вирджиния в ярости вышла из зала суда и умчалась на такси, оставив его одного на улице.
– Что привело тебя в Лондон, Грэйс? – спросил он довольно вяло, ведя сестру по коридору к гостиной.
– Ты привел. Если гора не идет к Магомету и так далее.
– Приготовить тебе что-нибудь выпить? – спросил он, продолжая гадать, зачем же она пришла, разве только…
– Спасибо, после этого жуткого поезда сухой херес не помешал бы.
Джайлз подошел к буфету и налил ей хереса, а себе – полбокала виски, все это время отчаянно пытаясь придумать, что сказать.
– У меня в десять голосование, – наконец проговорил он, передавая Грэйс напиток.
В присутствии своей младшей сестры Джайлз отчего-то всегда чувствовал себя озорным школьником, пойманным директором школы за курением.
– Для того, что я собираюсь тебе сказать, времени с лихвой.
– Ты пришла заявить свое неотъемлемое право и вышвырнуть меня из дома?
– Нет, болван, я пришла попытаться вбить хоть немного здравого смысла в твой толстолобый череп.
Джайлз рухнул в кресло и сделал глоточек виски.
– Я весь внимание.
– На следующей неделе мне исполняется тридцать, на случай, если ты запамятовал.
– И ты проделала такой путь, чтобы рассказать мне, какой хочешь получить подарок? – попытался разрядить обстановку Джайлз.
