Кафа Аль-зооби - Лейла, снег и Людмила
– Это от родителей моих учеников. Они богатые люди и любят преподносить дорогие подарки, – ответила она в тот единственный раз, когда Иван спросил, откуда у нее дорогие вещи.
Он промолчал, но подумал, что было бы больше похоже на правду, если бы она ответила не во множественном, а в единственном числе, сказав «от одного из родителей». И предпочел не предаваться сомнениям и страхам и поверить сказанному именно в той форме, в какой это было сказано, не теряя времени на проверку, чувствуя, что если сомнения окажутся верны, то они погубят его.
В отношении Михаила Люда уверилась, что имеет на него право, и даже знала заранее, чем закончится скандал, который рано или поздно разразится между ним и его женой. Он придет к ней разведенный и предложит ей выйти за него.
Но произошло непредвиденное: жена Михаила узнала об его изменах по чистой случайности. В тот день Михаил и Люда обедали вместе. Она первой вышла из ресторана и позвала:
– Миша, где ты там? Давай скорее.
И немедленно обернулась, словно учуяв за спиной запах горелого. В дверях лицом к лицу стояли Михаил и его жена и от неожиданности не могли проговорить ни слова. Люда подумала, что судьба подстроила эту случайность неспроста: дать понять жене Михаила, что ее муж охвачен таким любовным ураганом, который вскоре вырвет его из ее гнезда.
Однако дальнейшее оказалось для Люды большей неожиданностью, чем для жены Михаила. Он притворился, будто видит Люду впервые, и стал смущенно объяснять, что эта дама не с ним. И Люда подтвердила сказанное Михаилом:
– Да-да, я звала другого.
Михаил понял ее слова как поддержку в попытке замять неловкую ситуацию. Но он ошибался. В тот момент Люда была далека от мысли, как исправить положение и оправдать Михаила в глазах жены. То, что он отказался от нее, притворившись, будто не знает, и назвал »дамой», без имени, из страха перед другой женщиной, задело ее гордость. Ее абсолютно не волновало, что эта женщина – его жена. Более того, в ту минуту она поняла, что ей совершенно невыносима роль соперницы за обладание мужчиной, и уж тем более – соперницы, занимающей слабую позицию. Позицию, позволяющую ему бросить ее и побежать следом за другой, уходившей так, что стук каблуков по асфальту разрывал уличную тишину, словно боевая тревога, предвещающая жестокое сражение.
Этот случай убедил Люду в том, что Михаил боится жены, и ему будет нелегко отказаться от нее.
После месяца разлуки, по настоянию окончательно истосковавшегося Михаила, Люда проявила готовность пойти на уступку и принять положение любовницы. Отчасти она боялась потерять его. Но зато поставила условие, потребовав наделить ее всеми правами жены, то есть обеспечить ей такую же достойную жизнь. Она проявила уступчивость, полагая, что страх Михаила перед женой – это вся правда, между тем как в действительности это составляло лишь половину правды.
Вторую половину Михаил выдавал небольшими дозами во время последующих свиданий, пока не выложил все до конца, и Люде пришлось проглотить горькую истину разом и целиком.
Михаил был готов исполнить любое ее пожелание, если бы только мог. Но дело в том, что делами фирмы заправляет его жена, она ведает всеми доходами и расходами, вплоть до единой копейки. Он же получает деньги только на личные расходы. Более того, за время их связи ему не раз приходилось сочинять разные истории, чтобы объяснить, куда ушли те деньги, которыми он оплачивал свою любовь. Михаил постепенно вводил Люду в курс дела, пока она окончательно не поняла: все, что он мог ей предоставить, он уже преподнес – несколько шмоток, косметику, духи, походы в дорогие рестораны. Он не волен принимать решения. Люда поняла эту истину.
Она долго и внимательно смотрела на него, затем встала.
– Когда мы встретимся в следующий раз? – спросил он, когда Людмила надевала пальто.
– Тебе лучше не ждать, – ответила она ему холодно.
Это было их последнее свидание. Вскоре она забыла Михаила, и без всякого сожаления. Меньше всего на свете ей хотелось быть тайной и бесплатной любовницей трусливого мужчины.
Тот период был вдвойне тяжелым еще и потому, что она потеряла работу в садике. В пылу ложных надежд на Михаила она в последнее время запустила детей и не уделяла им такого внимания, как раньше. И теперь вынуждена была вновь вернуться в угол Ивана, изъеденный молью нищеты, которая пробуждала в ней все большую и большую ненависть к нему.
Поиски другой работы оказались делом нелегким. Она была в отчаянии. Но тут подруга предложила ей украшать сувениры, изготовленные из дерева, рисунками по русским народным мотивам. Люда согласилась, не раздумывая.
За короткое время она не только освоила работу, но стала выполнять ее с большим мастерством. Рисуя цветок на деревянной поделке, Людмила последовательно макала кисть в густые акварельные краски разных тонов и затем всего одним движением кисти выводила яркий цветок. Потом расставляла фигурки по разным углам комнаты для просушки, так что входящему казалось, будто он попал в сувенирный магазин. После этого она сдавала их в специальную торговую фирму и получала деньги, которые хоть и не удовлетворяли ее запросов, но покрывали минимальные потребности.
Однажды Иван срочно вернулся домой за каким-то листом бумаги с написанным на нем номером телефона. Обычно он носил в кармане кучу бумажек с телефонными номерами, которые частью помнил, частью – нет. В тот день, не найдя нужную записку в кармане, он быстро вернулся домой в надежде, что, возможно, уронил ее случайно дома, когда снимал или натягивал брюки. Он заглянул поверх телевизора, на швейную машину, поискал на тумбочке, подоконнике. И хотя старался двигаться осторожно, чтобы не задеть Людиных сувениров, расставленных везде, все-таки споткнулся и ударился о шкаф. Шкаф покачнулся, сувениры упали на пол и разбились.
Это был черный день. Люда вскоре вернулась и увидела: ее сувениры, на которые она потратила много времени, разбитые, валялись на полу. Она молча и растерянно глядела вокруг и на Ивана.
– Я возмещу. Я куплю тебе другие вместо них. Пожалуйста, не волнуйся. Я знаю, ты потратила много труда… но клянусь, я не нарочно. Пожалуйста, любовь моя… Все будет хорошо.
Он смущенно просил прощения, но Людмила молчала. Затем наклонилась, пытаясь найти хоть что-нибудь уцелевшее, но бесполезно: все сувениры были безжалостно испорчены, а фирма не принимала их при наличии даже одной царапины.
Не поднимая глаз, она проговорила:
– Ладно. Собирай свои шмотки и убирайся. Я не хочу жить с тобой.
– Что ты говоришь, Люда?
– Что слышал.
– Ты выгоняешь меня из-за этой чепухи?
– А ты считаешь себя таким важным, что тебя следует выгонять только по веской причине?
– Я не буду отвечать, потому что понимаю, как ты раздражена.
– Дело не в моем раздражении. Я хочу, чтобы ты немедленно ушел.
– Ну, хорошо. Но ты прекрасно знаешь, что мне некуда идти. Кроме того, эта комната принадлежит нам обоим.
– Тогда уйду я.
– А куда ты пойдешь?
– Я не знаю. Не знаю! – закричала она и внезапно разрыдалась.
Горький плач исходил из глубины сердца, и Людмила не в силах была удержать рыдания.
– Уходи отсюда… Уходи! – требовала она хриплым, но настойчивым голосом.
Ей не хотелось, чтобы он увидел ее слабость и пожалел ее. Она была страшно расстроена, но вместе с тем понимала, что не должна позволить Ивану воспользоваться моментом в своих интересах. Если она превратится в слабую плачущую женщину, то он примет на себя роль сильного мужчины, прижмет к себе ее голову и засыплет иллюзорными обещаниями, которые, как она знает – и как знает он сам, – Иван не в состоянии исполнить. Громко плача, она продолжала кричать:
– Уходи отсюда и не возвращайся!
Но он продолжал стоять на месте, удивленный этим ее приступом, мучаясь и не зная, что предпринять. Неукротимая львица! Даже печаль не могла сломить ее.
Наконец Иван ушел.
Он не приходил домой несколько дней, ночуя у друга. Через Наталью пытался разузнать об обстановке дома, чтобы в случае зеленого света возвратиться немедленно.
Наталья пыталась повлиять на Люду, чтобы та сжалилась над Иваном. Ради этого она поставила свечку перед образом Богородицы. И позвала Людмилу сходить с ней в церковь, уверяя, что Бог обязательно поможет Люде, если она откроет Ему свое сердце и доверится Его воле. Но реакция соседки удивила Наталью. Она рассмеялась, черты лица ее разгладились, и ответила:
– Я научилась не открывать свое сердце кому бы то ни было, а доверяться только тому, кто может подарить мне радость здесь, на этой Земле, а не в каком-то другом месте, в существовании которого вовсе не уверена.
Но Наталья не засмеялась. Ответ Люды задел ее, и она с горячностью стала приводить доводы в пользу существования Бога.
Разговор вскоре наскучил Люде, тем более что ни она, ни Наталья не обладали достаточными знаниями, чтобы утверждать или опровергать существование Бога.
