Виктор Мельников - Ёдок. Рассказы

– Я вам не продам эту вещь, – говорю.

– Почему? – удивляется покупатель, и глаза его вываливаются из орбит. – Я вам плачу!

– Без объяснений, можно? – вежливый тон поддерживаю.

Одним словом, покупатель требует жалобную книгу, ты ему предоставляешь эту возможность, он в ней что-то пишет (обычно с ошибками), после ещё раз возмущается и уходит. Остаётся только уничтожить старую жалобную книгу, повесить новую.

За год сменяется шесть книг.

Автобус, трамвай, электричка – возвращаюсь домой. Не хочу, чтобы день кончился вечером, хочу утреннего завершения дня – я завтра выходной.

Возле дома стоит девица, курит. Подхожу, прошу зажигалку. Прикуриваю сигарету, спрашиваю:

– Ждёшь кого-то?

– Тебя жду.

– Да?.. Виктор, – говорю, – живу в этом подъезде.

– Аня, – говорит она, вежливая. – Что будем делать, Витя?

Я окинул её взглядом – красивая. Правда, маленькая. Представил, как она наполняется спермой, раздувается. И говорю:

– Хуй сосать, – ни на что не рассчитывая.

– Пятьсот рублей.

– Дорогая, – говорю, – ты очень, смотрю.

– Дешёвки на трассе стоят.

Заходим в подъезд. Я расстегиваю ширинку, достаю вялого.

– А почему он у тебя не стоит? – глупый вопрос.

– Дорогая, даже если бы ты была дороже – надо отрабатывать, трудиться.

Она делает заглот. Я закрываю глаза, думаю о постороннем, одним словом, продляю удовольствие. Интересно, почему я её к себе домой не пригласил, занялся этим в подъезде? Дома нет никого, а здесь могут соседи заметить. Экстрима не хватает мне, наверное.

Разряжаюсь в рот. На все пять сотен!

– Ты чего не предупредил, – обтирается Аня.

– Дорогая, я, по-твоему, за пятьсот рублей в носовой платочек должен кончать? – и протягиваю деньги.

– Не возьму, – говорит. – Деньги – это шутка.

– Нет, всё слишком серьёзно. Сделано дело – забирай!

Она берёт деньги и – кидает в меня. Демонстративно разворачивается, уходит. Купюра лежит на грязном полу. Я подбираю, засовываю в карман брюк. Это наглость, но здесь не предусмотрена жалобная книга.

Я замечаю, секс у меня так и происходит. Коротко и печально – вспышка, и опять двадцать пять.

Звоню Антону:

– Приходи, бухнём.

– Я с девушкой приду, – говорит.

– Приходи с девушкой.

– Тебе подружка нужна? У Марины есть одна, ничего, скажу. Видел однажды.

– Я разрядился. Не надо.

– Быстрый ты, Витя, – смеётся Антон.

– Скорей, неосмотрительный, – говорю.

Марина серая мышка. Не впечатляет. Антон вечно с такими знакомится. Они проще дают. Есть такой опыт.

Три бутылки водки на троих. Тупо льём и пьём. Марина не отстаёт от нас.

Разговор не клеится. Ибо Антон начал клеиться к Марине. Игры дикобразов. На моей территории. Лучше бы волки взвыли.

– Идите в спальню, – говорю. – Там кровать, удобно.

Пью сам на сам.

Последняя бутылка подходит к концу. Долго что-то они там кочевряжатся!

В кухню заходит Марина.

– А где Антон?

– Спит, – говорит. И наливает себе водки.

– Что так?

– Обломался.

– Бывает…

– Это не означает невозможно. Стараться надо. А не спать, – она чуть ли не плачет. Похоть трудно утаить.

– Симулировать Антон не может, я знаю. А сон – так проще уйти от проблемы. У меня самого, Марина, бывает, вялый не просто висит – свисает! Болтается тряпкой. Если у тебя есть жалобы ещё, рассказывай. Не стесняйся.

И она стала говорить о муже, который её бросил, о ребёнке, о том, что он часто болеет простудными заболеваниями, о маленькой зарплате, о том, что она не может позволить себе, как женщина, сходить в салон красоты – дорого, что мужчины мало обращают на неё внимания…

Я слушал и пил. Мне казалось, что я превратился в жалобную книгу. Подумалось, когда она закончит, надо себя уничтожить. Это не должно быть кем-либо прочитано: должно быть стёрто, замуровано, сожжено – выбрито вместе с мандавошками!

Я вдруг вспомнил про пятьсот рублей, которые выкинула неудавшаяся проститутка Аня.

Когда Марина закончила говорить, я протянул ей деньги, сказал:

– Ребёнку купишь сладкого.

Она взяла деньги не сразу. Но и спасибо не сказала.

Правильно сделала! Я бы не принял от неё благодарности.

Марина ушла, когда за окном отступила ночь. Я не стал её провожать. Моя миссия была окончена, я пошёл спать.

В обед меня разбудил Антон.

– Где Марина? – спросил он.

– А я ебу? Голова, Антон, трещит: после попойки ничего не помню. Вопросы проще задавай… – и рубанулся спать дальше.

Варикоз

Дождь идёт четвёртые сутки. Дороги размыты, метро затоплено водой. В городе объявлено чрезвычайное положение. Школы, магазины, промышленные предприятия закрыты. Больницы – перегружены пострадавшими. Есть жертвы. Возникшее мародёрство подвергло правительство ввести войска. Панически настроенных граждан и грабителей солдаты подвергают изоляции. Ночью комендантский час.

Борис Иванович пребывает в наихудшем настроении духа. Непогода – как следствие такому настроению. Тридцать пять лет его мучил варикоз. Вот и сейчас обострился. Около трёх лет не подавал болевых симптомов, а сегодня боли усилились, передвигаться по квартире – и то мучительно. Виной всему та же непогода.

В девятнадцать лет, когда появились первые признаки болезни и начали прогрессировать, Борис Иванович, молодой и красивый парень, чуть было не женился. Его избранница, Анечка, увидев ноги Бориса Ивановича, пришла в ужас! И, как следствие, не вышла за него замуж, когда он предложил руку и сердце, объяснив своё решение тем, что её будущие дети могут иметь те же болезни, что и их отец. Себя она считала чистой, идеальной и здоровой девушкой. Она, шестнадцатилетняя, мечтала о сказочном принце без изъянов.

Это первый случай, малоприятный, из жизни Бориса Ивановича, который произошёл по вине варикоза.

Второй раз ему отказали в приёме на работу в милицию. Он так хотел работать во внутренних органах, тогда ещё советских, что не мог понять, почему какая-то выпуклость не даёт сбыться его мечте. Взятку он не предложил медицинской комиссии, ибо, как будущий милиционер, не мог переступить закон, да и денег свободных-то особо не было у молодого человека. А дать намекали.

В третий раз из-за варикоза от него ушла жена. Десять лет они прожили вместе, но у них так и не было детей. Медицинское обследование выявило полную непричастность жены по этой проблеме, а вот Борис Иванович оказался бесплодным – варикоз левого и правого яичка превращал яйца Бориса Ивановича в огромные бильярдные шары, которые так любили теребить немногочисленные женщины, спавшие с ним, но эти шары были пустыми, полыми – воздушные шарики.

Это наследственное, успокаивал он себя. Отец и мать тоже были больны, но никто из них не умер от этой болезни, да – некрасиво и жутко, но жить можно. Правда, у отца родился я. Ему повезло больше.

Дождь продолжается.

Надо выбираться отсюда, думает Борис Иванович, потонет город. Только куда сбежать? От себя не убежишь.

Он включает телевизор, передают новости:

– Краснодарское водохранилище было разрушено мощным землетрясением. Город Краснодар стёрт с лица земли и затоплен. Почти всё население города погибло…

Городской телефон надрывается. Борис Иванович долго не хочет брать трубку – кто это может быть?

Звонит сосед.

– Ты слыхал?

– Да.

– Эта наша мокрая аномалия, как выпавшая роса ранним утром. К обеду высохнет. Родственники в Краснодаре не проживали?

– У меня нет их нигде.

– Тебе легче. У моей жены сестра родная с детьми там жила. Связаться не можем.

– Сочувствую!

На самом деле Борис Иванович оставался холоден ко всем этим новостям. Его беспокоил варикоз, который вызывал боль в обеих ногах, – это моё. И дождь за окном беспокоил – это рядом. Нет, какая там роса, к чёртовой матери! Сосед заблуждается. Не высохнет.

Дождь продолжается, усиливаясь до ливня.

Борис Иванович переключает канал, диктор говорит:

– Ростовская область закрыта для всех въезжающих и выезжающих, причина: свиной грипп. Есть жертвы среди населения ростовской области и прилегающим к ней территориям…

У Бориса Ивановича не дёргается ни один мускул на лице. Вот уже шестой год он не ест свинину: во-первых, дорого, а во-вторых, жирно – вредно для здоровья, особенно для сосудистой системы.

Водку Борис Иванович тоже не пьёт. Не потому, что был трезвенником, а всё по той же самой причине.

«НТВ» говорит о засухе в волгоградской области, о саранче, уничтожившей посевы зерновых культур…

Чешутся яички. Они только чешутся, никогда не болят. Странно: одна и та же болезнь, но разные симптомы.

Рука добирается до кнопки местного телевидения. Канал «ТВЦ» передаёт, что Москва под властью мощного циклона. Дожди продлятся ещё неделю.