Эдвард Резерфорд - Сарум. Роман об Англии
Над хенджем и над всем Сарумом властвовал бог Солнце, озаряя своим сиянием возвышенность и долины. Все жители окрестностей знали, что он с рассвета до заката следит за ними, заливая ярким светом пустынные холмы и ложбину пятиречья. Мел сверкал под его жгучими лучами. Бог Солнце дал людям день и ночь, зиму и лето, время сева и время урожая, мог облагодетельствовать, а мог и покарать. Власть его была безмерна.
Длух медленно переходил от одного деревянного колышка к другому, разматывая льняную бечеву. Торжественное безмолвие святилища успокаивало верховного жреца, способствовало его размышлениям и позволяло забыть о бедах, постигших племя. Он всецело отдался сложным измерениям и вычислениям, пытаясь разобраться в загадках мироздания.
Внезапно два босоногих гонца с пустыми носилками подбежали по росистой траве к святилищу. У самого входа они опустили носилки на землю и распростерлись перед жрецами. Длух сурово свел брови:
– Как вы смеете прерывать священнодействие?
– Нас Крун послал, – ответили гонцы, не поднимая глаз: простым смертным запрещалось смотреть на верховного жреца. – Он хочет с тобой увидеться.
– Среди ночи? Он захворал? – встревоженно спросил Длух.
– Не знаю, – с заминкой ответил гонец постарше. – Он гневается.
Его спутник согласно закивал.
– Я приду, – вздохнул Длух, велел жрецам с первым лучом солнца принести в жертву связанного преступника и уселся на носилки.
Носильщики быстро пробежали семь миль, отделявшие возвышенность от пятиречья, где в самом центре Сарума стояло жилище великого вождя Круна.
Сарумом с незапамятных времен правил род Круна, прямые потомки легендарного Круна-воителя, чьему могильнику на холме поклонялись до сих пор, а на церемонии назначения нового вождя жрецы перечисляли восемьдесят поколений его предков. Чтобы подчеркнуть преемственность власти, каждому вождю давали имя Крун, а верховным жрецом избирали одного из родственников. Длух был сводным братом нынешнего вождя.
Еще не рассвело; месяц заливал долину призрачным светом. С взгорья открывался прекрасный вид на долину. Лес на холмах вырубили, а долину обнесли частоколом, охраняемым воинами Круна. Для путников, приплывающих в Сарум по реке, этот вид служил грозным напоминанием о власти вождя. У самого входа в долину на холме виднелось просторное сооружение с выбеленными мелом бревенчатыми стенами, окруженное земляным валом, обмазанным красной глиной. За валом начинался двор с хозяйственными постройками.
В долине на берегу находилось небольшое торжище; через него проходили все товары, которые развозили по пяти рекам или отправляли на юг, в гавань на побережье. Торговлей, как и прочей деятельностью жителей Сарума, заправлял вождь.
На хмуром лице Длуха мелькнула улыбка.
– Благословенный Сарум, – прошептал верховный жрец, вспоминая счастливое время.
Пятиречье и прежде было средоточием власти Сарума, но теперь владения Круна простирались далеко за пределы ложбины: вниз по реке на юг, до естественной гавани на берегу моря; священные земли на северном взгорье, а на востоке и западе – по двадцать миль в обе стороны. На острове не было мест плодороднее и богаче. Торговцы с севера приносили на обмен великолепные каменные топоры, с востока – красивую посуду из обожженной глины, с запада – золотые украшения, созданные искусными ирландскими мастерами, а из неведомых краев – янтарь, гагат, жемчуг и прочие чудесные изделия. Люди жили богато: на холмах в округе паслись отары бурых овец, на склонах зеленели поля, засеянные пшеницей, ячменем и льном, в низинах бродили тучные стада коров и свиней. В лесах охотники промышляли пушниной, которую потом продавали за море, а сам Крун любил охотиться на оленей и вепрей.
В окрестностях Сарума жило около трех тысяч человек; сюда не вторгались банды захватчиков. «Крун – великий вождь, – говорили жители острова. – Славен род владыки благословенного Сарума».
Благословенный Сарум… Отчего же боги сейчас обошли его милостью? Почему гневаются? Эти вопросы больше всего занимали Длуха на пути к дому вождя.
Перед жилищем Круна горели факелы на треножниках. Стены, камышовую крышу и вход украшали многочисленные оленьи рога и клыкастые головы вепрей – охотничьи трофеи. До недавнего времени вождь славился своим гостеприимством и любил устраивать охоту.
Верховный жрец решительно вошел в дом. Внутри горели восковые свечи. Прислужник у входа задрожал при виде Длуха и поспешно распростерся у порога, не поднимая головы.
– Где Крун? – осведомился верховный жрец.
– В своем покое.
Длух прошел в глубину жилища и отодвинул тяжелый занавес, отгораживающий небольшое помещение – спальню Круна.
В комнате царил полумрак. Длух помедлил, давая глазам привыкнуть к неверному свету единственной свечи.
У входа на полу в страхе скорчилась пятнадцатилетняя девушка – одна из нескольких новых жен, которых Длух присылал Круну в последние месяцы. Вождю понравилась крепкая и складная девушка с пухлыми губами, пышной грудью и широкими бедрами, поэтому сейчас верховный жрец недоуменно поморщился и перевел взгляд на Круна.
Беда, грозящая благополучию Сарума, подкосила вождя: глаза ввалились, плечи поникли, сам он исхудал, в черной бороде серебрились седые пряди, хотя он держался с прежним достоинством.
Крун стоял в дальнем углу спальни, у широкого помоста, накрытого шкурами. Рядом с ним на полу сидела Айна, его старшая жена. Она с юных лет жила с вождем, который даже сейчас, когда она постарела, относился к ней с любовью и уважением. Глаза Длуха привыкли к сумрачному освещению; он заметил, что Крун пал духом. Лицо вождя потемнело от гнева, орлиный нос походил на громадный клюв, а взор сверкал от ярости. Сейчас Крун напоминал зловещую хищную птицу.
– Я пришел, – негромко произнес Длух.
Помолчав, Крун хрипло прошептал:
– Она украла мою силу. – (Длух поглядел на девушку.) – Забери ее и принеси в жертву богу Солнцу, верховный жрец! – велел Крун. – Верни мне мою силу.
Длух задумался. Человеческие жертвоприношения совершались редко – на жертвенный алтарь святилища приводили только преступников и тех, на кого выпадал священный жребий. Верховный жрец не собирался приносить девушку в жертву только потому, что этого хотел вождь. Длух помотал головой.
– Ты что, не понимаешь?! – злобно прошипел Крун. – Она украла мою силу. Я ни на что не способен.
– Я могу тебя вылечить, дам тебе целебный отвар, – невозмутимо ответил Длух.
Крун гневно посмотрел на верховного жреца и медленно уселся на помост.
– Не надо мне отваров, – устало сказал вождь.
Айна осторожно приблизилась к нему. Заботливая и верная женщина всегда терпеливо обучала младших жен ублажать Круна и сейчас пыталась успокоить мужа, ласково поглаживая его по ноге, потом взяла его лицо в ладони и нежно поцеловала в губы.
Любовь и преданность Айны растрогала Длуха. Женщина робко улыбнулась и, продолжая ласкать Круна, с надеждой поглядела ему в глаза, но затем печально вздохнула, уселась у его ног и расстроенно покачала головой.
– Не надо мне отваров, – повторил вождь. – Отдай девчонку богам, иначе род Круна прервется.
Длух сокрушенно вздохнул, вспоминая, как пришла беда, грозившая разрушить благополучие Сарума.
Все началось с того, что однажды Крун со свитой отправился на побережье встречать торговцев из дальних краев. Длух обрадовался путешествию; он любил гавань среди невысоких холмов, где в заводях на побережье вили гнезда цапли и пеликаны. Ему нравилось расспрашивать путешественников о неведомых землях.
Десять челнов, обтянутых ярко раскрашенными шкурами, спустились вниз по реке. Крун, облаченный в роскошное алое одеяние, сидел в первой лодке вместе с двумя сыновьями. В летнюю жару берега реки обнажились, повсюду витали ароматы свежих трав, ряски и тины. К полудню путники выбрались к устью реки и сразу же заметили судно чужеземных торговцев, пришвартованное у торжища на южной стороне гавани.
Чудесный корабль заметно отличался от широких челнов-куррахов, сплетенных из ивняка и обтянутых шкурами. Обитатели острова пользовались этими челнами с глубокой осадкой для путешествий по рекам и для перевозки грузов; если дул попутный ветер, ставили мачту с крохотным парусом, в помощь гребцам. Чужеземный корабль из досок, плотно пригнанных друг к другу и законопаченных смолой, был в два раза больше самого большого курраха; посредине его высилась прочно закрепленная мачта, на поперечной перекладине которой висел квадратный кожаный парус. Позади удивительного судна виднелся огромный руль для управления лодкой, так что с помощью руля и паруса искусные мореплаватели могли выдерживать заданный курс даже без попутного ветра. Островитяне не умели строить такие корабли.
Чужеземные торговцы оказались невысокими широколицыми здоровяками, скуластыми и смуглыми, с курчавыми черными бородами, блестящими от благоуханных масел. Языка островитян они не знали, и им помогал объясняться торговец с материка. Они привезли с собой огромные кувшины вина (жители острова никогда прежде его не пробовали), отрезы льна, искусно расшитые бисером, куски янтаря, крупный жемчуг и великолепные украшения.
