Элис Манро - Давно хотела тебе сказать (сборник)
– До меня дошли слухи, что ты собираешься пройтись по воде, – сказал мистер Лоухид, стараясь говорить шутливым тоном.
– Меду не хотите? – спросил Юджин и протянул большую ложку мистеру Лоухиду.
Мистер Лоухид пил чай неподслащенным, но на этот раз рассеянно взял ложку.
– Я в это не поверил, – продолжил он.
– Почему же? – спросил Юджин.
– Я сказал, что ты не идиот.
– И были неправы.
Оба улыбались. Мистер Лоухид улыбался одними губами, из вежливости, и все-таки его улыбка выражала надежду. Юджин улыбался добродушно и открыто. Но было ли это действительно природное добродушие? Или он научился так себя вести, достиг этого сознательно? Юджин хорошо разбирался в военной истории, в эзотерике, в астрономии, в биологии, мог поговорить хоть об индийском, хоть об индейском искусстве, хоть об искусстве отравления. Он сделал бы себе состояние в эпоху, когда в моде были телевикторины, – мистер Лоухид однажды сказал ему об этом, но Юджин только рассмеялся в ответ и заметил, что, слава богу, эта душевредительная мода уже миновала. И все, что делал Юджин, – любой его поступок, любое телодвижение – было осознанно, достигнуто сознательно. Он жил так, словно предстоял перед лицом кого-то высшего – того, о ком сам никогда не упоминал. Не отсюда ли его нервный срыв? Его непомерные знания? Его понимание жизни?
– Может быть, я просто что-то не так понял? – спросил мистер Лоухид. – Ты не обещал пройти по воде?
– Обещал.
– И зачем это?
– Зачем? Цель хождения по водам – хождение по водам. Если оно возможно. А вам как кажется?
Мистер Лоухид затруднился с ответом.
– Ты, по-видимому, шутишь.
– Может, и шучу, – все с тем же сияющим видом ответил Юджин. – Но это серьезная шутка.
Взгляд мистера Лоухида невольно обратился к той полке, где у Юджина стояли совсем другие книги, не философские. Здесь теснились разные пророчества и жизнеописания пророков, рассуждения об астральных телах, описания встреч со сверхъестественными явлениями, рассказы о разных жульничествах – или о магии, если кому-то угодно это так называть. Мистер Лоухид, как и другие, даже иногда брал кое-что почитать с этой полки, но всякий раз не дочитывал: мешал скептицизм. Как-то он заметил Юджину, ввернув фразу, бывшую в ходу в дни его юности: мол, все это только тень наводит. Он никак не мог поверить, что Юджин относится к подобным вещам всерьез, даже если тот прямо это утверждал.
Через несколько дней после инцидента в холле мистер Лоухид, придя домой, обнаружил, что у него на дверях появился знак: нечто похожее на цветок с тонкими красными лепестками, выведенными неумелой рукой, а между красными изгибались в другую сторону черные лепестки. В середине был красный кружок, а в нем – черный, настоящая черная дыра. Мистер Лоухид потрогал краску: уже почти подсохшая. Сейчас продают краски, которые сохнут прямо на глазах. Он позвал Юджина взглянуть на рисунок.
– Ничего страшного, – сказал тот. – Не о чем волноваться. Я этого знака не узнаю. Они его наверняка просто выдумали.
Мистер Лоухид помолчал с минуту, переваривая информацию.
– Да это и вообще не знак, – добавил Юджин.
– Не знак? – переспросил мистер Лоухид.
– Знак – это нечто… В общем, разница между этим рисунком и настоящим знаком такая же, как между бессмысленным набором слов и заклинанием, хотя оно тоже может звучать совершенно бессмысленно для непосвященного.
– Я не то чтобы беспокоился о том, что это… знак, – произнес мистер Лоухид, взяв себя в руки. – Ты ведь имеешь в виду, если я правильно понял, какой-то магический знак? Меня беспокоит, что они мне дверь испортили. Им совершенно нечего делать тут, наверху, и они не имеют никакого права рисовать у меня на двери.
– Ну, я думаю, они так шутят. Или решили сделать это на спор. Они ведь как дети. Особенно Рекс и Калла – те совсем как дети. А Ровер только кажется таким, на самом деле он в известном смысле загадка. Он, должно быть, помнит о своих прошлых жизнях.
Мистера Лоухида не интересовали прошлые жизни Ровера. Он просто не мог поверить, что вот такая штука, намалеванная на двери, может иметь серьезное значение для человека, если только этот человек не полный идиот.
– Скажи, пожалуйста, – обратился он к Юджину с нескрываемым любопытством, – а если бы ты у себя на двери обнаружил некий знак, ты бы встревожился? Неужели ты в это веришь?
– Безусловно.
– Ну, не знаю! Я в такое вряд ли смог бы поверить, – развел руками мистер Лоухид. Потом, немного подумав, вздохнул и повторил твердо: – Нет, не смог бы.
– Да, вы в трудном положении, – кивнул Юджин.
Впоследствии мистер Лоухид не раз думал, что ему следовало еще тогда осознать, до какой степени Юджин погружен во все это. Не пришлось бы теперь так удивляться.
– Мир, который мы принимаем как данность – тот, что называется внешней действительностью, – начал Юджин спокойным голосом, – на самом деле вовсе не так устоялся в своих проявлениях, как нам кажется. И способов управления им намного больше, чем принято считать. – Разъясняя что-нибудь мистеру Лоухиду, Юджин всегда использовал полные предложения, и голос его звучал плавно и мелодично. Когда же он беседовал с жившей внизу троицей, то произносил только короткие отрывистые фразы. Язык его становился невнятным и как бы экстатическим – по-видимому, чтобы юнцам было понятнее. – Его так называемые законы не завершены, – продолжал Юджин. – Вам кажется несомненным, что тело вроде этого, – тут он коснулся плеча мистера Лоухида, – не может двигаться по поверхности воды, поскольку не способно обрести невесомость.
Нет, все-таки это шутка.
– Но вы же верите, что некоторые ходят по горячим углям и не получают никаких ожогов?
– Да, я читал про такое.
– Это давно установленный факт. И фотографии вы видели, да? Значит, вы верите в это?
– Ну допустим.
– Однако при этом их ступни – это плоть. Следовательно, на коже должны остаться ожоги, да? Но их нет. Разве из этого не следует, что сознание может в определенной степени подчинить себе материю и некоторые материальные законы перестанут работать?
– Я бы посмотрел, как сознание подчинит себе силы гравитации.
– Вполне может. Вполне. Есть люди, которым удавалось отрываться от земли на несколько дюймов.
– Пока я не увижу собственными глазами, как вот эта корзина для бумаг взлетит и проплывет у меня над головой, – сказал мистер Лоухид, стараясь сохранять веселый тон, – я ни во что подобное не поверю.
– Дорога в Эммаус, – тихо проговорил Юджин.
Он знал даже Библию. Единственный человек в возрасте до сорока из всех, с кем доводилось встречаться мистеру Лоухиду, который знал Библию. Не считая, разумеется, «свидетелей Иеговы».
– Корзина для бумаг не владеет собой, она не может направлять свою энергию. Но если бы на вашем месте сидел человек, способный направлять свою энергию в нужную ему сторону…
И он принялся рассказывать об одной женщине в России, которая могла передвигать по комнате тяжелую мебель, не касаясь ее. Она утверждала, что энергия концентрируется у нее в районе солнечного сплетения.
– Но с чего ты решил, что сам обладаешь такими способностями? – спросил мистер Лоухид. – Что можешь управлять энергией, останавливать поток гравитации и так далее?
– Если я и смогу что-либо остановить, то только на ничтожный промежуток времени. На какие-то доли секунды. Я ведь всего лишь неофит. Но этого вполне достаточно, чтобы люди задумались. Да, я бы хотел выйти из тела. Мне еще ни разу не удавалось его покинуть.
– Ты убедись сначала, что можешь вернуться обратно.
– Ну, другие же могут. У многих получалось. Когда-нибудь этому будут учить – так же как кататься на коньках. Представьте: я ступлю на воду, и мое видимое тело, вот это, камнем пойдет ко дну. Но ведь есть вероятность того, что другое мое тело вознесется, и тогда я погляжу вниз и увижу самого себя.
– Увидишь самого себя утопшим, – заключил мистер Лоухид.
Юджин рассмеялся, но не таким смехом, который развеял бы все сомнения.
Мистеру Лоухиду хотелось понять: что же стоит за всем этим? Игра, обман? Что-то ведь должно за этим стоять, а что – непонятно. Если бы вот так заговорили Калла или Рекс, – предположим, что они научились говорить длинно и связно, – все было бы ясно. Но если Юджин обманщик, то, значит, его открытость и простодушие – всего лишь трюк? Нет, представить себе обман такого масштаба было невозможно.
– Значит, цель твоей затеи – задать людям, так сказать, встряску? Пусть усомнятся в показаниях своих органов чувств?
– Да, наверное, так бы и было.
– А как тебе вообще такое в голову пришло?
– Началось почти что с шутки. Я разговаривал с двумя пожилыми женщинами – сестрами, одна из них слепая… Я не знаю, как их зовут…
