Самюэль Бьорк - Сова
Габриэль приложил пропуск к электронному замку у дверей лифта и уже собирался нажать копку третьего этажа, как вдруг услышал знакомый голос за спиной:
– Подожди меня!
Габриэль повернулся и подскочил, увидев, как Миа бежит к нему.
– Спасибо, – сказала она, когда двери лифта закрылись.
Миа Крюгер.
– Ты вернулась? – спросил Габриэль, почувствовав, что немного покраснел, и понадеялся, что она этого не заметила.
– Да, похоже на то. Вообще, конечно, надо было послать их куда подальше, как считаешь?
– Может быть, – улыбнулся он.
– Удалось добыть телефонную распечатку?
– Что?
– С ее телефона? Камиллы Грин? Девочки в лесу?
– Нет, – ответил Габриэль. – Это займет некоторое время, но уже в работе. Ты же знаешь, бюрократия и все такое.
– Почему бы тебе просто не хакнуть их систему?
– Мунк любит все делать по инструкции, – чуть смутившись, улыбнулся он.
– Знаю-знаю, – рассмеялась Миа.
Она прошла вперед в коридор, провела карточкой по считывателю, придержала перед ним дверь и закрыла ее за собой, как раз когда показался Мунк.
– Одиннадцать, разве не так мы договаривались? Одиннадцать – это одиннадцать, а не пятнадцать минут двенадцатого.
Мунк покачал головой и исчез в кабинете.
– Ой, – улыбнулась Миа.
– Он в последнее время в очень плохом настроении, – сказал Габриэль немного извиняющимся тоном.
– Это заметно, – сказала Миа, не особенно переживая по этому поводу.
– Одиннадцать – значит одиннадцать, ребята, мы что, в детском саду? Где мы сейчас? Где мы все находимся?! – громко закричал Мунк в их переговорной. Ворчливым, низким голосом, как будто кто-то разбудил медведя из зимней спячки. Он и правда сегодня в плохом настроении.
Миа Крюгер.
Габриэль был рад, что она вернулась.
14
– Ладно, – сказал Мунк, заняв свое привычное место перед экраном.
Габриэль Мёрк увидел вокруг улыбки, когда Миа вошла в переговорную.
– Лунный Свет, – засмеялся Людвиг Грёнли, обняв ее.
Аннете Голи также подала ей руку, а Ким Кульсё улыбнулся и поднял вверх большой палец со своего места.
– Ладно, – повторил Мунк. – Как видите, Миа вернулась, чему мы все чертовски рады. Если вам вдруг интересно, кого за это благодарить, то благодарите меня. И чтобы вы были в курсе, это был первый и последний раз, когда я заискивал перед Миккельсоном, но я считаю, на этот раз оно того стоило.
Мунк расщедрился на легкую улыбку, включая проектор.
– А где Карри? – вдруг спросил он, и Габриэль тоже заметил, что толстого полицейского не было на месте.
– Ким? Людвиг?
Мунк огляделся, но все лишь покачали головами.
– Не получал от него никаких новостей, – ответил Ким.
– Ну ладно, – сказал Мунк, нажимая на кнопку.
На экране появилась фотография. Убитая девочка, на фото живая, улыбающаяся в объектив камеры; похоже, это была общая фотография школы или класса.
– Вчера пришло подтверждение, что найденная в Хуруме девочка – это Камилла Грин. Семнадцать лет. Родилась в 1995-м. Приемный ребенок. Ее мать умерла, когда девочка была маленькая, а ее отец – француз…
– Лорен Клеменц, – вставил Людвиг Грёнли.
– Да, спасибо, Людвиг. Пока мы не смогли с ним связаться, – продолжил Мунк, – и, по словам Хелене Эриксен, Камилла Грин очень мало с ним общалась. Она ездила навещать его летом несколько раз, но постепенно ее прибрала к рукам организация по охране детства здесь, в Норвегии.
– Извините, а Хелене – это?.. – спросила Ильва, подняв руку.
Габриэль заметил, что Ильва украдкой поглядывает на Мию Крюгер, и вспомнил то чувство. У него тоже оно было в первый раз тогда, в этом кабинете. Какое-то благоговение – сидеть в одной комнате с Мией Крюгер, когда не хочешь сказать что-то не то или ошибиться.
– Конечно, Ильва. У меня была долгая ночка, прошу прощения, что не проинформировал всех о последних новостях.
Он покашлял и отпил глоток «Фарриса» из бутылки, стоявшей перед ним.
– Хелене Эриксен…
Мунк посмотрел на Грёнли.
– У нас ведь пока ничего на нее нет?
Людвиг Грёнли покачал головой.
– Ок, как бы то ни было, Камилла Грин была приемным ребенком в нескольких разных семьях, но кажется, нигде она не чувствовала себя дома.
Мунк полистал свои записи.
– У меня отмечено четыре семьи, отовсюду она сбегала, пока в возрасте пятнадцати лет не пришла в «Садоводство Хурумланне».
Мунк поднял руку, словно предупреждая новые вопросы.
– Да-да, «Садоводство Хурумланне», точно-точно, на чем я остановился?
Вдруг Мунк слегка зевнул, было видно, что спал он сегодня немного. Может быть, этим и объяснялось его плохое настроение при встрече с Габриэлем и Мией в коридоре.
– Хелене Эриксен, – напомнила Ильва.
– Да, отлично, спасибо, – продолжил Мунк. – Мы связались с управляющей «Садоводства Хурумланне», Хелене Эриксен, она же сообщила о пропаже Камиллы Грин три месяца назад. Вчера мы с Людвигом отвели ее к судмедэкспертам, и она опознала Камиллу.
Тут Мунк на секунду остановился, снова бросив взгляд на Грёнли.
– Как все прошло?
Людвиг вздохнул, покачав головой.
– Не очень хорошо. Она была в шоке.
– Но ты проводил ее домой?
Людвиг кивнул.
– И там ее кто-то встретил и позаботился?
Людвиг опять кивнул.
– Некий Паулус. Ее ассистент, мне показалось, он там правая рука.
– Хорошо, – сказал Мунк, опять зарывшись в своих записях.
В комнате повисла тишина, и все молчали, пока Мунк снова не нажал на кнопку. На этот раз на экране появилась фотография с места преступления, которую они уже видели раньше: девочка, Камилла, лежала в вереске, голая, в той странной позе, с белым цветком во рту.
– Что за Паулус? – спросил Мунк, снова повернувшись к Грёнли.
– У нас пока нет его «портрета».
– Ладно, в любом случае, этот Паулус, судя по всему, был прежним жителем «Садоводства», и сейчас, как мы поняли, работает там, занимая достаточно высокое место, и именно он прислал нам сегодня утром список всех жителей, сотрудников, учителей и всех остальных, связанных с этим местом.
– Извините, – еще раз сказала Ильва, на этот раз показавшись почти глупенькой. – Но это «Садоводство Хурумланне»… Что это за место?
– Прошу прощения, – сказал Мунк, взявшись за голову и снова зевнув. – Людвиг, расскажешь?
– Ладно, – сказал Людвиг, – посмотрев на бумажки на своем столе. – «Садоводство Хурумланне» – это место для подростков с трудностями. Оно было основано Хелене Эриксен в 1999-м, это частная собственность, но государство его поддерживает, также оно связано с другими организациями и инстанциями: с психолого-педагогической помощью, с отделением пищевых расстройств в больнице Уллевол, с больницей Дикемарк. Я сделал несколько звонков, и все отзывы о «Садоводстве» носят исключительно положительный характер. Похоже на то, что дети и подростки, которые не нашли себя в других местах, пришлись ко двору там, в «Садоводстве Хурумланне». Некоторые живут там много лет.
Людвиг снова полистал записи.
– Да, как уже говорилось, у нас было не так много времени, но те, с кем я успел поговорить, очень хвалили и место, и не меньше саму Хелене Эриксен, мне показалось, что она как будто стала матерью для всех этих детей. Я продолжу в течение дня, но пока что я не нашел ничего, что показало бы ее в плохом свете, скорее наоборот.
– Хорошо, Людвиг, спасибо. И…
– Теперь моя очередь? – сказал Ким Кульсё, криво улыбнувшись.
– Да, Ким, давай, – кивнул Мунк.
– С момента обнаружения жертвы на месте преступления работает наша команда, – начал Ким. – Стучат в двери, прочесывают всю местность, но что касается технических следов, пока что у нас мало что есть. Эти края – популярное место для прогулок, многие там ходят, так что о следах можно забыть, иначе нам придется проверить половину Бускеруда. Мы также ничего не нашли в округе, на мой взгляд, это довольно странно, но мы продолжаем поиски. Мы затребовали сотрудников в Свельвике, Рёкене и Санде и будем работать, пока что-нибудь не найдем, потому что что-то полезное нам должно там быть. У нас большой ареал поиска, так что это может занять время, но мы в процессе и по-прежнему ищем. Кое-что техническое у нас есть, но вы, конечно, уже это видели. Перья, свечи, цветок во рту, очевидно, лилия. Ах да, и у нас есть показания свидетеля.
Он поискал в своем планшете.
– Некая Ольга Лунд, пенсионерка, живущая прямо рядом с дорогой, ведущей к той тропинке, где мы нашли жертву, говорит, что она видела белый фургон с приклеенной маркой на боку. Фургон проехал мимо, по ее словам, сразу после «Итогов дня» и вернулся обратно по той же дороге, снова, как сказала пенсионерка, прямо перед «Вечерними новостями».
Собравшиеся заулыбались. Легко представить себе, как пожилая женщина отмеряет время по постоянным программам на NRK.
– Приклеенная марка? – спросила Миа, первый раз за день открыв рот.
