Грегори Робертс - Тень горы
– Тебе идет улыбка, – заметил он.
– Я улыбаюсь? – удивился я.
– Улыбался, пока Карла была рядом, – ответил он, разворошив костер прутиком.
Над углями взметнулся ворох искр.
– О чем задумался, приятель?
– Да так… До утра подождет.
– Чего уж там, рассказывай, в чем дело.
– Я за нее боюсь, – признался он, прислушиваясь к тихому девичьему смеху.
– За Карлу?
– Нет, за Диву.
– А что случилось?
– Ее отец связался с весьма неприятными типами. Деньги замешаны серьезные, а его партнеры – люди опасные.
– Погоди, Мукеш Девнани – один из самых богатых людей в Бомбее.
– Там какая-то мутная история. Он набрал под один из своих проектов разных теневых инвесторов с деньгами сомнительного происхождения, решил переключиться со строительства конференц-залов и торговых комплексов на постройку целых районов. А профинансировать это могут только…
– …Неприятные типы, которые теперь требуют вернуть им вложенные средства, да еще и с немалыми процентами.
– Совершенно верно. Самое странное, что Ранджит в этом тоже каким-то боком замешан.
– Как это?
– В его газетах печатали статьи, осуждающие замыслы Мукеша по строительству новых районов. В результате городские власти отозвали его лицензии, и проект лопнул. Так что теперь к нему зачастила полиция – то ли для охраны, то ли арестовывать собрались.
– Ох, Навин, ему придется все полученные деньги вернуть, даже если это его обанкротит.
– Я ему то же самое сказал. Только там еще какая-то закавыка – не знаю, в чем именно. Я теперь в его особняке редкий гость, а всю эту историю узнал обиняками. По-моему, Диву хотят похитить. Она – единственный ребенок, наследница, мать умерла шесть лет назад. Врагов у Мукеша достаточно, так что… В общем, боюсь я за нее, дружище.
– Может, все не так уж и плохо?
– Вряд ли. Я себе места не нахожу. Одному мне с этим не разобраться, а Дива мне очень нравится. Отец у нее тот еще мудак, конечно, но…
– Увези ее из города.
– Она не хочет уезжать. Догадывается, что у отца неприятности.
– Давай ее спрячем на время.
– Где? И как? Она же знаменитость. Приходится скрываться не столько от врагов, сколько от прессы. Самое страшное, что Диве нравится внимание. Я телефон у нее отобрал, потому что она сама папарацци звонила, предупреждала их, где ее ждать. Она всех журналистов знает наперечет, пьет с ними, дружит с их семьями.
Я расхохотался, но Навин с укором посмотрел на меня:
– Для нее осмотрительность – это если в небе самолеты ее имя не выписывают. И не смейся, она именно это на свое восемнадцатилетие устроила. Дива в безвестности жить не умеет.
– Спрячь ее в трущобах, – предложил я. – Если она согласится, конечно. Я сам там полтора года скрывался. Место надежное и безопасное.
– А ее там примут?
– Старейшина – мой приятель. Кстати, не дурак повеселиться. Дива ему понравится, вот увидишь. Другое дело, что в трущобах не каждый выдержит…
– Слушай, а ты серьезно? Про трущобы?
– Где же еще, как не в трущобах, прятать от обезумевшей толпы бомбейскую знаменитость? Только вначале мне надо с этим приятелем поговорить.
Навин снова взглянул на Карлу с Дивой, которые безудержно хихикали, передавая друг другу бутылку.
– Навин, если не передумаешь, то я поговорю с Джонни Сигаром, когда вернусь в Бомбей.
– Ладно. Правда, я пока не знаю, как Диве это преподнести, но все равно… Я на все согласен, лишь бы уберечь ее от врагов ее отца.
– Не волнуйся, Навин. Пойдем узнаем, что они там пьют.
Мы долго сидели вчетвером – друзья, объединенные страхом и надеждой.
Когда разговоры и смех смолкли, мы с Карлой пожелали всем спокойной ночи, запаслись одеялами, водой и едой и при свете факела отправились на холм. Я соорудил шалаш из пары одеял, расстелил остальные на земле, достал из котомки съестное – холодные пакоры, ананас, чечевичные лепешки, горсть орехов кешью и два глиняных горшочка заварного крема с фруктами. Карла высыпала из своей сумки две фляжки, портсигар и золотую зажигалку с вделанными в нее часиками. Стрелки часов показывали двадцать три минуты первого.
– Часы остановились, – заметил я и потянулся к зажигалке.
– Не заводи, – поспешно сказала она. – Мне так больше нравится.
– Карла, через неделю я вернусь и…
– Погоди, дай мне сказать.
– Ладно.
– Дидье и Навин решили расширить детективное агентство. По-моему, это отличная мысль. Я собираюсь вложиться в их предприятие.
– Неплохо придумано. А я, между прочим, подумывал о нелегальных валютных операциях. Начну отмывать черный нал, связи у меня есть. Заработка нам с тобой на жизнь хватит.
– У меня есть деньги.
– Но это твои деньги!
– Неизвестно, надолго ли мы задержимся в Бомбее, – сказала она, отхлебнув из фляжки. – Я предпочитаю не ввязываться в опасные предприятия.
– Профессия детектива не входит в первую десятку самых безопасных профессий на свете. Черт, она даже в первую сотню не входит.
– Зато детектив имеет дело с преступлением и наказанием, Шантарам.
Преступление и наказание… Ну не насмешка ли судьбы: в последнее время эта фраза звучала слишком часто и постоянно приходила мне на ум. Сколько раз нужно ее повторить, чтобы я наконец усвоил…
– Нет, в детективном агентстве мне не место, Карла.
– Мы с тобой будем теневыми партнерами.
– Теневыми?
– Чем теневее, тем лучше.
– Теневее?
– Мы с тобой сможем говорить с людьми, которые ничего не скажут Навину или Дидье. Ты же знаешь, с ними так или иначе придется беседовать. Вот мы с тобой этим и займемся.
– Карла, не могу же я в одночасье перейти от совершения преступлений к их раскрытию, – улыбнулся я, хотя больше всего мне хотелось сорвать одежду с нее и с себя – и молчать. – Все мои навыки и умения – бандитские.
– Наше агентство будет специализироваться на розыске пропавших, – сказала Карла, снова отхлебнув из фляжки.
– Да мы с тобой сами пропавшие, – рассмеялся я.
– Мы займемся делами, которые не раскрыла полиция.
– Нераскрытые дела – безнадежное занятие.
– Не всегда. – Карла достала из портсигара косяк, затянулась. – Есть много причин, по которым копы отказываются от расследования. Бывает, что им специально взятки дают, чтобы пропавший не нашелся. А мы будем заниматься сбежавшими мужьями, исчезнувшими невестами, блудными сыновьями… В общем, наше агентство – последняя надежда родных и близких. Оплот утраченной любви.
– Карла, на этом денег не заработаешь, а на твои деньги я жить не намерен.
– Разумеется, поначалу денег не будет – придется вкладывать, а не зарабатывать. Но частные охранные службы и частные детективные агентства в Индии очень скоро станут прибыльным бизнесом, вот увидишь. В этом я уверена. Так что если тебе и впрямь неловко, считай, что деньги я тебе дала взаймы, вернешь, когда дело наладится.
– Кстати, о пропавших… Что слышно о Ранджите?
– Пока ничего. Ходят слухи, что его видели на Мальдивах. А я, между прочим, в его отсутствие управляю всем портфелем акций, стала одним из крупных игроков на бирже. В отличие от Ранджита дела вести я умею. Смешно, конечно, но сейчас все сотрудники его информационной службы заняты поисками босса – разумеется, по моему распоряжению.
– Ты из «Таджа» не переехала?
– Нет. Там на входе охрана приличная, да и у меня на верхнем этаже тоже все в порядке.
– А с Дидье ты виделась?
– Он почти все время у меня проводит, боится, как бы приспешники мадам Жу и его кислотой не облили. Ты же знаешь, он тщеславен до невозможности.
– Между прочим, сам он объясняет заботу о своей внешности не тщеславием, а хорошим вкусом. Кстати, здесь я с ним согласен.
– Так или иначе, а с этой стервой я рассчитаюсь. – Карла сгребла в сторону еду и улеглась на одеяло, заложив руку под голову. – Ну что, Шантарам, о своих планах я тебе рассказала. Ты со мной или нет?
Судьба ведет тебя к предмету твоей страсти, а Время выбирает для этого самый неподходящий момент. Стоит ли мне принять участие в планах Карлы? Работать в детективном агентстве, отыскивать пропавших родных? Нет. С полицией я сотрудничать не мог, и детектива из меня не вышло бы.
Карла поняла это по моему взгляду, по тяжелому дыханию – слишком разные дороги вели нас с горы.
– Все, хватит рассуждений, – сказала она. – Завтра, как и ты, всегда приходит не вовремя.
Лунные лучи сочились сквозь листву, отбрасывали кружевные тени на лицо Карлы, отблески звездного света скользили по нему воспоминаниями о прошлых жизнях, где мы с ней любили и теряли друг друга. Той ночью на моем небосводе не взошла путеводная звезда, неоткуда было ждать помощи в плавании по бурному морю нашей жизни. Впрочем, мне было все равно: Карла безмятежно спала в моих объятьях. Я возвращался домой.
