Джонатан Литэм - Сады диссидентов
– Вы согласны ответить на несколько вопросов? – спросил старший инспектор.
– Разумеется. На любые. – Ответ Серджиуса прозвучал несколько более хмуро, чем он сам ожидал.
– Благодарим вас за терпение. Вы вошли в здание терминала в один час тридцать шесть минут, согласно временной отметке на видеозаписи службы безопасности. Однако в течение полутора часов вы не подходили к стойке регистрации, и прошло еще двадцать пять минут, прежде чем вы совершили попытку пройти контроль безопасности.
Ага, проход Серджиуса через контроль уже квалифицируется как “попытка”, хотя под рамкой “беседки” он благополучно прошел, и ничего не зазвенело. Полтора часа? Выйдя из незаконного укрытия туалетной кабинки, они с Лидией снова перенесли свои вещи в другое место – к ряду пустых сидений у высокого окна, и там еще некоторое время целовались и миловались, пока наконец он не отпустил ее – неохотно и в то же время с облегчением. Подростки постоянно этим занимаются – и в аэропортах, и на железнодорожных платформах, повсюду.
– Я прибыл в аэропорт слишком рано, до моего рейса оставалось много времени.
– Расскажите мне, пожалуйста, вашими собственными словами о том, как вы провели время в здании аэропорта перед тем, как подошли к стойке регистрации.
– А чьими еще словами я могу об этом рассказать?
Идиотизм: если благодаря этой колкости он и выигрывал в споре, то в итоге мог лишь проиграть. Наверняка существовал и чужой отчет о его действиях – быть может, видеозапись секретного наблюдения.
– Сэр, моя работа оплачивается вами, налогоплательщиками, и заключается в том, чтобы обеспечивать безопасность полетов, осуществляющихся из данного аэропорта. Мы действуем, исходя из стандартных правил, и никто не пользуется предпочтением или особым отношением. – Этот седой бейсбольный тренер повидал на своем веку все на свете и мастерски овладел липким жаргоном, в котором и вымазывал все свои доводы, придавая им серый и обезличенный характер. – Поскольку вас задержали наши сотрудники, я обязан составить необходимый протокол для решения вашего вопроса. Таким образом, и вы, и я – мы оба испытываем в данном деле определенные неудобства. Сейчас я стремлюсь добиться полного сотрудничества с вашей стороны, чтобы избежать дополнительного нарушения процесса проверки.
– Вы что – подглядывали за нами в туалете, да? – Серджиус сам смутился детскому словечку, которое произнес.
– Сэр, вы автоматически попали под подозрение из-за несоответствия времени прибытия и времени регистрации. Мы просто следуем протоколу.
– Да, понимаю. Наверное, мой поступок может расцениваться как своего рода правонарушение.
Еще оставалось какое-то время, еще оставался шанс, что он просочится через ворота, пройдет пункт посадки номер шесть и, прорвавшись через слой облаков, стряхнет воспоминание об этом допросе в одну общую кучу – вместе с Цицероном, Лидией и всем остальным.
– Я еще могу посадить вас на самолет, сэр, – сказал инспектор, словно прочитав его мысли. А может, это был всего лишь рутинный маневр, обманный ход. – Мне понадобится сделать фотокопию вашего удостоверения личности и посадочного талона. И я попрошу вас ответить еще на несколько вопросов – чтобы я мог завершить рапорт.
– Хорошо.
– Вы знали женщину, с которой прибыли в аэропорт? Я имею в виду – вы встречались раньше?
– Что? Разумеется.
– Расстояние от пункта проката автомобилей до аэропорта совсем небольшое, сэр, но вы удивитесь, если узнаете, на что некоторые люди бывают способны.
Серджиус отметил про себя, что эта смена тона, это скатывание к несмешному соленому юмору, можно расценить как положительный знак.
– Нет, мы были знакомы.
– Давно?
– Ну… относительно недавно.
– Она ничего не передавала вам? Ничего такого, что осталось у вас в багаже или при себе?
– Нет. – Только не вполне развеявшийся запах, боль, зрительный образ.
– Значит, она не попутчица?
– Простите?
– Ее нельзя назвать попутчицей?
– А что это значит – “попутчица”? Это какое-то кодовое слово?
– Сэр, я стараюсь осторожно придерживаться принятой терминологии. Прошу прощения, если чем-то обидел вас. Я имел в виду, что, несмотря на то, что ваша спутница проводила вас в аэропорт, она сама не планировала сегодня никуда путешествовать. Теперь я понятно выразился?
– Но до этого вы выразились иначе.
– Может быть, сэр, вы сами предложите более удачный термин вместо моего? Скажите так, чтобы я вас понял, своими словами.
– Думаю, что нет.
– Значит, она никуда не собиралась путешествовать. Просто мне придется указать это отдельно. Вы не могли бы сообщить мне ее имя?
– Хрена с два!
– Это излишне, сэр. Так кто же тогда она, если не путешественница?
I am the backwards traveller, ancient wool unraveller[36] – эту песню Харрис Мерфи регулярно напевал своему приемышу, когда Мерфи хотел утешить Серджиуса или убаюкать, плачущего. Серджиус никогда не пытался узнать, откуда берет начало этот мотив, хотя в исполнении Мерфи казалось, будто эта мелодия взывает к нему с какого-то отдаленного кельтского острова. Серджиус вдруг задумался: а где сейчас Мерфи, жив ли он вообще? Слишком поздно, как всегда, слишком поздно.
– Да нет, она не путешественница, – ответил Серджиус. – Она из “Оккупай”. Запишите это. И я – тоже.
– Вы “тоже” – кто, сэр?
Путешественник вспять. Пилот, летящий во времени. Американский коммунист по праву рождения, хотел бы ответить Серджиус. Вы поймали американского коммуниста. Однако он понятия не имел, что означают эти два слова – даже по отдельности, не то что вместе. And we were sailing songs, wailing on the moon[37]. Так вот куда попадал человек, который решил путешествовать вспять: назад, в любимую песню Мерфи.
– Я хочу сказать, мы оккупировали ваш сраный туалет.
– Сэр, мне бы очень хотелось, чтобы вы поняли всю серьезность ситуации. Советовал бы вам умерить грубость выражений, чтобы я мог уместить все ваши показания здесь, на одной странице.
– Да, мы занимались этим прямо здесь, в вашем паршивом тюремном аэропорту. Вы застукали меня, поймали с поличным.
– С каким поличным?
– Нет, это вы мне объясните.
Это вовсе не было отпором из каких-нибудь буйных искупительных грез Серджиуса. Скорее, это была мольба: ну, объясните же мне, пожалуйста, в чем дело! Объясните, если только можете.
– Сэр, именно из этого аэропорта вылетал Мухаммед Атта[38]. Я был здесь в тот самый день, и я отнюдь не горжусь тем, что мы пропустили его тогда через наш контроль. В тот день пришел конец моей американской невинности, и вот что я вам скажу сейчас: никогда больше, пока я на посту. А теперь, пожалуйста, положите обе руки на стол. Благодарю.
Совсем как бейсбольный тренер, неохотно и хладнокровно тянущийся к телефону штрафного “обезьянника”, инспектор кивнул той офицерше с рацией.
– Давайте, – приказал он ей. – Скажите им, чтобы девушку задержали.
Серджиус положил руки на стол. Его самолет уже улетел. Вот так, именно так, все и должно было случиться. Серджиус прибыл сюда, в этот ключевой, пусть и неопределенный пункт назначения, в это “неустановленное место”, и оказался отрезан от жизни на этой планете, хотя и не взмыл ввысь. Наконец-то прибыл в эту глухомань – и засветился перед законом.
Ячейка из одного человека, бьющаяся, как сердце.
Сноски
1
Аллюзия на “крылатую” строчку “Who breaks a butterfly upon a wheel?” из “Послания доктору Арбетноту” английского поэта Александра Поупа (1688–1744), где имелась в виду средневековая пытка на колесе. (Здесь и далее – прим. перев.)
2
Строка из стихотворения П. Б. Шелли “Озимандия”. Перевод К. Бальмонта.
3
Пыльный котел – прерии в центральной и южной областях США, где в результате человеческой деятельности, сильной засухи и пыльных бурь в середине 1930-х годов оказался уничтожен плодородный слой почвы. Из-за голода около 2,5 миллиона беженцев из зоны бедствия рассеялись по всей стране и осели в больших городах.
4
Уоббли (Wobbly) – член Всемирного союза промышленных рабочих (Industrial Workers of the World).
5
Энгер – гнев (англ.).
6
Эскуэла (escuela) – школа; абуэлита (abuelita) – бабуля (исп.).
7
Лепрекон – существо из ирландского фольклора, озорной эльф, который носит в кармане шиллинг.
8
Макджордж Банди – советник президентов Дж. Кеннеди и Л. Б. Джонса, ответственный за втягивание США в военный конфликт во Вьетнаме.
9
Американское братство Орден Лося (Elks Lodge) было основано в 1868 году и со временем превратилось в социальный клуб, помогающий ветеранам.
