Кафа Аль-зооби - Лейла, снег и Людмила
Андрей догадался, что лучшее, что он может сделать сейчас для своего соседа и друга, – это немедленно исчезнуть, прикрыв за собой дверь, будто ничего не видел и не слышал.
С того дня Андрей понял, что Рашид испытывает перед Галиной скорее страх, чем любовь, – страх, парализующий волю и до самой смерти ставящий человека в зависимое положение.
Внезапные повторные визиты Галины в общежитие – а она стала приходить, когда ей вздумается – еще больше убедили Андрея в том, что перед Галиной Рашид превращался в малое дитя, которое она пыталась воспитать и безжалостно пилила, заметив за ним какой-нибудь недостаток или упущение, – от беспорядка в шкафу до партийной работы, якобы плохо отражавшейся на его учебе. И Андрей, лишь завидев ее, стал немедленно уходить из комнаты, – не ради того, чтобы оставить друга наедине с любимой, а побуждаемый искренним желанием дать ему шанс сохранить достоинство в чужих глазах. Он не возвращался в комнату, не удостоверившись в том, что Галина ушла. И каждый раз Рашид поспешно заводил разговор о ней сам, посмеиваясь, пытаясь оправдать свое поведение:
– У нее нервный характер, но она очень добрая. Я не спорю с ней, потому что глупо спорить с женщиной, когда она не в духе, особенно если знаешь, что еще немного – и она сама успокоится, примирится и попросит прощения.
Однако в действительности Галина никогда не мирилась с ним сама и не просила извинений. В большинстве случаев Рашиду приходилось идти на мировую первым.
Андрей слушал его и молча кивал, но однажды, выпив, набрался храбрости и высказал все, что думал по этому поводу:
– Слушай, друг, не знаю, есть ли польза от твоей национально-освободительной борьбы, но уверен, что тебе не мешало бы побороться за свое личное освобождение от этой белокурой бестии.
В тот момент Андрею и в голову не могло прийти, что Рашид не только не прислушается к его совету, но в будущем отойдет от своей партийной борьбы и женится на Галине.
Рашид продолжал бы жить и дальше, безропотно покорившись судьбе, и эта судьба могла бы сложиться намного легче, не войди в нее однажды Лейла.
С ее появлением словно из пепла возродился почти забытый славный образ Матильды, но окрашенный теперь блеском, прелестью и таким очарованием, которое превосходило всякое воображение.
Рашиду не приходилось подолгу что-либо растолковывать, чтобы она его поняла. От него не требовалось оправданий по поводу его занятости, потому что те же патриотические заботы занимали и ее. Она любила ту же музыку, что и он, испытывала ту же тоску при упоминании милых сердцу родных мест. Ей хотелось отведать ту же незатейливую домашнюю еду – оливки, оливковое масло и заатар[1].
Она будто была частью его самого, но какой нежной и прекрасной!
Но в той же мере, в какой она была близка Рашиду, он был далек от нее.
Рашиду казалось, что его связь с Галиной неразрывна и неподвластна его воле, ибо – Андрей, похоже, поставил точный диагноз его состоянию – он боялся Галины и ни за что не посмел бы признаться в том, что не любит ее. Более того, каждый раз, когда Галина заговаривала о браке и необходимости съездить в Воронеж, чтобы познакомиться с ее родителями, он спешил ответить: «Да-да, конечно, надо сделать это поскорее».
Эта судьба довлела над его будущим, поскольку он не мог оказаться таким подлецом, чтобы бросить Галину после трех лет совместной жизни и обещания жениться, и уже представлял ее всем в качестве невесты, отчаянно пытаясь доказать Андрею, насколько их с Галиной отношения честны и чисты.
Он узник своей судьбы, и никакая сила на земле не спасет его от этой судьбы, кроме самой Лейлы. Лейла была подобна вольной птице, взиравшей на него через решетку в окошке его камеры. Он не мог достать ее, как бы ни тянулся, мысленно умоляя: «Подожди, дай мне лишь толику времени, пока не развяжутся сковывающие меня путы!»
Он откладывал объяснение с Лейлой в надежде на чудесное освобождение. А вдруг Галина сама объявит, что у нее новые планы! Хоть бы она изменила ему, тогда у него появился бы повод и моральное право покинуть ее! Он обдумывал все возможности, кроме одной – пойти и самому объявить ей о разрыве, вот так, без всякой причины! Это было исключено, но в то же время Рашид верил, что чудо должно произойти, потому что он любит Лейлу. Судьба не могла быть настолько несправедлива, чтобы навеки оставить его связанным оковами Галины.
Но случилось то, чего он никак не ожидал. Вольная птица улетела, оставив вместо себя жуткую зияющую пустоту.
Причиной тому стала любовь Андрея к Лейле. Тут Рашид увидел правду без прикрас: его мечты и надежды будут пойманы и раздавлены в тот момент, когда Лейла попадет в расставленные сети любви. Ловкий охотник поспешит освободить ее, но уничтожит сеть со всеми оказавшимися в ней заблудшими мечтами безымянных влюбленных. Да, таким будет конец его великой и тайной любви, и никто, даже сама Лейла, не узнает о том, как он любил ее и страдал.
Рашид, выдержав жестокую битву со страшным ураганом судьбы, направил тонущие корабли Лейлы в свою собственную гавань, безопасную и спокойную.
Но едва лишь с отъездом Андрея миновала гроза, и на Рашида повеяло дыханием уже умирающей любви, как он обнаружил, что стоит проигравший, в полном одиночестве, на пристани своей гавани, куда никогда не прибывал и не прибудет ни один корабль. Ему стало ясно, что сердце Лейлы, распахнувшееся перед Андреем, навсегда закрыто перед ним. Он понял, что она полюбила Андрея, совершенно искренне поверив в то, что отношения между ней и Рашидом исключительно братские, и тем самым опутав его еще более тяжкими цепями и наглухо приковав к земле. И теперь, случись даже чудо и избавься он от Галины, он не сделал бы ни одного шага по направлению к ней. Он был уверен, что путь к ней приведет лишь в глубокую яму, куда его бросит неминуемый отказ Лейлы.
Андрей
Андрей уехал из Ленинграда с разбитым сердцем, с тоской отвергнутого влюбленного и уверенностью в том, что Восток закован в слишком крепкие оковы, и там, чтобы суметь вырваться в настоящую жизнь, человеку нужно пройти через игольное ушко.
Он не мог понять все эти запреты и табу.
Он не понимал, как может человек жить подобным образом: ему остается быть либо отшельником, либо героем. А так как сам он не был ни тем, ни другим (да и не хотел быть), то положение казалось ему настолько непонятным, что он решил про себя: Восток находится где-то за пределами человеческого мира.
Он не понимал и Рашида – почему того так задело его, Андрея, отношение к Лейле?
«Наверное, он сам любит ее», – думал он иногда и тут же отвергал такую возможность по той простой причине, что Рашиду ничто не мешало признаться в своей любви. «Возможно, все дело в страхе Рашида перед Галиной», – раздумывал Андрей, убежденный вместе с тем, что ни одна женщина на свете не может оказаться преградой для настоящей любви.
Если бы Рашид и впрямь любил Лейлу, он бы не думал о Галине. «Должно быть именно так», – думал Андрей, все больше путаясь в сомнениях.
Но самой большой загадкой, приводившей в отчаяние и усугублявшей его страдания, была сама Лейла.
Она любила его! Он был уверен в этом. Сколько раз он видел любовь в ее глазах, в ее смущении и нерешительности!
Тогда почему отвергла? Почему?..
На все оправдания, которые она приводила, он в глубине души отвечал вопросительно: «Ну и что? Что в этом опасного? Не пойму, что для твоих родителей плохого в твоей влюбленности?»
Он не мог объяснить, почему она предпочитала сидеть одиноко в своей комнате и страдать, вместо того чтобы открыть ему дверь.
Отчего весь этот страх? Он не понимал этого, тем более что видел в ее глазах так много невысказанной любви.
* * *Андрей вернулся к себе в Смоленск в надежде излечиться от своей безумной любви. Он надеялся похоронить ее в будничной суете, вдали от Ленинграда и Лейлы. Но первые две недели провел так, будто отбывал тяжелое наказание в заточении, и весь мир вокруг стал вдруг тесным. Дни проходили в тоске и одиночестве, долгие часы не удавалось заполнить ничем, не было желания кого-либо видеть, с кем-либо поговорить. И все чаще Андрей приходил к выводу, что никто и ничто в этом мире не может рассеять дым страданий, застилавший ему глаза.
Однокомнатная квартира, где он жил с матерью, также стала тесной для него. Здесь, когда тихими вечерами им овладевала тоска и в его воображении оживали призраки и тянули его душу туда, в Ленинград, Андрей не находил другого места для уединения, где мог бы утолить свою печаль и где бы мать не донимала его расспросами, кроме самого укромного и узкого – туалета. Он брал туда книгу и пачку сигарет, которые выкуривал, не читая ни слова: из-за букв на него неизменно смотрела Лейла, и все слова теряли смысл.
Мать в то время смогла поставить диагноз сыну, не прибегая к подробному анализу: он влюблен! По ее мнению, только этим можно объяснить, что вместо былого Андрея, жизнерадостного и веселого, к ней вернулась одна лишь его унылая тень. И та грусть, которая заволакивала ему глаза и с каждым днем делала его взор туманнее и задумчивее, которую мать заметила с первого дня его возвращения, привела ее к еще более точному выводу: сын переживает несчастную любовь.
