Крис Клив - Золото

Том позволил себе помечтать о том, что бы он сделал с тем мерзавцем, который размазал Зою по всему Интернету. Мстительные фантазии Тому всегда удавались. Если бы не болели и лучше гнулись колени, уж он бы накостылял этому гаду по полной. Вот оно – приятное преимущество иллюзий над реальностью.

Он волновался за Зою. Она была скрытная, непонятная, но, может быть, именно потому так ему нравилась. Насколько он знал, она действительно влюблялась в этих красавчиков-неудачников и почему-то им верила. Он часто пытался говорить с ней об этом, но она неизменно отшучивалась. Похоже, являться на утреннюю тренировку с сердцем, разбитым вдребезги, стало для нее неким привычным злом – все равно что потерять сережку или не найти свободного места в автобусе. Иногда она огрызалась. Порой доходило до сарказма. И, конечно, Зоя была права: в конце концов, что он мог знать о молодой женщине, ищущей любви? Но если бы Тому пришлось дать всему этому четкое определение, он сказал бы, что Зоя скорее ранима, нежели безжалостна.

Он добавил в ванну горячей воды. Беда в том, что он видел в мужчинах такое, чего не видела Зоя. Он знал, какими подонками могут быть мужики.

– За исключением присутствующих, – добавил он вслух.

Над поверхностью воды поднялся пар. Он не мог винить Зою за ее отчаяние. С каждым днем Зоины шансы найти любовь падали. О ней все больше сплетничали, а мужики ей попадались все хуже и хуже. Планета кишела юными никчемными красавчиками, выставлявшими себя напоказ, но, если уж говорить совсем по-мужски, Том с такими даже выпивать бы не стал. Зародился какой-то новый вид: сочетание стильных туфель с разбойничьими бородами. Играли в рок-группах, но при этом работали в офисах. Ненавидели богатеньких, но скупали лотерейные билеты. Ржали над комедиями, в которых высмеивалась жизнь, скопированная с их собственной, и были ужасными сплетниками – вот что хуже всего. Обо всем, что с ними случалось – от покупки мобильника до ночи любви с его подопечной, – немедленно сообщали в онлайне, любопытствуя, что об этом скажут другие? Их жизнь представляла собой пустоту, вакуум, втягивающий в себя чужое внимание. Как Зоя могла найти любовь среди этой новой породы мужчин с неверными душами, похожими на пылесосы Dyson? Невозможно себе представить: они втягивали в себя все, что попало, им даже приходилось менять мешки.

Том негромко выругался и постарался отбросить эту мысль. Телефонная дама права: он стал стариком. А еще, пожалуй, слишком много думал о Зое.

У него не должно быть любимчиков, да их и не было. Кейт от природы как гонщица одареннее, а Зоя отличалась невероятным упорством, и Том любил их обеих одинаково.

Он взглянул на часы. До прихода Зои осталось сорок минут. Часы фирмы Casio с защитой от брызг умели делать только одно: исправно показывать треклятое время. Вот и еще одно различие между ним и современными мужиками. Все они носили часы, как у Джеймса Бонда, с отдельными циферблатами-хронометрами. С такими часами можно

погружаться на километровую глубину. Вот интересно, как они себе представляли, эти пижоны, что с ними может произойти, черт бы их всех побрал? Выбросят их из окна небоскреба, где они трудятся, и погрузят на дно Марианской впадины, откуда они выплывут благодаря одной только способности их часов отмерять события с точностью до доли секунды? Часы – да, отмеряют великолепно, но сами эти ребята не почувствовали бы той десятой доли секунды, если бы она пролетела мимо и лишила их олимпийской медали. Они представления не имеют о том, что можно приобрести и потерять за десятую долю секунды. Эта новая порода мужчин тратила время даром, если они могли провести с женщиной целую ночь, а потом всю эту ночь загрузить в Сеть меньше чем за минуту.

Том вздохнул – он, конечно, несправедлив. С Зоей явно что-то не так, и это нечто большее, нежели ее последний мерзавец. За пределами трека она мало в чем разбиралась. Взять хотя бы ее новую квартиру. Одна-единственная финансовая удача с рекламой «Перье» – и Зоя взяла громадный кредит, за который не расплатиться за всю велосипедную карьеру. Как тренер, Том должен был бы отговорить ее, спустить, как говорится, с небес на землю, где спортсмены охотятся за золотом только ради славы. Его просто тошнило при мысли о том, как эта ушлая риелторша вскружила Зое голову. Но он знал, как это бывает: когда живешь один, мыслишь не так, как другие. Никто не скажет тебе: «Слушай, друг, фигня какая-то у тебя получается».

Том попытался согнуть и разогнуть колени, прежде чем встать и вытереться. Он снова помассировал связки, матерясь в такт движениям. Наконец в полном отчаянии ударил кулаками под колени. Жаркая боль растеклась по суставам, но они наотрез отказались слушаться. Они просто издевались над ним – бесчувственные, неподвижные.

Вода в ванне остыла. Том приподнял негнущуюся ногу и потянулся большим пальцем к крану горячей воды. Ему удалось повернуть вентиль, но вода не пошла. Стало зябко. Колени уже привыкали к такой позе, словно он лежал в гробу.

– Не привыкайте, ленивые маленькие ублюдки, – проворчал Том. – А то я велю вас кремировать.

Чем дольше он тут торчал, тем хуже ему становилось. Всего одно сердцебиение назад, когда ему было двадцать два года, он стал чемпионом Австралии в велосипедной гонке преследования и вторым номером в спринте. А потом – так недавно, что в ушах до сих пор звенел гимн «Боже, храни королеву», – дважды выиграл серебро на чемпионатах Содружества. С тех пор он остро ощущал каждое мгновение времени, все четыре десятка лет, а теперь вдруг стал стариком и калекой. Оказывается, что веревке нет никакого дела до того, что ты замечаешь каждую маргаритку на пути к виселице.

Том попробовал подняться, крепко упершись руками в бортики ванны, чтобы сесть на край, перебросить через него ноги и более или менее сносно упасть на синий банный коврик. Потом можно было бы подтянуться, ухватившись за трубу, где сушатся полотенца. «Господи всевышний, – подумал Том, – а ведь это был бы теперь для меня лучший выход: вываливаться на пол в модерновой ванной комнате, в квартире с двумя спальнями, глазированными изразцами и „балконом Джульетты“ с видом на канал, в отреставрированном жилом квартале, в двенадцати тысячах миль от места, где я родился».

Холод сковал его, у него не было сил в руках, чтобы подняться из ванны. Довольно долго он думал, как быть, но ничего придумать не мог. Теперь проблема заключалась не в том, что десятая доля секунды отделяла его от пьедестала, а в том, что он не мог вылезти из ванны. Том сдерживал слезы отчаяния. Он не плакал с тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года и не собирался делать такой подарок двадцать первому веку.

Только становясь рыцарем-джедаем, Софи не чувствовала усталости. Она лежала на кровати ничком, на своей родной планете, в черных одеждах Скайуокера, держала наготове световой меч и просматривала видеозапись на айпаде. На экране она объясняла дроиду C-3PO строение Галактики.

– Так вот, – говорила она, – если ты видишь яркую точку в центре Вселенной, значит, ты находишься на планете, которая от этого центра дальше всего.

Софи шевелила губами, глядя на себя, произносящую эти слова на экране. За стеной ее комнаты слышался голос отца, распевающего в ванной. За окном смеялись и перекликались дети, гоняющие на великах. Прижав плотнее наушники, Софи приглушила посторонние шумы. Как они отвлекали – земные звуки, тут, на Татуине. Видимо, это нечто вроде пространственно-временного эффекта, вызванного притяжением двух солнц Татуина. Но ведь она джедай, она попытается убрать этот эффект. Время и пространство – как маленькие страховочные колесики велосипеда; ты очень ограничен в своих возможностях, пока не научишься обходиться без них.

Стены комнаты были увешаны постерами «Звездных войн». Под потолком висел абажур в виде недостроенной «Звезды смерти». На полу рядом с кроватью стояла главная драгоценность – потрясающая модель корабля Хана Соло «Тысячелетний сокол». Модель была длиной в два фута: ее можно открыть и заглянуть внутрь. А внутри – два субсветовых двигателя Джиродайн SRB42, генератор гипердрайва Isu-Sim SSP05 и генератор силового поля стазисного типа Novaldex. Софи немножко волновало то, что на корабле нет туалета. Квадролазеры AG-2G производства кореллианской инженерной компании были – и на носу, и на корме, целая хитрая сеть отсеков под полом для провоза контрабанды тоже была, а сходить пописать некуда. Даже когда для тебя ровным счетом ничего не значат время и пространство, полеты через Вселенную – путешествие долгое, можно и не утерпеть.

Голоса детей с улицы зазвучали громче. За стеной, в другой Галактике, папа нещадно перевирал «Над радугой» из «Волшебника страны Оз».