Хилари Бойд - Четверги в парке
У Джини во рту пересохло.
– То есть каждый день?
Алекс изобразил извиняющуюся улыбку.
– Это было бы здорово. Она ходит в садик два дня в неделю до обеда, а вы и так забираете ее на один вечер, так что разница небольшая. Я понимаю, просьба серьезная, но Шанти и слышать не хочет о том, чтобы Элли все время проводила в саду, а няню мы сейчас не можем себе позволить.
– Но Алекс, у меня же магазин.
– Да, я понимаю, но разве Йола не может сама справиться? Это же временно, – пожал он плечами.
Джини не верила своим ушам.
– Вообще-то нет, не может. Она на многое способна, но совершенно не разбирается в заказах и бухгалтерии.
Джини не стала продолжать: ей не нужно было оправдываться.
Алекс отвернулся, но Джини заметила, как напряглись его скулы. Он злился.
– Я могу забирать ее еще на один вечер, если это поможет. – Несмотря на неприязнь к зятю, она все же сочувствовала ему. – Извини, Алекс, я бы рада помочь, но ведь это мой бизнес. Я не могу бросить его на три месяца.
– Но если вы переедете за город, то все равно бросите его скоро. Джордж возместит все убытки, не так ли?
– Это к делу не относится. – Подобная самонадеянность вывела ее из себя, и она повысила голос. – Кстати, для твоего сведения, я не собираюсь переезжать за город.
Элли стояла у входной двери, сжимая в руках зонтик и наблюдала за ними.
– Знаете что, забудьте, – выпалил Алекс злобно. – Извините, что спросил.
– Я бы помогла тебе, если бы могла.
– Да, конечно, – бросил он на нее свирепый взгляд, а затем нарочито отвернулся.
– Алекс, перестань. Конечно, у нас были разногласия, но я отказываю не из-за этого. Я же сказала, что буду приходить дважды в неделю.
– Как угодно…
Он протиснулся мимо нее в узкой прихожей и нагнулся, чтобы поцеловать дочку, которая терпеливо стояла возле коляски: «Хорошей прогулки, Эл». Потом он вернулся, рывком отрыл дверь, ведущую на лестницу, и, перешагивая через две ступеньки, помчался в свою студию на последнем этаже, не проронив ни слова.
Джини взяла Элли на руки и крепко обняла ее, прежде чем спустить коляску по лестнице.
– Папа злится, – сказала девочка, как будто в этом не было ничего необычного.
Джини не нашла в себе силы ответить.
* * *Когда она увидела Рэя, то почувствовала настоящее облегчение. Враждебность Алекса потрясла ее.
– Здравствуйте, рад вас видеть.
Рэй встал со скамейки, стоявшей на деревянном настиле возле пруда. Ей показалось, что сегодня он неотразим – в голубой хлопковой рубашке и джинсах, стройный и элегантный. Она поискала глазами мальчика.
– Где же Дилан?
– Отец повез его на детский музыкальный фестиваль, который он организует.
– Но вы все-таки пришли?
– Не хочется, чтобы вы думали, будто я избегаю вас после… В тот день вы были не в настроении. Привет, Элли, – улыбнулся Рэй.
Джини вытащила Элли из коляски и принялась крошить хлеб для уточек.
– Это вредно для них, – серьезно сказал Рэй.
– Он экологически чистый, я взяла его из своего магазина.
– Дело не в составе, а в самом хлебе, – засмеялся он.
– Да? Я думала, люди кормят птиц хлебом с незапамятных времен.
Элли радостно уплетала черствый кусок ржаного хлеба, который дала ей Джини.
– Бросай, дорогая, бросай его уткам.
Ее внучка аккуратно просунула кусочек через сетку, натянутую вокруг ограждения, а остальное запихнула себе в рот.
– Так оно и есть, но все равно птицам хлеб вреден. Он забивает им кишки и причиняет боль. Ничего удивительного в этом нет. Хлеб – это же переработанный продукт.
Джини задумалась.
– Наверное… Мне ли не знать, у меня же магазин здоровых продуктов.
– Для людей ведь, а не для уток.
Они оба засмеялись, и на мгновение их глаза встретились. Он смотрел на нее, и Джини почувствовала, как перехватило дыхание, а сердце бешено заколотилось в груди.
Она заставила себя отвести взгляд и тяжело опустилась на скамейку, осознав вдруг, что дрожит. Рэй остался стоять у ограждения, упершись локтями в деревянные перила и не сводя глаз с ее раскрасневшегося лица.
Девочка бегала по деревянному настилу, гоняясь за голубями, в полном восторге от безудержной свободы.
– У меня только что была очередная стычка с зятем. – Она стала говорить о чем угодно, только чтобы избегать его взгляда.
– Вы говорили, что у вас сложные отношения.
Джини кивнула, тщетно стараясь успокоить свое сердце.
– Он попросил меня присматривать за Элли всю неделю, чтобы он мог рисовать.
Рэй посмотрел на нее вопросительно, нежная улыбка играла на его губах.
– Что в этом плохого? – Он заметил возмущение на ее лице. – Ну конечно, это ужасно.
– Совершенно очевидно, – ответила она язвительно. – Никто не считается с тем, что я управляю магазином.
– Значит, вы ему отказали.
– И он нагрубил мне…, но теперь я чувствую себя виноватой. Конечно, он сплошное разочарование, но, думаю, нелегко приглядывать за ребенком, когда пытаешься подготовиться к выставке. Элли кажется такой тихоней, но на самом деле она ужасно упрямая.
– Он не может возить ее к няне пару раз в неделю?
– Шанти против; она и так проводит два дня до обеда в садике.
– Вы должны сделать все, что в ваших силах; но, в конце концов, это их проблема.
Джини посмотрела на него и кивнула.
– Вы правы, это их проблема, наверное. Но я не хочу, чтобы он снова портил мои отношения с дочерью или мешал мне видеться с Элли.
Рэй пожал плечами.
– Может, вам стоит больше доверять своей дочери.
– Я становлюсь параноиком, да? – вздохнула она. – Мы уже однажды прошли через ад, когда разругались с ним. Я не смогу пережить это еще раз.
Она объяснила ему, как поступил Алекс перед рождением Элли.
– Послушайте, я не пример для подражания, Джини. Я говорю себе то же самое про Нэт, пытаясь научиться доверять ей. И в итоге, я считаю, они нуждаются в нас не меньше, чем мы в них.
– Согласна.
Джини, полная решимости, встала, боясь продолжать столь личный разговор, но, как это ни странно, ей показалось, что она знает этого человека всю жизнь.
– Пойдемте на другую площадку, чтобы Элли было чем заняться.
– На бревно, на бревно, – распевала Элли, пока они поднимались по холму.
– Я удивлен, – сказал Рэй. – Дилан еще не умеет держаться на бревне.
– Она имеет в виду неподвижное бревно, а не то, которое качается.
Сердце Джини, наконец, пришло в норму, когда она держала внучку за руку, пока та перебиралась по подвешенным деревянным брусьям, но она все еще не смела взглянуть на Рэя.
– Теперь вы, – потребовала она, – попробуйте.
Она показала на гладкое бревно, которое лениво покачивалось на тросах, подзадоривая всех, кто приходил на площадку.
– Если подержите меня за руку, – ухмыльнулся он.
– Ну уж нет… Смотри, Эл, – сказала она, показывая на Рэя. – Рэй пройдется по качающемуся бревну и не свалится.
Она и не думала, что он сможет, но Рэй, не говоря ни слова, c легкостью запрыгнул на опорную стойку, вытянул руки в разные стороны как канатоходец и невозмутимо шагнул на бревно. Оно почти не шевелилось, пока он шел, лишь слегка раскачивалось под его весом.
Когда он дошел до другого конца, Джини услышала аплодисменты и, обернувшись, увидела группу взрослых и детей, которые наблюдали за его выступлением.
Маленький мальчик прыгал от восхищения.
– Еще раз, еще раз!
Рэй колебался.
– Хорошо, последний раз, – согласился он.
– Хвастун! – поддразнила его она, когда зрители разошлись.
– Это вы меня заставили.
– Да… Где вы этому научились?
– Я сбежал из дома и примкнул к бродячему цирку, когда был еще мальчишкой.
Джини пристально посмотрела на него.
– Ладно, я владею айкидо – равновесие и балансирование.
– Боевое искусство?
– Да, хотя и не совсем боевое, айкидо – это, в первую очередь, духовная практика… Я объясню вам когда-нибудь. У меня своя школа, клуб, на Арчвэй.
Джини поняла теперь, откуда у него это вышколенное спокойствие – и блестящая спортивная форма.
Элли заметила пару мальчишек постарше и осторожно ходила за ними вокруг деревьев на краю площадки.
– Шанти с Алексом уезжают на следующей неделе… в Бретань. Меня здесь не будет, – сказала Джини, не глядя на Рэя. Она стала нервной, беспокойной, чувствуя его близость.
– Давайте встретимся.
– Что вы имеете в виду? – уставилась она на него.
– Я имею в виду… давайте назначим встречу, Джини.
Его голос стал вдруг глубоким и напряженным, а зеленые глаза – глаза Дилана – блеснули огнем.
– Я… я не могу.
– Не можете или не хотите?
Джини вздохнула раздраженно.
– Рэй, я замужем, я не могу вот так вот просто встретиться с вами. Я едва знаю вас.
– Я всего лишь приглашаю вас в кафе! Я не имел в виду ничего неприличного, хотя…
Он не сдержал улыбки, заметив ее удивление.
– Только кафе, – повторил он с явным раскаянием.
