Стивен Фрай - Миф. Греческие мифы в пересказе

Стивен Фрай

Миф. Греческие мифы в пересказе

Mythos. The Greek Myths Retold by Stephen Fry

Переводчик посвящает эту работу памяти Сергея Борисовича Ильина (1948–2017), многие годы блистательно переводившего книги Стивена Фрая на русский язык.

© 2017 by Stephen Fry

© Ш. Мартынова, перевод на русский язык, 2018

© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2018

© “Фантом Пресс”, издание, 2018

ΓΙΑ ΤΟΝ ’ΈΛΛΙΟΤΤ ΜΕ ΑΓ’ΆΠΗ[1]

Предисловие

Мне очень повезло: книга под названием «Истории Древней Греции» попала мне в руки, когда я был еще совсем маленьким. Любовь с первой встречи. Как бы дороги ни были мне мифы и легенды других культур и народов, в греческих историях нашлось что-то, озарившее меня изнутри. Энергия, юмор, страсть, обстоятельность и достоверные подробности их мира заворожили меня сразу. Надеюсь, заворожат и вас. Возможно, то-сё из того, что найдется здесь, вам уже знакомо, но я особенно рад читателям, которые никогда прежде не встречались с героями и историями греческого мифа. Чтобы читать эту книгу, предварительно знать ничего не нужно: она начинается с пустой Вселенной. Никакого «классического образования» уж точно не потребуется – и никакого знания о разнице между нектаром и нимфами, сатирами и кентаврами или фатами и фуриями. Ничего высокоученого или интеллектуального в греческой мифологии нет, она затягивает и развлекает, а еще она доступна и поразительно человечна.

Но откуда взялись мифы Древней Греции? Нам, вероятно, удалось бы вытянуть отдельную греческую нить из путаной истории человечества и добраться по ней до истока, однако, если выберем лишь одну цивилизацию и ее легенды, может показаться, что мы позволяем себе вольность – назначаем некий истинный корень единого мифа. Во всем мире древние искали источники силы, какие питают вулканы, бури, приливы и землетрясения. Люди праздновали смену времен года, поклонялись этому ритму, шествию небесных тел во тьме ночи и ежедневному чуду восхода солнца. Они размышляли, с чего это все началось. Коллективное бессознательное многих цивилизаций слагало рассказы о гневных богах, богах умирающих и обновляющихся, о богинях плодородия, о божествах, демонах и духах огня, земли и воды.

Разумеется, греки – не единственные, кто прял полотно легенд и преданий из путаных нитей бытия. Боги Греции, если вдаваться в археологию и палеонтологию, происходят от небесных отцов, лунных богинь и демонов «плодородного полумесяца» Месопотамии – земель современных Ирака, Сирии и Турции. У вавилонян, шумеров, аккадцев и других народов тех мест, цивилизаций, расцветших задолго до греческой, были свои рассказы о Творении и народные мифы, корни которых, в свою очередь – как и наречий, запечатлевших их, – можно обнаружить в Индии и далее к западу, и глубже в доисторические времена, к Африке, – и к зарождению нашего биологического вида.

Но какую бы историю ни взялись мы рассказывать, для начала нить повествования придется где-то пресечь. С греческой мифологией это просто, поскольку она дошла до нас подробной, богатой, живой и красочной, и это отличает ее от других мифологий. Ее запечатлели и сберегли самые первые поэты, она дожила до наших дней благодаря непрерывной передаче из поколения в поколение чуть ли не с рождения письменности. У греческих мифов много общего с китайскими, иранскими, индийскими, майяскими, африканскими, русскими, индейскими, иудейскими и скандинавскими, однако греческие неповторимы в том, что они суть «творение великих поэтов», по словам писателя и исследователя Идит Хэмилтон. Греки – первый народ, создавший связные повествования, настоящую литературу о своих богах, чудовищах и героях.

Эволюция греческих мифов – от рассвета человечества до нашей борьбы за свободу от вмешательства богов в человеческую жизнь и цивилизацию, от их хулиганств, вторжений, самодурства. Греки перед своими богами не лебезили. Они знали о тщеславной потребности богов в преклонении и превозношении, но считали, что люди им ровня. Мифы древних греков содержат понимание: кто бы ни сотворил этот непостижимый мир со всеми его жестокостями, чудесами, капризами, красотами, безумием и несправедливостью, творцы эти сами наверняка жестоки, чудесны, капризны, прекрасны, безумны и несправедливы. Греки создали богов по образу и подобию своему: воинственными, но изобретательными, мудрыми, но свирепыми, любящими, но ревнивыми, нежными, но лютыми, сострадательными, но мстительными.

«Миф» начинается с истока, но завершение книги – не конец мифа. Включи я в свои пересказы Эдипа, Персея, Тесея, Ясона и Геракла, например, а также подробности Троянской войны, книга оказалась бы слишком тяжелой даже для титана. Кроме того, мне интересно лишь рассказывать истории, а не объяснять их или же исследовать человеческие истины и психологические глубины, какие могут под этими историями залегать. Греческие мифы и без того поражают воображение своими болезненными, ошеломительными, романтическими, комическими, трагическими, жестокими и чарующими подробностями и потому самодостаточны просто как истории. Если по мере чтения вы то и дело станете задумываться, что вдохновило греков на изобретение мира, столь богатого и насыщенного персонажами и обстоятельствами, и вас потянет размышлять о глубинных истинах, запечатленных в этих мифах, – что ж, это, несомненно, часть общего удовольствия.

А погружение в миры греческого мифа и есть сплошное удовольствие.

¹ Здесь и далее все имена персонажей, кроме случаев, оговоренных особо, приводятся по: Мифы народов мира: Энциклопедия. В 2 т. М.: Советская энциклопедия, 1988. В некоторых случаях по: Публий Овидий Назон. Любовные элегии. Метаморфозы. Скорбные элегии. М.: Художественная литература, 1983. Пер. с лат. С. Шервинского. – Примеч. перев.

² Говоря строго, Аид – не олимпиец: он безвылазно жил в подземном мире. – Здесь и далее примечания автора, кроме случаев, оговоренных особо.

Начало

Часть первая

Из хаоса

В наши дни происхождение вселенной объясняется теорией Большого взрыва – одномоментного события, породившего материю, из которой состоит всё и вся.

Древним грекам виделось иначе. По их мнению, все началось не со взрыва, а с ХАОСА.

Был ли Хаос богом – чудесным существом – или же попросту состоянием ничто? А может, Хаос, в полном соответствии с тем смыслом, какой мы ныне вкладываем в это слово, был неким жутким беспорядком – как в комнате у подростка, только хуже?

Возможно, стоит представлять себе Хаос как своего рода вселенское зияние. Как зияющую пропасть или зияющую пустоту.

Породил ли Хаос жизнь и материю из ничего, или же изрыгнул их из своего зияния, или нагрезил, или еще как-то сотворил, мне неведомо. Меня там не было. Как и вас. И все же в некотором смысле мы там были, потому что все наши составляющие – оттуда. Довольно сказать вот что: греки считали, что именно Хаос однажды исполински поднатужился – или содрогнулся, или икнул, или стошнил, или кашлянул – и тем самым начал длинную цепочку творения, завершившуюся пеликанами и пенициллином, поганками и пипами, морскими львами, морскими же котиками, сухопутными львами, людьми, нарциссами, убийствами, искусствами, любовью, растерянностью, смертью, безумием и булочками.

Как бы ни обстояло дело в действительности, современная наука считает, что всему судьба вернуться к Хаосу. Эту неизбежную участь именуют энтропией, она – часть великого круга от Хаоса к порядку и обратно к Хаосу. Ваши брюки происходят от хаотически метавшихся атомов, которые неким манером слиплись в нечто, за многие эпохи упорядочившее себя до живой материи, та постепенно эволюционировала до растения хлопчатника, плод которого теперь входит в состав шикарной вещи, облекающей ваши прелестные ноги. Когда-нибудь вы отринете эти брюки – не тотчас, надеюсь, – и они сгниют где-нибудь на свалке или же будут сожжены. Так или иначе их материя в конце концов высвободится и станет частью земной атмосферы. А когда Солнце взорвется и прихватит с собой все до единой частицы этого мира, в том числе и составляющие ваших брюк, все атомы вернутся в холодный Хаос. И то, что применимо к вашим брюкам, применимо, разумеется, и к вам.

Словом, Хаос, с которого все началось, есть Хаос, каким все и завершится.

Не исключено, что вы из тех людей, кто задается вопросом: «Все-таки кто или что было до Хаоса?» или «Кто или что было до Большого взрыва? Что-то же должно было быть».

Так вот – нет. Мы вынуждены смириться с тем, что никакого «до» не было, потому что еще не существовало Времени. Никто не жал на кнопку запуска Времени. Никто не кричал «Поехали!». А поскольку Время нужно было создать, слова, с ним связанные – «перед», «в течение», «когда», «потом», «после обеда» и «в прошлую среду», – не имели никакого мыслимого значения. В голове это укладывается плохо, но что поделать.