Уильям Шекспир - Сонеты (2)
Сонет 114
Не то мой дух, гордясь твоей хвалой, Отравлен лестью - всех царей отравой; Не то любовью взор обучен мой Науке чудотворной и лукавой Алхимии, которая творит Из мерзкого урода херувима, Химерам придает твой милый вид, Своим лучом коснувшись их незримо, Не ведаю. Виной, наверно, лесть. Теперь по-царски дух упьется ею. Ведь знает глаз, что духу преподнесть, И приготовит чашу повкуснее. Пусть в чаше яд, но глаз искупит грех Тем, что его он выпьет раньше всех.
Сонет 115
О, как я лгал, когда в стихах твердил, Что не могу любить тебя нежнее. Мой жалкий ум тогда не ведал сил, Огонь любви взметающих сильнее. Случайностей я видел миллион: Они нарушат клятвы и решенья, Ославят прелесть, выгонят закон, И твердый дух толкнут на преступленье. Зачем, увы, их власти устрашась, Я не сказал: "Люблю тебя безмерно?!" Сомненьям отдавал свой каждый час, Не понимал, что верно, что неверно? Любовь - дитя. Зачем же ей расти Я не позволил, преградив пути?!
Сонет 116
Помехой быть двум любящим сердцам Я не хочу. Нет для любви прощенья, Когда она покорна всем ветрам Иль отступает, видя наступленье. О нет! Любовь - незыблемый маяк, Его не сотрясают ураганы; Любовь - звезда; ее неясен знак, Но указует путь чрез океаны. И не игрушка времени она, Хоть серп его и не проходит мимо. Недель и дней ей смена не страшна Она в веках стоит неколебимо. А если не верны стихи мои То я не знал ни песен, ни любви.
Сонет 117
Вини меня, что забывал не раз Я дань платить душе твоей прекрасной, Не вспоминал любви бесценной, нас Связавшей навсегда в союз согласный, Что суетным и темным душам сам Твои дары я роздал беззаботно, Что подставлял свой парус всем ветрам, От милых взоров уносясь охотно. Проступки и ошибки запиши, Дурную волю вспомни, не жалея, Но наводить свой выстрел не спеши И ненавистью не казни своею. Одним могу себя я оправдать: Хотел любовь я этим испытать.
Сонет 118
Как возбудить желая аппетит, Употребляют острые приправы, Иль для того, чтоб был недуг убит, Глотают очистительные травы, Так к травам взор я также обратил, Твоей пресытясь сладостной любовью; Страдая лишь одним избытком сил, Искал я облегченья в нездоровье. Таков любви увертливый прием: Решая сам, что для нее полезней, Придумал я недуги, а потом Лечил здоровье мнимою болезнью. Но коль тебя болеть заставил рок, Лекарство - яд, как учит мой урок.
Сонет 119
Каких я зелий не пивал подчас Из слез Сирен в смешеньи с горьким ядом! Сменял надежды страхами не раз Проигрывал, хоть выигрыш был рядом! Каких я только не наделал бед, Себя вообразив на гребне счастья! Какой в глазах сверкал безумный бред Горячечной неукротимой страсти! О благо зла! Взойдет из горя вновь Былая прелесть краше и прелестней, И расцветет погибшая любовь Величественней, ярче и чудесней. Так я вернулся к счастью через зло Богаче стать оно мне помогло.
Сонет 120
Я не ропщу, что от тебя пришлось Принять мне столько скорби и печали, Что я согнулся, изнемог от слез Ведь не из меди нервы, не из стали. И если так же от обид моих Страдал и ты, - нет горшего страданья. А для себя я даже не постиг, Как были глубоки мои терзанья. О почему печали нашей мрак Нам не дал вспомнить горечь отчужденья? И почему замедлили мы так Друг другу принести бальзам смиренья? Былых ошибок в сердце не храня, Как я тебя, так ты прости меня.
Сонет 121
Уж лучше быть, чем только слыть дурным, Упрекам подвергаться понапрасну. Ведь даже радость превратится в дым, Когда не сам признал ее прекрасной. Бесстыдным неприязненным глазам Не опозорить буйной крови пламя. Суду шпионов - худших, чем я сам, Желанных мне пороков не предам я. Я - это я! Глумяся надо мной, Они изобличат свои проступки. Да, я прямой, а мой судья - кривой, И не ему судить мои поступки. Ведь по себе он рядит обо всех: Все люди грешны, всеми правит грех.
Сонет 122
Твой дар, дневник, я мозгом заменил; Неизгладимы в нем воспоминанья, Он сбережет прочнее всех чернил Твои черты навек, без увяданья. Пока мой мозг и сердце будут жить, Пока самих их не коснется тленье, Я буду память о тебе хранить, И не изгладит образ твой забвенье. Всего не впишешь в бедный твой дневник, Моя ж любовь без бирок сохранится: Ее хранит души моей тайник, И я готов вернуть твои страницы. Любви тогда лишь памятка нужна, Когда не верит памяти она.
Сонет 123
Не хвастай, Время, будто я разбит: И новое, казалось бы, величье, И гордость подновленных пирамид Лишь новый образ старого обличья. Наш краток век, и мы твоим старьем Любуемся, как выдумкой чудесной, И верим, что его мы создаем, А ведь оно давным-давно известно. Твои скрижали, как и ты, смешны. И то, что есть, и то, что было, ложно. Спешишь придумать сказки старины, Но в эти бредни верить невозможно. Лишь в том клянусь, что буду верен я, Как ни пугай меня коса твоя.
Сонет 124
Будь дочерью Фортуны и царя Моя любовь, - была б она без прав, Попала бы - из милости иль зря В букет цветов иль в ворох сборных трав. Но нет! Ее не случай породил; Ей приторная роскошь не страшна, И не опасны взрывы рабьих сил, Которым милы наши времена. Она чужда бессмысленной грызне, Где, что ни час, царит закон иной, Она стоит поодаль, в стороне, Где не грозят ни ливни ей, ни зной. И пусть получат те глупцы урок, Чья смерть добро, чья жизнь - сплошной порок.
Сонет 125
Зачем нужна мне показная честь, Чтоб балдахин носили надо мною? И для чего посмертной славы лесть, Когда непрочны так ее устои? Не знаю разве, как последний грош От жадности терял искатель счастья? Как добрый вкус вдруг станет нехорош И позабыт затейной ради сласти? Но мне позволь тебе служить любя, Свой скудный дар вручить с благоговеньем, Ты ж сердцу моему отдай себя, Вознагради ответным приношеньем. Прочь, клеветник! Чем злей ты и грубей, Тем над душой ты властвуешь слабей.
Сонет 126
О, милый мальчик! Времени косы Не убоясь, ты взял его часы. И вот, цветя и набираясь сил, Поклонников своих ты подкосил. А если мать-Природа не дает Лететь тебе безудержно вперед, Она тебя оберегает тем Чтоб время не смело тебя совсем. Но берегись! Капризна, неверна, Не станет вечно клад хранить она, И - будет день тот близок иль далек Наступит, наконец, расплаты срок.
Сонет 127
Когда-то не считался черный цвет Красивым даже в женщине прекрасной. Красавиц смуглых ныне полон свет К чему же унижать красу напрасно? С тех пор как пошлость дерзко начала Подкрашивать уродство как угодно, Ни имени нет больше, ни угла У красоты - изгнанницы безродной. Поэтому моей любимой взгляд И цвет волос с крылом вороньим схожи, Как будто носят траурный наряд По тем, кто осквернил природу ложью. Они прекрасны. И твердят уста, Что черною должна быть красота.
Сонет 128
Когда, бывало, музыкой своею Ты, музыка моя, пленяла нас, И чуткий слух мой звуками лелея, Мелодия под пальцами лилась, Как ревновал я к клавишам летучим, Срывавшим поцелуи с нежных рук; Краснели губы в оскорбленье жгучем, Свою добычу упустивши вдруг. Завидуя таким прикосновеньям, Хотели б губы клавишами стать, И, обменявшись с ними положеньем, От этих пальцев тонких замирать. Когда ты клавишам приносишь рай, Так пальцы им, а губы мне отдай.
Сонет 129
Растрата духа - такова цена За похоть. И коварна, и опасна, Груба, подла, неистова она, Свирепа, вероломна, любострастна. Насытившись, - тотчас ее бранят; Едва достигнув, сразу презирают. И как приманке ей никто не рад, И как приманку все ее хватают. Безумен тот, кто гонится за ней; Безумен тот, кто обладает ею. За нею мчишься - счастья нет сильней, Ее догнал - нет горя тяжелее. Все это знают. Только не хотят Покинуть рай, ведущий прямо в ад.
Сонет 130
Ее глаза не схожи с солнцем, нет; Коралл краснее алых этих губ; Темнее снега кожи смуглый цвет; Как проволока, черный волос груб; Узорных роз в садах не перечесть, Но их не видно на щеках у ней; И в мире много ароматов есть Ее дыханья слаще и сильней; В ее речах отраду нахожу, Хоть музыка приятнее на слух; Как шествуют богини, не скажу, Но ходит по земле, как все, мой друг. А я клянусь, - она не хуже все ж, Чем те, кого в сравненьях славит ложь.
Сонет 131
И ты, как все красавицы, тиран, Безжалостна в своей красе надменной, Хоть знаешь ты, что я тобою пьян. Что сердца моего ты клад бесценный. Пусть многие - я буду прям с тобой Твердят, что ты не стоишь поклоненья. Я не решаюсь вызвать их на бой, Но для себя держусь иного мненья. Я поклянусь, и пусть на целый свет Свидетельствует мой влюбленный голос, Что ничего прекрасней в мире нет, Чем смуглое лицо и черный волос. Не то беда, что ты лицом черна; В поступках черных, в них твоя вина!
Сонет 132
Люблю твои глаза. Они, увидя, Как сердцем ты неласкова со мной, Мне соболезнуют в моей обиде, Оделись в траур и глядят с тоской. Ни утреннее солнце в час рассвета Так не украсит неба тусклый мрак, Ни блеск горящей вечером планеты Не освещает тихий запад так, Как лик твой красят траурные взоры. О, если траур так идет к тебе, То пусть и сердце в скорбные уборы Оденется, склонясь к моей мольбе. И я скажу: Да, красота черна! Лишь тот красив, кто черен, как она.
