Финеас Финн - Энтони Троллоп
Гончие шли по полю справа от них, на виду, и Финеас начал ощущать подобие гордости – как бывает с охотником, который занял удобное положение, оставил позади толпу и не отстает от собак. Он был не в первых рядах, но достаточно близко, чтобы надеяться там оказаться. К этому времени он был уверен, что охота идет неплохо, и опасался, что она проходит уж слишком гладко. Многие – в том числе и те, кто всего минуту назад с нетерпением ждал, когда гончие настигнут добычу, – испытывают сожаление, стоит погоне закончиться. Главное в охоте – это ее финал. Неважно, что вы целый час были первым, неважно, с какой скоростью вы мчались и какие препятствия преодолевали: если на последней полумиле вы отстанете, это перечеркнет все. Потому те, кто позади, надеются, что лиса скроется в зарослях по пути, а те, кто впереди, на каждом поле мечтают, чтобы ее уже настигли. Не отставать от гончих почетно, но нагнать их – почетнее вдвойне.
Они пересекли другую дорогу, шире первой, и характер местности изменился. Поля здесь были меньше, а заборы ниже. Финеас на мгновение оглянулся и увидел лорда Чилтерна скачущим без шляпы. Лицо у того еще больше раскраснелось и имело самое свирепое выражение; он изо всех сил натягивал поводья, однако конь, казалось, ничуть не сбавлял скорости. Финеас, с трудом справлявшийся с собственной лошадью, не мог позволить себе геройствовать, предлагая помощь другу. Он видел, как к лорду Чилтерну обратился кто-то – кажется, фермер, – но тот лишь покачал головой и вновь потянул на себя повод.
Местность пересекали многочисленные ручьи: здесь брала начало река Ай или, быть может, какие-то из ее притоков. Эти ручьи – как водоемы, быть может, и незначительные – представлялись весьма внушительными тому, кому требовалось быстро перенестись с одного берега на другой. Финеас не знал о них заранее, но Костолом легко перескочил два, и теперь, когда на пути встретился третий, оставалось надеяться, что преодолеть его будет столь же легко. Решение, впрочем, было не за Финеасом: он держался в седле, пока лошадь шла ровно, но давно отказался от мысли о том, чтобы управлять ею. Лишь оказавшись в двадцати ярдах от ручья, он понял, что тот шире первых. Оглянувшись, наш герой увидел Чилтерна, который продолжал свой поединок с конем; фермер, который говорил с ним, повернул прочь. Финеасу показалось, что друг кивнул ему, как бы веля ехать дальше. Во всяком случае, он поступил именно так. Ручей вблизи представился черной бездной, разверзшейся с намерением его поглотить. Берега были крутыми, и прямо там, где он собрался прыгать, торчал уродливый пень. Но размышлять об этом было поздно. Финеас сжал коленями седло – и через мгновение был на другой стороне. Костолом, опасаясь пня, взмыл в воздух за добрый ярд перед ним, приземлился, всхрапнув, – и в этот момент наверняка подумал о лишних пятнадцати фунтах. Оказавшись в безопасности, Финеас оглянулся и увидел, как его товарищ летит через ручей выше по течению, где тот был еще шире. Расстояние позволяло разглядеть, что лорд Чилтерн в ярости на своего коня. Неясно было, хотел ли он прыгать или, напротив, избежать прыжка, но выбора у него не было. Конь рванулся – и в мгновение ока исчез из виду вместе с седоком. По счастью, Костолом, утомленный дополнительными фунтами, послушался Финеаса и позволил ему приблизиться к другу.
Линкольнширский конь впечатался в противоположный берег грудью и рухнул в ручей. Спустившись, Финеас обнаружил, что лорд Чилтерн прижат тушей животного к земле, что в любом случае было лучше, чем оказаться в том же положении под водой.
– Все в порядке, старина, – улыбнулся он, увидев Финеаса. – Езжайте дальше: охота слишком хороша.
Но сам был при этом очень бледен и казался совершенно беспомощным. Конь не шевелился – встать ему было не суждено: он раздробил плечо о пень на берегу, и позже его пристрелили на том же месте.
Лорд Чилтерн упал на мелководье – ручей был глубже с другой стороны, здесь же в футе под поверхностью воды залегала густая черная грязь, покрывавшая и берег.
– В жизни не видел такого скверного животного, – сказал лорд. – Но он получил по заслугам.
– Вы ранены?
– Полагаю, да. Я не могу пошевелить руками, и мне трудно дышать. Ноги в порядке, если бы их только удалось вытащить из-под этой скотины.
– Я вам говорил! – Сверху, с берега, на них глядел подъехавший фермер. – Я говорил вам, но вы меня не послушались.
Он тоже спустился, и вдвоем с Финеасом они вытащили лорда Чилтерна на берег.
– Ему конец, – сказал фермер, указывая на коня.
– Тем лучше, – отвечал его милость. – Дайте мне каплю хереса, Финн.
У него были сломаны ключица и три ребра. Взяв у фермера в Уиссидине телегу, они отвезли лорда Чилтерна в Оукхэм, откуда тот непременно пожелал вернуться в гостиницу «Уиллингфордский бык», прежде чем ему вправят кости. По дороге в Стэмфорде захватили хирурга. Финеас остался на два лишних дня, пропустив охоту с Фицуильямским клубом и целый день обсуждения консервированного горошка в Лондоне, и, сидя у постели больного, успел к нему сильно привязаться.
– А славная была скачка, правда? – сказал лорд Чилтерн на прощание. – И черт возьми, Финеас, ты ужасно ловко управился с Костоломом! Можешь брать его каждый раз, как приедешь. Не знаю, как вам, ирландцам, удается так хорошо держаться в седле.
Глава 25
Экипаж мистера Тернбулла перегораживает дорогу
Вернувшись в Лондон на день позже, чем намеревался, Финеас обнаружил столицу охваченной политическими волнениями. Он знал, что на понедельник и вторник после Пасхи были намечены народные выступления в поддержку тайного голосования, а в среду – шествие с петицией, которую мистер Тернбулл должен был принять на Примроуз-хилл. Первоначально планировалось, что петицию вручат у входа в Вестминстерский дворец в четверг, но министр внутренних дел просил мистера Тернбулла отказаться от этого намерения, и тот согласился. Мистер Майлдмэй собирался в этот день представить для второго чтения свой проект закона о реформе, и предварительные шаги для
