Капитал. С комментариями и иллюстрациями - Карл Маркс
Маркс увязывает появление капиталистических мануфактур с массовым экспортным производством и крупной морской торговлей. Итальянские порты, Константинополь, Барселона, фламандские и голландские города фактически превратились в складские центры для экспортного рынка.
2. Экспроприация земли у сельского населения
Пролог переворота, создавшего основу капиталистического способа производства, разыгрался в последнюю треть XV и первые десятилетия XVI столетия.
Маркс считал важнейшим условием начала капиталистических отношений намеренное создание широкого слоя людей, у которых больше нет никакой частной собственности, кроме своих рук. На примере похожей судьбы британских крестьян и силезских ткачей отлично видно, что массовая пролетаризация крестьян – столь же необходимое условие для возникновения экономики капитализма, как и появление внутреннего рынка.
Близкой проблеме посвящена известная книга Н. Кляйн «Доктрина шока» (2007), в которой утверждается, что капитализм использует любую катастрофу и массовую травму, дестабилизирующую прежнее положение людей, для усиления своей власти и проникновения рыночных принципов туда, куда люди никогда их прежде не допускали. Кроме прочего, капиталист – это еще и организатор массовых жертвоприношений биржевому Молоху и «безальтернативным» рыночным принципам ради окончательного превращения всех и всего в товар.
Во время реставрации Стюартов земельные собственники провели в законодательном порядке ту узурпацию, которая на континенте совершилась везде без всяких законодательных околичностей. Они уничтожили феодальный строй поземельных отношений, т. е. сбросили с себя всякие повинности по отношению к государству, «компенсировали» государство при помощи налогов на крестьянство и остальную народную массу, присвоили себе современное право частной собственности на поместья, на которые они имели лишь феодальное право, и, наконец, октроировали сельским рабочим Англии законы о поселении («laws of settlement»), которые, mutatis mutandis [с соответствующими изменениями], оказали на английских земледельцев такое же влияние, как указ татарина Бориса Годунова на русское крестьянство.
Законы о поселении (об оседлости), запрещавшие многим категориям сельскохозяйственных работников менять место жительства, действовали в Англии с 1662 г. По этим законам работник, переехавший самовольно, возвращался назад, к месту своего рождения и постоянного труда. Такое ограничение на рынке труда позволяло работодателям предельно снижать заработную плату и убыстренно накапливать капитал. Маркс сравнивал эти законы с высказанными в 1860-х гг. требованиями хлопчатобумажных фабрикантов законодательно ограничить эмиграцию рабочих.
«Glorious Revolution» (славная революция) вместе с Вильгельмом III Оранским оставила у власти наживал из землевладельцев и капиталистов. Они освятили новую эру, доведя до колоссальных размеров то расхищение государственных имуществ, которое до сих пор практиковалось лишь в умеренной степени. Государственные земли отдавались в дар, продавались за бесценок или же присоединялись к частным поместьям путем прямой узурпации. Все это совершалось без малейшего соблюдения норм законности. Присвоенное таким мошенническим способом государственное имущество наряду с землями, награбленными у церкви, поскольку они не были снова утеряны во время республиканской революции, и составляют основу современных княжеских владений английской олигархии. Капиталисты-буржуа покровительствовали этой операции, между прочим, для того, чтобы превратить землю в предмет свободной торговли, расширить область крупного земледельческого производства, увеличить прилив из деревни поставленных вне закона пролетариев и т. д. К тому же новая земельная аристократия была естественной союзницей новой банкократии, этой только что вылупившейся из яйца финансовой знати, и владельцев крупных мануфактур, опиравшихся в то время на покровительственные пошлины.
Чем ближе итоговый кризис капитализма, тем сильнее роль финансовых спекуляций. Самовозрастающее финансовое обращение, никак не связанное с производством, – вот утопический горизонт капитализма на его поздней стадии. Даже промышленные гиганты вкладываются сегодня в финансовые спекуляции, потому что норма промышленной прибыли неуклонно снижается, а объем спекуляций непрерывно растет. Но автономия капитала от производства – это всегда иллюзия, которая дорого обходится тем, кто попал в ее плен. Внешняя свобода капиталов входит в трагическое противоречие с их внутренней зависимостью от реального производства. Марксистская теория кризисов изящно объясняет обрушение доткомов, иррациональную игру в деривативы и бросовые облигации, фиктивность венчурных надежд, череду недолговечных кредитных пузырей и замедление производственных инвестиций.
Английская буржуазия защищала здесь лишь свои собственные интересы и с этой точки зрения поступала столь же правильно, как и шведские горожане, которые, наоборот, соединившись со своим экономическим оплотом – крестьянством, поддерживали королей, насильственно отбиравших у олигархии награбленные ею коронные земли (начиная с 1604 г. и затем позднее, при Карле X и Карле XI).
Наконец, последним крупным процессом экспроприации земли у земледельцев является так называемая «Clearing of Estates» («очистка имений» – в действительности очистка их от людей). «Очистка» представляет собой кульминационный пункт всех рассмотренных выше английских методов экспроприации. Выше мы видели, что уже не оставалось независимых крестьян, которых можно было бы вымести, и дело теперь доходит до «очистки» земли от коттеджей, так что сельскохозяйственные рабочие уже не находят себе необходимого места для жилья на обрабатываемой ими земле. Что такое «Clearing of Estates» в собственном смысле, мы можем узнать, лишь обратившись к горной Шотландии, этой обетованной земле современных романов. Там процесс этот отличается своим систематическим характером, широтой масштаба, при котором он совершается разом (в Ирландии лендлорды сносят по нескольку деревень одновременно; в горной Шотландии сразу «очищаются» земельные площади по величине равные германским герцогствам), и, наконец, особой формой экспроприируемой земельной собственности.
Кельты горной Шотландии жили кланами, каждый из которых был собственником занятой им земли. Представитель клана, глава его, или «большой человек», был собственником этой земли лишь в силу титула совершенно так же, как английская королева является в силу своего титула собственницей всего национального земельного фонда. Когда английскому правительству удалось подавить внутренние войны между этими «большими людьми» и прекратить их постоянные набеги на территорию равнинной Шотландии, то главы кланов отнюдь не отказались от своего старого разбойничьего ремесла; была изменена только его форма. Собственной своей властью они превратили свое право собственности в силу титула в право частной собственности и, натолкнувшись на сопротивление
