Карлос Кастанеда - Путешествие в Икстлен
Об'яснение дона Хуана было подобно катализатору. Весь груз рассказа дона Хенаро обрушился на меня внезапно, когда я начал сопоставлять этот рассказ со своей собственной жизнью.
- Как насчет людей, которых я люблю? - спросил я дона Хуана. - что случится с ними?
- Они все останутся позади, - сказал он.
- Но разве нет никакого способа, которым я бы мог вернуть их? Могу ли я вызволить их и взять с собой?
- Нет. Твой олли бросит тебя одного в неизвестные миры.
- Но я могу вернуться обратно в Лос-Анжелес, разве не так? Я могу сесть на автобус или на самолет и отправиться туда? Лос-анжелес останется на месте, не так ли?
- Конечно, - смеясь, сказал дон Хуан. - а также и монтека, и тэмикула, и туксон.
- И текат, - добавил дон Хенаро с большой серьезностью.
- И пьедрас неграс, и транкитас, - сказал дон Хуан, улыбаясь.
Дон Хенаро добавил еще несколько названий, так же сделал дон Хуан. И они ушли в перечисление целой серии крайне смешных и невероятных названий городов и местечек.
- Вращение с твоим олли изменит твою идею мира, сказал дон Хуан. - эта идея есть все. И когда она меняется, меняется сам мир.
Он напомнил мне, что однажды я читал ему стихотворение и захотел, чтобы я рассказал его. Он настроил меня несколькими словами на него, и я вспомнил, что читал ему стихи Хуана Рамона Хименеса. То, о котором он говорил, называлось "окончательное путешествие". Я прочел его.
... И я уйду, но птицы останутся, распевая, и мой сад останется с его зелеными деревьями, с его глубокими колодцами. Много дней небеса будут синими и ясными, и колокола в отдалении будут звонить так, как они звонят сегодня днем. Люди, которые любили меня, уйдут, и город будет расцветать заново ежегодно, но мой дух, одержимый ностальгией, будет вечно бродить в том же самом забытом углу моего цветущего сада.
- Это то чувство, о котором говорит Хенаро, - сказал дон Хуан. - для того, чтобы быть магом, человек должен быть страстным. Страстный человек имеет земные привязанности и вещи, дорогие ему. Хотя бы та тропа, по которой он ходит.
То, что Хенаро рассказал тебе в своем рассказе, именно это. Хенаро оставил свою страсть в икстлэне. Его дом, его людей, все те вещи, до которых ему было дело. И теперь он бродит вокруг в своих чувствах, и иногда, как он говорит, он почти достигает икстлэна. У нас у всех это одинаково. Для Хенаро - это икстлэн, для тебя это будет Лос-Анжелес, для меня - ...
Я не хотел, чтобы дон Хуан рассказывал мне о себе. Он остановился, как бы прочитав мои мысли.
Хенаро вздохнул и перефразировал первую строчку стихотворения:
- Я ушел, а птицы остались, распевая.
На мгновение я ощутил волну агонии и неописуемого одиночества, охватывающего нас троих. Я взглянул на дона Хенаро и понял, что он, будучи страстным человеком, имел очень много сердечных уз, очень много вещей, до которых ему было дело и которые остались позади. У меня было ясное ощущение, что в этот момент сила его воспоминания готова обрушиться горным обвалом, и что Хенаро находится на грани рыдания.
Я поспешно отвел глаза. Страсть дона Хенаро, его высшее одиночество заставили меня плакать.
Я взглянул на дона Хуана. Он смотрел на меня.
- Только как воин можно выжить на тропе знания, сказал он. - потому что искусством воина является находить равновесие между ужасом от того, что ты человек, и восхищением от того, что ты человек.
Я взглянул на них обоих, на каждого по очереди. Их глаза были мирными и ясными. Они вызвали волну захватывающей ностальгии, и когда они, казалось, были на грани того, чтобы разразиться страстными слезами, они повернули эту волну. На мгновение я, казалось, "видел". Я "видел" одиночество человека, как гигантскую волну, которая застыла передо мной, отброшенная назад невидимой стеной метафоры.
Моя печаль была столь захватывающа, что я ощутил эйфорию. Я обнял их.
Дон Хенаро улыбнулся и поднялся. Дон Хуан тоже встал и мягко положил руку мне на плечо.
- Мы собираемся покинуть тебя здесь, - сказал он. делай то, что найдешь нужным. Олли будет ждать тебя на краю той долины.
Он указал на темную долину вдали.
- Если ты чувствуешь, что это еще не твое время, то откажись от своего свидания, - сказал он. - ничего нельзя достигнуть насилием. Если ты хочешь выжить, ты должен быть кристально чистым и совершенно уверенным в себе.
Дон Хуан ушел, не глядя на меня. Но дон Хенаро пару раз повернулся и подмигиваниями и движениями головой подталкивал меня идти вперед. Я смотрел на них, пока они не исчезли вдали, а затем пошел к своей машине и уехал. Я знал, что это
