Финеас Финн - Энтони Троллоп
Когда барышни спустились в гостиную, Мэри нарочно устроилась как можно дальше от Финеаса, усевшись между миссис Финн и мистером Элиасом Бодкином из Баллинасло – молодым помощником доктора Финна. Впрочем, хозяйка и ее дочери, как и весь Киллало, знали, что мистера Бодкина Мэри недолюбливает. Она даже не удостоила его улыбки, когда он передал ей блинчики, зато расцвела через пару минут, стоило Финеасу обосноваться позади нее. Через пять минут она уже развернулась так, чтобы оказаться с ним и его сестрой Барбарой в уголке, а еще через две Барбара вернулась к мистеру Элиасу Бодкину, и Финеаса с Мэри уже никто не отвлекал. В Киллало подобные дела решают быстро и с большой сноровкой.
– Я уезжаю завтра утренним поездом, – сказал Финеас.
– Так скоро… И когда ты приступишь к своим обязанностям? Я имею в виду – в парламенте?
– В пятницу я должен быть на месте. Как раз успею вернуться в Лондон.
– Когда же ты начнешь выступать?
– Боюсь, никогда. Не всем депутатам удается выступить с речью в парламенте – может, одному из десяти.
– Но тебе удастся, правда ведь? Надеюсь на это! Я бы так хотела, чтобы ты показал себя – ради твоих сестер и ради нашего города, конечно…
– Только ради них, Мэри?
– Разве этого мало?
– Значит, тебя саму моя судьба совсем не волнует?
– Ты знаешь, что волнует. Ведь мы дружны с детства! Конечно, я буду очень гордиться, думая, что тот, которого я знаю так близко, стал знаменит.
– Я никогда не буду знаменит.
– В моих глазах ты уже знаменитость – хотя бы потому, что избран в парламент. Подумай только: я никогда в жизни не видела живого члена парламента!
– Ты много раз видела епископа.
– А разве он – член парламента? Но ведь это совсем другое! Он не может стать министром, и о нем никогда не пишут в газетах. Надеюсь, про тебя я буду читать часто – стану каждый раз искать в заголовках что-нибудь вроде: «Мистер Финеас Финн и мистер Майлдмэй сформировали коалицию». Что значит «коалиция»?
– Я все об этом разузнаю и объясню тебе, когда вернусь.
– Если вернешься, хочешь ты сказать? Сомневаюсь, что тебе этого захочется. Если у тебя и выдастся свободная минутка в парламенте, ты, верно, отправишься к леди Лоре Стэндиш.
– К леди Лоре Стэндиш?
– А почему бы и нет? Конечно, учитывая твое будущее, тебе следует проводить как можно больше времени с такими, как она. Леди Лора очень красивая?
– В ней шесть футов росту.
– Вздор! Я тебе не верю.
– Во всяком случае, так покажется, если она встанет рядом с тобой.
– Потому что я такая маленькая и неприметная.
– Потому что ты идеально сложена, а она машет руками, как мельница. Невозможно вообразить женщину, меньше на тебя похожую. Волосы у нее рыжие, густые, непослушные, твои же – шелковистые и мягкие. Руки и ноги у нее большие, и…
– Ах, Финеас, ты выставляешь ее каким-то чудовищем, а между тем я знаю, ты ей восхищаешься!
– Восхищаюсь, потому что в ней чувствуется сила. В конце концов, несмотря на непослушные волосы, и большие руки, и долговязую фигуру, она недурна собой. Трудно сказать, что в ней такого, но она, кажется, собой вполне довольна и намерена добиваться, чтобы с ней считались. И ей это удается.
– Я вижу, ты в нее влюблен, Финеас.
– Отнюдь – уж точно не в нее. Полагаю, я и вовсе не могу позволить себе влюбляться. Хотя, верно, женюсь рано или поздно.
– Надеюсь, что так!
– Но не раньше сорока. Или пятидесяти. Будь я благоразумнее и не обзаведись таким честолюбием, мог бы влюбиться прямо сейчас.
– Я рада, что ты честолюбив: мужчине это пристало. Не сомневаюсь, мы скоро услышим о твоей женитьбе – очень скоро. И если… если твоя избранница поможет тебе достигнуть того, к чему ты стремишься, мы – все мы – будем… очень рады.
На этом разговор оборвался. Общее оживление в гостиной нарушило их тет-а-тет в уголке, и Финеасу не удалось вновь уединиться с Мэри до тех пор, пока не пришла пора накинуть ей на плечи манто в малой гостиной, – в то время как миссис Флад Джонс досказывала что-то важное его матушке. Полагаю, что Барбара как раз в этот момент остановилась в дверном проеме, препятствуя проходу людей и предоставляя Финеасу шанс, которым тот не замедлил злоупотребить.
– Мэри, – сказал он, обнимая девушку и при этом ни словом – сверх того, что уже слышал читатель, – не намекая на нежные чувства. – Мэри, один поцелуй, прежде чем мы расстанемся!
– Нет, Финеас, нет!
Но не успела она ответить, как поцелуй случился – и был принят.
– Ах, Финеас, так нельзя!..
– Можно. Почему нет? И, Мэри, дай мне прядь своих волос.
– Нет-нет, ну право же!
Ножницы тем не менее оказались под рукой, и локон был срезан и уложен в карман – раньше, чем девица сумела оказать сопротивление. Больше ничего не произошло – и ничего не было сказано. Мэри, опустив вуаль, отошла под крыло матери, плача про себя тихими чистыми слезами, которых никто не видел.
– Ты ведь любишь ее, Финеас? – спросила Барбара.
– Вот неотвязная! Ложись спать и не думай о всяких глупостях. Да смотри, не забудь подняться утром, чтобы меня проводить.
Утром поднялись все – проводить Финеаса, налить ему кофе, дать совет, поцеловать, швырнуть старую обувь вслед тому, кто отправлялся покорять парламент. Отец дал ему двадцатифунтовую банкноту сверх обычного пособия и умолял, ради всего святого, не тратить деньги понапрасну. Мать велела непременно носить в кармане апельсин от боли в горле, когда придется произносить долгие речи. Барбара же шепотом наказала брату никогда и ни за что не забывать милую Мэри Флад Джонс.
Глава 3
Финеас Финн приступает к своим обязанностям
По дороге в Лондон Финеас был погружен в серьезные и даже мрачные размышления. Увы, я принужден разочаровать читательниц: в этих размышлениях почти не было места Мэри
