К востоку от Эдема - Джон Эрнст Стейнбек

– Ой, дай попробовать. – Она допила остатки и воскликнула: – Ах, Адам, ты взял мою чашку, а в ней было лекарство!

– Думаю, оно не причинит большого вреда. – Адам облизнул губы.

– Нет, – тихо рассмеялась Кэти. – Хоть бы не пришлось звать тебя ночью.

– Почему же?

– Ты выпил мое снотворное и вряд ли проснешься.

Опиум начал быстро действовать, и Адам, как ни боролся, вскоре погрузился в тяжелый сон.

– Неужели доктор прописал тебе такую большую дозу? – пробормотал он заплетающимся языком.

– Ты просто не привык, – откликнулась Кэти.

Чарльз вернулся домой в одиннадцать, и Кэти слышала его нетвердые шаги. Пошатываясь, он прошел к себе в комнату, сбросил одежду и улегся в постель. Ворча себе под нос, он повернулся, пытаясь устроиться поудобнее, а когда открыл глаза, увидел у кровати Кэти.

– Что надо?

– А ты как думаешь? Ну-ка подвинься.

– А где Адам?

– Выпил по ошибке мое снотворное. Давай двигайся.

– Я сегодня уже переспал со шлюхой, – сердито засопел Чарльз.

– Ну, ты парень крепкий. Подвинься чуток.

– А как же сломанная рука?

– Не твоя печаль. Я сама о ней позабочусь.

Чарльз неожиданно рассмеялся.

– Вот несчастный придурок, – сказал он, откидывая одеяло, чтобы пустить Кэти к себе в постель.

Часть вторая

Глава 12

Ну вот мы и дошли страница за страницей до великого рубежа, который известен как 1900 год. Очередная сотня лет пронеслась, перемолотая в муку, и все события приобрели определенную окраску, в зависимости от того, как их воспринимали и хотели видеть люди. И чем дальше они уходили в прошлое, тем ярче и значительнее казались. Некоторые мемуары утверждают, то было время, лучше которого мир не знал. Ах, старое доброе время, беззаботное, милое в своей простоте и безыскусности. Как будто тогда не они сами, а время было молодым и не ведающим страха. Старики, не надеющиеся перевалить через порог столетия, смотрели в будущее с неприязнью, так как в мире наступали перемены, и былое очарование уходило в небытие вместе с добродетелью. В разъедаемый ржавчиной мир вползала тревога, и куда подевались хорошие манеры, непринужденность и красота? Все пропало! Настоящие леди исчезли бесследно, да и верить слову джентльмена больше нельзя.

Наступило время застегнутых на все пуговицы ширинок, и мужское стремление к свободе выкипало, словно вода из чайника. Даже детские годы больше не приносят радости – не то что прежде, когда единственной заботой для ребенка был поиск подходящего камешка, не совсем круглого, но непременно плоского, обтекаемой формы. Такой легко завернуть в кусок кожи, отрезанной от старого башмака, и метнуть из рогатки. И куда только подевались все хорошие камешки, куда исчезли былое простодушие и бесхитростность?

Да и память у людей ослабла. А иначе почему ни за что не вспомнить пережитое чувство боли, радости или страсти, от которой перехватывает дыхание? Помнится только, что когда-то их испытывал. Пожилые мужчины смутно припоминают, как осторожно, словно доктора во время приема больных, щупали девочек, но они начисто забыли, да и не желают освежать в памяти едкий привкус душевного волнения, которое охватывает во время приступов юношеской хандры. И тогда падаешь лицом в молодые побеги овса и колотишь кулаками по земле, причитая сквозь рыдания: «О господи!» При виде подобного зрелища постаревшие мужчины обычно говорят: «С какой радости этот мальчишка валяется в траве? Так недолго и простудиться».

Увы, земляника утратила былую сладость, в любви нет прежней страстности, да и женские бедра уже не такие упругие!

Придя к такому выводу, некоторые мужчины успокаивались и с чувством выполненного долга ждали смерти, словно наседки, высиживающие в гнезде яйца.

Историю с неуемным рвением творят миллионы историков. Нужно выбираться из этого уродливого века, заявляли некоторые из них. Прочь из эпохи мошенничества, кровавых мятежей, таинственных смертей и погони за общественными землями, для добычи которых были хороши любые средства.

Оглянемся в прошлое и вспомним, как наша малолетняя, не в меру самонадеянная нация, превозмогая тяготы, осваивала океанские берега. Едва мы успели встать на ноги, как снова пришлось сражаться с британцами. Мы их разбили, но проку в этом было немного, так как в обмен на победу нам остались сгоревший Белый дом и десять тысяч вдов, которым выплачивалась пенсия из государственного бюджета.

Потом солдат отправили в поход на Мексику, который обернулся весьма поганым пикничком. Кто бы объяснил, зачем нужно устраивать пикники и терпеть массу неудобств под открытым небом, когда можно с приятностью и без проблем славно покушать дома. Тем не менее война с Мексикой принесла две выгоды. Мы завладели обширными землями на Западе, фактически удвоив собственную территорию, а кроме того, генералы получили возможность набраться военного опыта, и когда в стране вспыхнула братоубийственная бойня, наши военачальники, овладевшие нужными навыками, сумели превратить ее в кровавый кошмар.

Затем разгорелись споры:

– Можно ли иметь рабов?

– Почему бы и нет, если покупаешь раба честным путем.

– Эдак можно договориться, что и лошадей запретят покупать. Кто это посягает на мою собственность?

И вот мы уподобились человеку, который собственноручно разодрал себе лицо и теперь умывается кровью.

Гражданская война закончилась, и мы, медленно поднявшись с залитой кровью земли, отправились осваивать Запад.

За экономическим подъемом последовали спад, полное банкротство и депрессия.

Появились выдающиеся мошенники с громкими именами, которые опустошали карманы каждого, у кого там что-нибудь водилось.

Пошел он к черту, этот прогнивший насквозь век!

Переступим через порог и захлопнем за собой дверь! Закроем, как книгу, и начнем читать с новой главы, знаменующей новую жизнь. Закроем