Марк Твен - Том Сойер - сыщик

Глава V

ТРАГЕДИЯ В РОЩЕ

Машину чинили до конца дня, и мы добрались до места только на закате и, никуда не заходя, бросились к платановой роще, чтобы объяснить Джеку, почему мы задержались, и попросить его подождать, пока мы сходим к Брейсу и узнаем, как там обстоят дела. Когда мы, потные и запыхавшиеся от быстрой ходьбы, добрались до опушки леса и ярдах в тридцати впереди показалась платановая роща, мы увидели двух мужчин, вбегавших в рощу, и услышали отчаянные крики о помощи. "Ну вот,- сказали мы,- значит, убили беднягу Джека". Перепугались мы насмерть, бросились к табачной плантации и спрятались там. А дрожали мы так, словно и одежда нас уже не грела. Только мы успели прыгнуть в канаву, как мимо нас стремглав пробежали двое мужчин и скрылись в роще, а еще через секунду из рощи выбежало уже четверо: двое удирали со всех ног, а двое других преследовали их. Мы лежали ни живы ни мертвы и прислушивались, что будет дальше; но ничего не было слышно, кроме стука наших сердец. Мы думали о том страшном, что лежит там, под платанами; и мне все казалось, что где-то рядом с нами привидение, так что меня холодный пот прошибал. За деревьями взошла луна, огромная, круглая и яркая, похожая на лицо, выглядывающее из-за тюремной решетки. Кругом появились черные тени и белые пятна, которые перемещались, повеял ночной ветерок, и стало до жути тихо, словно на кладбище. И вдруг Том прошептал: - Смотри, что это? - Перестань,- говорю я ему,- нельзя так пугать людей. Я и без того чуть не умираю от страха. - Смотри сюда, говорю тебе! Там, между платанами, что-то виднеется. - Перестань, Том! - Оно ужасно высокое! - Господи, спаси нас! - Помолчи! Оно идет сюда! Том был так взволнован, что у него дух захватывало. Тут я уже не выдержал - я должен был взглянуть. Теперь мы оба стояли на коленях, приподнявшись над перекладиной изгороди, и смотрели не отрываясь, а душа у нас ушла в пятки. Оно двигалось по направлению к нам, сначала оно еще было в тени деревьев, и мы не могли рассмотреть его как следует, потом оно приблизилось и вступило в полосу лунного света - и тут мы оба нырнули в нашу канаву: это был дух Джека Данлеиа! В этом мы не сомневались. Минуту или две мы не могли пошевелиться. За это время привидение исчезло. Тогда мы начали шептаться. Том заговорил первым: - Обычно они всегда туманны и расплывчаты, как будто сделаны из дыма, а это привидение совсем не такое. - Да уж,- говорю я,- я совершенно ясно видел очки и бакенбарды. - Да и все на нем яркое, словно на нем праздничный костюм - клетчатые брюки, зеленые с чер1Яэ1м... - И вельветовый жилет в красную и желтую клетку... - А на брюках у него кожаные штрипки, и одна болтается... - А шляпа!.. - Да уж, странная шляпа для привидения! Понимаете, дело в том, что такие шляпы - черные, с твердыми полями и высоким круглым верхом, похожие на сахарную голову,- только в этом году вошли в моду. - Ты не заметил, Гек, волосы у него остались прежними? - Нет... Сначала мне показалось, что такие же, а потом вроде нет. - Я тоже не заметил. А вот саквояж с ним был, это я видел. - И я. Слушай, Том, а разве саквояж может стать привидением? - Ну вот! На твоем месте, Гек Финн, я не проявлял бы такого невежества. Все, что есть у привидения, тоже становится привидением. Они же, как и все, должны иметь свои вещи. Ты же сам видел, что вся его одежда тоже стала привидением, а чем саквояж от нее отличает ся? Конечно, он тоже стал привидением. Это было справедливо. Мне нечего было возражать. В это время мимо нас прошли Билл Уиверс со своим братом Джеком, и мы услышали, как Джек сказал: - Как ты думаешь, что он тащил? - Откуда я знаю, что-то тяжелое. - Да уж, он весь согнулся. Наверное, какой-нибудь негр стащил кукурузу у проповедника Сайласа. - Наверное. Потому я и не скажу, что видел его. - И я тоже. Они рассмеялись и прошли дальше. Нам стало ясно, насколько хуже относились теперь здесь к дяде Сайласу. Уиверсы никогда в жизни не позволили бы негру безнаказанно украсть кукурузу у кого-нибудь другого. Вскоре мы услышали еще голоса и смех, какие-то люди приближались к нам. Оказалось, что это Лем Биб и Джим Лейн. Джим Лейн говорил: - Кто? Юпитер Данлеп? - Ну да. - Ну, не знаю. Наверное, там. Я видел его с час назад, как раз перед заходом солнца. Он копал там что-то вместе с проповедником. Он сказал, что вряд ли пойдет с нами сегодня, но если мы хотим, то сможем взять его собаку. - Небось устал, бедняга! - Да уж, работает он прилежно, ничего не скажешь! - Еще бы! Лем и Джим хихикнули и пошли дальше. Том предложил вылезти и пойти за ними, так как нам с ними по пути, а встретить опять привидение и оказаться с ним наедине нам совсем не хотелось. Так мы и сделали и благополучно добрались до дома. Это было второе сентября, суббота. Никогда не забуду этого дня. Скоро вы сами поймете почему.

Глава VI

КАК ДОБЫТЬ БРИЛЬЯНТЫ

Так мы тащились вслед за Джимом и Лемом, пока не добрались до заднего перелаза, где стояла хижина, в которой был заперт наш негр Джим, когда мы его освобождали. Тут нас окружили собаки, прыгая и приветствуя лаем, в доме горел свет, так что мы уже перестали бояться и собирались перелезть во двор, как вдруг Том говорит мне: - Подожди, присядь-ка на минутку. - Что такое?- спрашиваю я. - Есть дело, и серьезное,- говорит он.- Ты, конечно, думаешь, что мы немедленно побежим рассказывать родным о том, кто лежит убитый там, под платанами, о мошенниках, которые убили его, о брильянтах, которые они утащили с трупа,- что мы выложим всю эту историю и о нас пойдет слава, будто мы больше всех знаем об этом деле? - Ну еще бы! Ты не был бы Томом Сойером, если бы упустил такой случай. Уж я-то знаю, что когда ты примешься рассказывать, то разукрасишь все как надо. - А что ты скажешь,- совершенно спокойно заявляет он мне,- если я сообщу тебе, что не собираюсь ничего рассказывать? Я был поражен, услышав от него такие слова. - Скажу, что это чепуха. Ты ведь шутишь, Том Сойер? - Так вот, ты сейчас сам увидишь. Скажи мне, привидение было босое? - Нет. Ну и что из этого? - Подожди, подожди, сейчас поймешь. Были на нем сапоги? - Конечно, я ясно видел их. - Ты можешь поклясться, что видел их? - Конечно. - Ну и я могу. А понимаешь ли ты, что это значит? - Ничего не понимаю. Что это значит? - А вот что. Это значит, что брильянты не достались ворам! - Вот так штука! Почему ты так думаешь? - Я не думаю, я знаю. Разве брюки, и очки, и бакенбарды, и саквояж, и все его вещи не превратились в привидения? Все, что на нем было, все превратилось в привидения. А из этого ясно, что его сапоги тоже превратились в привидения, потому что они были на нем в тот момент, когда Джек стал привидением. И если это не доказательство того, что сапоги грабителям не достались, хотел бы я знать, какое тебе еще нужно доказательство. Нет, вы подумайте только. Такой головы, как у этого парня, я никогда еще не встречал. У меня ведь тоже есть глаза, и я тоже все видел, но мне и в голову не придет такое. А вот Том Сойер другой человек. Когда Том Сойер смотрит на какую-нибудь вещь, то эта вещь встает на задние лапы и разговаривает с ним, она просто раскрывает ему все свои секреты. Право, я такой головы не встречал еще. - Том Сойер,- сказал я,- я еще раз скажу то, что говорил уже много раз: я недостоин чистить твои башмаки! Ну да ладно, это к делу не относится. Господь бог создал нас всех, и одним он дал глаза, которые ничего не видят, а другим дал глаза, которые видят все; а для чего он это сделал - не нам судить. Значит, так и надо было, иначе он бы устроил это по-другому. Теперь я понял, что воры не унесли брильянтов. А вот почему, как ты думаешь? - Да потому, что те двое спугнули их раньше, чем они успели снять с трупа сапоги. - Вот оно как? Все понятно. Только скажи мне, Том, почему бы нам не пойти и не рассказать все это? - Да ну тебя, Гек Финн, неужели ты сам не понимаешь? Ты сообрази, что будет дальше? Завтра утром начнется расследование. Те двое расскажут, как они услышали крики и прибежали туда, но слишком поздно, чтобы спасти незнакомца. Потом присяжные будут долго болтать и наконец вынесут решение, что человек этот был застрелен, или зарезан, или его стукнули чем-нибудь по голове и по воле господа бога он отдал ему душу. После этого его похоронят, а вещи продадут с аукциона, чтобы оплатить расходы. Вот тут-то и придет наш черед. - Каким образом, Том? - Мы купим эти сапоги за пару долларов! Я чуть не задохнулся от восторга. - Господи, Том, так мы получим брильянты! - А как же ты думал! За их находку будет наверняка объявлена большая награда - тысяча долларов, не меньше. И мы ее получим! Ну а теперь пошли в дом. И не забудь, что мы ничего не знаем ни о каком убийстве, ни о каких брильянтах, ни о каких ворах. Мне оставалось только вздохнуть по поводу такого решения. Я бы, конечно, продал эти брильянты - да, да, уважаемые господа! - за двенадцать тысяч долларов. Но я промолчал. Все равно спорить с Томом толку не было. Я спросил только: - Том, а как мы объясним тете Салли, где мы пропадали столько времени? - Ну, это я предоставляю тебе,- заявил он.- Я рассчитываю, ты что-нибудь придумаешь. Вот он всегда такой - строгий и щепетильный. Никогда сам не будет врать. Мы прошли через большой двор, узнавая на каждом шагу знакомые предметы, которые так приятно было опять увидеть, подошли к крытому проходу между большим бревенчатым домом и кухней,- на стене, как и всегда, висели все те же вещи, даже застиранная зеленая рабочая куртка дяди Сайласа с капюшоном; на ней была грубая белая заплата между лопатками, так что всегда казалось, что в дядю Сайласа кто-то засадил снежком. Мы подняли щеколду и вошли. Тетя Салли в этот момент рвала и метала, дети жались в одном углу, а старик, укрывшись в другом, молился о ниспослании помощи в час нужды. Тетя Салли бросилась нам навстречу, смеясь и плача, закатила нам обоим по оплеухе, сжала нас в объятиях, расцеловала и выдала нам еще по одной пощечине. Казалось, ей это никогда не надоест, так она была рада видеть нас. А потом она сказала: - Где же вы шлялись все это время, негодные бездельники? Я уж до того беспокоилась, что не знала, что и делать. Ваши вещи привезли уже бог знает когда, и я уже четыре раза заново стряпала ужин, чтобы накормить вас получше, как только вы приедете, пока у меня уж окончательно не лопнуло терпенье, и я теперь готова заживо с вас шкуру снять. Бедненькие мои, вы же, наверное, умираете с голода! А ну, все за стол, быстрей, не тратьте зря времени. Ну и приятно же было, должен вам сказать, опять, как когда-то, сидеть за столом, а перед тобой этот вкуснейший ржаной хлеб, и свиные отбивные, и вообще все, что можно пожелать на этом свете. Дядя Сайлас выдал нам одно из самых своих замысловатых благословений, в котором сложных оборотов было не меньше, чем слоев в луковице, и пока ангелы разбирались в этом, я мучительно придумывал, как же мне объяснить причину нашего опоздания. Когда нам положили еду на тарелки и мы принялись за дело, тетя Салли сразу же спросила меня об этом, и я принялся мямлить: - Да вот, понимаете... миссис... - Гек Финн! С каких это пор я стала для тебя "миссис"? Или я когда-нибудь скупилась на подзатыльники и поцелуи для тебя с того дня, как ты появился в этой комнате и я приняла тебя за Тома Сойера и благодарила бога за то, что он послал мне тебя, хотя ты наговорил мне сорок бочек вранья, а я, как дурочка, всему поверила? Зови меня, как и раньше, тетей Салли. Так я и сделал и говорю ей: - Так вот, мы с Томом решили пройтись пешком и подышать лесным воздухом, и тут мы встретили Лема Биба и Джима Лейна, а они предложили нам пойти вместе с ними собирать чернику и сказали, что они могут взять собаку Юпитера Данлепа, так как они только что говорили с ним... - А где они его видели?- спросил дядя Сайлас. Я посмотрел на него, удивившись, почему это он заинтересовался такой мелочью, и вижу, что он ну прямо впился в меня глазами, так его это задело. Я удивился и даже растерялся, но потом собрался с мыслями и говорю ему: - Да когда он вместе с вами копал что-то, перед заходом солнца или около этого. Дядя Сайлас только хмыкнул, вроде как разочарованно, и перестал меня слушать. Тогда я решил продолжать и говорю: - Ну так вот, как я уже объяснял... - Достаточно, дальше ты можешь не продолжать! - прервала меня тетя Салли. Она с возмущением смотрела на меня в упор.- Гек Финн,- сказала она,- может быть, ты объяснишь, с чего это они собрались за черникой в сентябре в наших краях? Тут я понял, что запутался, и прикусил язык. Тетя Салли подождала, по-прежнему глядя на меня в упор, и наконец заявила: - И как могла прийти людям в голову такая идиотская мысль - идти собирать чернику ночью? - Да ведь они... мэм, э-э... они сказали, что у них есть фонарь, и что... - Замолчи, с меня хватит! И скажи-ка мне, что они собирались делать с собакой? Охотиться с нею на чернику? - Я думаю, мэм, что они... - Ну а ты. Том Сойер, какое вранье ты собираешься добавить к этому вороху лжи? Ну-ка, говори, только, прежде чем ты начнешь, предупреждаю тебя, что я не верю ни одному твоему слову. Я прекрасно знаю, что вы с Геком Финном занимались тем, чем не следовало, я ведь отлично знаю вас обоих. А теперь объясни мне про собаку, и про чернику, и про фонарь, и про всю эту чепуху. И не вздумай водить меня за нос, слышишь? Том напустил на себя весьма обиженный вид и с достоинством заявил: - Мне очень жаль, что Гека ругают за то, что он оговорился, а это со всяким может случиться. - Как же это он оговорился? - Он сказал "черника", вместо того чтобы сказать "земляника". - Том Сойер, если ты и дальше будешь злить меня, я... - Тетя Салли, вы по незнанию и, конечно, не намеренно, впали в ошибку. Если бы вы изучали естественную историю, как полагается, вы бы знали, что во всем мире, за исключением Арканзаса, землянику всегда ищут с собакой... и с фонарем... Но тут она обрушилась на него, словно снежная лавина, и совершенно подавила его. Она была в такой ярости, что слова не успевали выскакивать у нее изо рта, они изливались сплошным нескончаемым потоком. А Тому только этого и нужно было. Он всегда так - даст ей повод, разозлит ее и предоставит ей выкричаться. После этого всякое упоминание о том, из-за чего шел спор, так будет раздражать ее, что она никогда уже ни слова не скажет и другим не позволит. Так оно и случилось. Когда тетя Салли пришла наконец в изнеможение и должна была остановиться, он совершенно спокойно начал: - И все-таки, тетя Салли... - Замолчи! - закричала она.- Я не желаю больше слушать об этом! Таким образом, нам больше ничего не грозило и никто к нам больше не приставал с этим опозданием. Том провел это дело блестяще.