Юки-онна, или Записки о ёкаях - Лафкадио Хирн
Мать страшно испугалась. Она немедленно отправилась в храм, пересказала настоятелю все, что слышала от сына, и попросила духовной помощи. Настоятель, человек почтенный и умудренный опытом, без особого удивления выслушал ее и произнес:
– Такое и впрямь бывает. Полагаю, мне удастся спасти вашего сына. Но ему действительно грозит беда. Я видел на лице Хатиэмона тень смерти. Если О-Камэ еще хоть раз его посетит, он не доживет до рассвета. Нужно действовать быстро. Ничего не говорите сыну, однако поскорей известите членов обеих семей и попросите их явиться в храм. Ради спасения вашего сына придется открыть могилу О-Камэ.
Родственники собрались в храме. Заручившись их согласием, настоятель вместе с ними отправился на кладбище. Там под его руководством сняли могильную плиту, разрыли могилу и извлекли гроб. Когда сняли крышку, люди изумились. О-Камэ сидела с улыбкой на лице, такая же прелестная, как до болезни. Никаких признаков смерти не было видно. Когда настоятель велел помощникам вынуть мертвую из гроба, удивление сменилось страхом: труп на ощупь оказался теплым и мягким, несмотря на то что столько времени пробыл в сидячем положении[8].
Покойную перенесли в часовню, и там настоятель, вооружившись кисточкой для письма, покрыл ее лицо и тело священными словами на санскрите. Затем он совершил обряд сэгаки[9], чтобы умиротворить душу О-Камэ. После этого труп вновь предали земле.
Больше О-Камэ не являлась к мужу, и Хатиэмон постепенно оправился. Сдержал ли он данное жене обещание – неизвестно.
История О-Тэи
Давным-давно в городе Ниигата, в провинции Этидзэн, жил человек по имени Нагао Тёсэй.
Нагао был сыном врача и учился, чтобы продолжить дело отца. С детства он был обручен с девочкой по имени О-Тэи, дочерью одного из отцовских друзей. Родные решили, что свадьбу сыграют, как только Нагао окончит учебу. Но у О-Тэи было слабое здоровье, и в четырнадцать лет она смертельно захворала. Поняв, что умирает, она послала за Нагао, чтобы попрощаться.
Когда он встал на колени у ее постели, она сказала:
– Нагао-сама[10], нареченный мой, мы были предназначены друг другу с детства и должны были пожениться в конце года. Но я умираю – боги знают, что так будет лучше для нас обоих. Если бы я прожила еще несколько лет, то непрестанно доставляла бы вам беспокойство и горе. Я слаба и не смогла бы стать хорошей женой. С моей стороны было бы крайне себялюбиво желать исцеления. Пожалуйста, пообещайте, что не будете горевать. Кроме того, я убеждена, что мы еще встретимся.
– Конечно, встретимся, – горячо ответил Нагао. – На Небесах пречистых обитателей[11] боль разлуки утихнет.
– Нет-нет, – прошептала девушка. – Я имею в виду не небеса. Я верю, что нам суждено встретиться на земле.
Нагао изумленно взглянул на нее, и она улыбнулась, а затем продолжала нежно и задумчиво:
– Да! В этом мире, при вашей жизни, Нагао-сама… Конечно, если вы не против. Однако, чтобы это могло статься, я буду должна вновь родиться девочкой и вырасти. Так что вам придется подождать пятнадцать-шестнадцать лет. Это долгий срок. Но, мой нареченный супруг, вам всего восемнадцать…
Желая успокоить умирающую, Нагао ласково отозвался:
– Ждать тебя, моя нареченная, не только долг, но и радость. Мы предназначены друг другу на время семи жизней.
– Вы сомневаетесь? – спросила девушка, пытливо глядя ему в лицо.
– Любимая, – ответил он, – я просто боюсь, что не узнаю тебя в другом теле и под другим именем. Какой знак ты мне подашь?
– Не знаю, – сказала она. – Только богам и Буддам ведомо, как и где мы встретимся. Но я уверена – да, уверена, – что вернусь к вам, – если вы этого пожелаете. Помните мои слова…
Она закрыла глаза и умерла.
Нагао искренне любил О-Тэи, и его скорбь была сильна. Юноша заказал памятную табличку, на которой написал ее дзокумё[12]; табличку он поставил на буцудан[13] и каждый день ставил перед ней приношения. Он много думал о предсмертных словах О-Тэи. Надеясь порадовать дух усопшей, Нагао написал торжественное обещание жениться на О-Тэи, если она вернется к нему в ином теле. Это обещание он скрепил личной печатью и положил на буцудан рядом с памятной табличкой.
Тем не менее, поскольку Нагао был единственным сыном, родня просила его жениться. Он решил, что обязан исполнить желание семьи, и женился на девушке, которую подыскал ему отец. После свадьбы он продолжал ставить приношения перед табличкой О-Тэи и неизменно вспоминал ее с любовью. Но постепенно ее образ потускнел в памяти Нагао, как давний сон. Шли годы…
За это время Нагао постигло много несчастий. Умерли его родители, а затем жена и единственный ребенок. Он остался один на целом свете. Тогда Нагао покинул опустевший дом и отправился в долгое путешествие, чтобы развеять печаль.
Однажды он прибыл в Икао, горную деревушку, которая до сих пор славится горячими источниками и прекрасными видами. На постоялом дворе ему прислуживала юная девушка. Едва Нагао взглянул на нее, как у него дрогнуло сердце. Она необыкновенно походила на О-Теи. Он даже ущипнул себя, желая убедиться, что не спит. Она принесла жаровню, потом дрова, стала прибираться в комнате… ее движения и манеры воскрешали в нем память о прелестной девушке, с которой он был обручен в юности. Нагао заговорил с ней, и она ответила негромким приятным голосом, который словно вернул его в прошлое.
В изумлении он сказал:
– Старшая сестра[14], вы так похожи на одну девушку, которую я знал когда-то, что я даже испугался, когда вы вошли в комнату. Простите мне мое любопытство, но откуда вы родом и как вас зовут?
И внезапно, тем самым голосом, который он хорошо помнил, она ответила:
– Меня зовут О-Тэи, а вы Нагао Тёсэй из Этидзэна, мой нареченный муж. Семнадцать лет назад я умерла в Ниигате, а вы письменно пообещали жениться на мне, если я вернусь в этот мир в теле женщины. Обещание вы скрепили личной печатью и положили его на буцудан, рядом с табличкой, на которой начертано мое имя. И вот я вернулась…
Произнеся эти слова, она упала без чувств.
Нагао женился на ней и был счастлив. Но
