Аэропорт. На грани катастрофы (сборник) - Джон Кэсл
В результате кассир, выдавая ему вчера билет, проставил в нем: «Д. О. Берреро», и Герреро призадумался, взвешивая, как это обстоятельство может отразиться на его планах. Он решил, что все будет в порядке. Если впоследствии начнется дознание, то ошибку в одной букве можно объяснить просто опиской. Ничто ведь не доказывает, что он это сделал злонамеренно. Тем не менее он решил, что, регистрируясь в аэропорту, попросит исправить свою фамилию – и в списке пассажиров, и у себя на билете. Ему было крайне важно лететь под собственной фамилией, чтобы тут все было в ажуре. Так уж он задумал.
А задумал Герреро взорвать самолет. Вместе с самолетом он, естественно, уничтожит и себя, но это соображение его не останавливало: он пришел к убеждению, что его жизнь не приносит больше пользы ни ему, ни другим.
Зато смерть его может принести пользу, а на это-то он и делал ставку.
Прежде чем взойти на борт самолета «Транс-Америки», он застрахует свою жизнь на семьдесят пять тысяч долларов в пользу жены и детей. Он рассуждал так: до сих пор он мало что сделал для них, зато этим своим последним поступком сразу им все возместит. Это будет жертва, продиктованная любовью.
В его исковерканном жизнью, затуманенном отчаянием мозгу не возникло даже и мысли о команде самолета или о пассажирах, которые полетят вместе с ним и должны будут тоже погибнуть. Подобно многим психопатам он смотрел на остальных людей лишь как на возможную помеху в осуществлении его плана.
Ему казалось, что он предусмотрел все.
То, каким путем он приобрел билет, уже не будет иметь значения, лишь только самолет поднимется в воздух. Никто не сможет доказать, что он и не намеревался платить по своему долговому обязательству, и даже если выплывет наружу то, что справка с предприятия фальшивая – а по всей вероятности, это все-таки выплывет, – наличие ее докажет лишь, что он получил кредит незаконно. А это само по себе никак не может повлиять на выплату страховки, ибо эти два действия юридически не взаимосвязаны.
Ведь он намеренно купил билет туда и обратно, чтобы создать видимость, будто не только намеревался долететь до места назначения, но и вернуться. А рейс в Рим он выбрал потому, что в Италии жил у него двоюродный брат, которого он никогда не видел, но не раз говорил, что хотел бы его навестить, об этом знала Инес. Таким образом, по крайней мере то, что он отправился именно в Рим, будет выглядеть вполне логично.
Д. О. Герреро уже несколько месяцев вынашивал свой план, в то время как положение его все ухудшалось. Он тщательно изучил историю авиационных катастроф – те случаи, когда самолеты были взорваны людьми, стремившимися таким путем получить страховку. Число подобных случаев оказалось на удивление большим. Причина взрыва неизменно выявлялась в ходе расследования после катастрофы, и если злоумышленник оставался жив, его привлекали к суду как убийцу. Страховка же, естественно, объявлялась недействительной.
Само собой разумеется, узнать, какой процент неразгаданных катастроф следует отнести на счет диверсии, не представлялось возможным. Главную роль играло наличие или отсутствие обломков. Если удавалось найти обломки самолета, опытные эксперты собирали их вместе и по ним пытались разгадать тайну катастрофы. Как правило, им это удавалось. Значит, рассудил Д. О. Герреро, надо разработать такой план, чтобы не осталось обломков.
По этой-то причине он и выбрал беспосадочный международный рейс в Рим.
Значительная часть трассы рейса два «Золотой Аргос» пролегала над океаном, а там, если самолет рассыплется в воздухе, ничего уже не найдешь.
С помощью брошюрок авиакомпании, где для удобства пассажиров указаны воздушные трассы и скорость полета и вам даже предлагают «определить ваше местонахождение в пути», Герреро высчитал, что после четырех часов полета при более или менее благоприятном ветре самолет будет находиться где-то над центральной частью Атлантики. Герреро намеревался проверить свои расчеты в пути и при необходимости изменить их. Первым делом он установит точное время взлета, затем будет внимательно слушать объявления, которые в ходе полета делает командир экипажа по радио. Располагая такой информацией, он без труда сообразит, запаздывает самолет или, наоборот, летит с опережением графика и насколько. После чего в заранее намеченном пункте – примерно в восьмистах милях к востоку от Ньюфаундленда – он произведет взрыв. И тогда самолет или то, что от него останется, упадет прямо в океан.
И никаких обломков никто никогда не найдет.
Остатки самолета навсегда будут погребены в таинственных глубинах Атлантического океана. И никаких расследований, никаких последующих выяснений причины гибели самолета. Живые будут раздумывать, гадать, строить предположения; они могут даже догадаться об истине, но узнать – никто никогда ничего не узнает.
И страховка – за отсутствием доказательства диверсии – будет полностью выплачена.
Весь этот план зиждился на одном – на взрыве. Естественно, взрыв должен быть достаточно сильным, чтобы уничтожить самолет, и кроме того, что не менее важно, он должен произойти в нужный момент. По этой-то причине Д. О. Герреро решил держать взрывное устройство при себе и сам произвести взрыв. И вот сейчас, запершись в спальне, он изготовлял бомбу и, хотя как строитель привык обращаться с взрывчаткой, за эти четверть часа успел изрядно вспотеть.
Механизм состоял из пяти частей – трех динамитных шашек, небольшого детонатора с двумя ответвлявшимися от него проводами и батареи от радиотранзистора. Динамитные шашки были маленькие – каждая дюйм с четвертью в диаметре и восемь дюймов в длину, – но чрезвычайно мощные: в них содержалось сорок процентов нитроглицерина. Герреро скрепил их вместе черной изоляционной лентой и для маскировки уложил в коробочку из-под кукурузных хлопьев с аккуратно оторванной боковиной.
Герреро разложил все, что ему требовалось, в определенном порядке на стареньком покрывале, которым была застелена кровать, где он трудился: деревянную прищепку для белья, две кнопки, квадратик чистого пластика и обрывок веревки.
