Приключения капитана Гаттераса (litres) - Жюль Верн
Могучій голосъ, страстные жесты, пылавшее лицо Гаттераса – все это произвело на слушателей неотразимое впечатленіе, и экипажъ, въ высшей степени возбужденный видомъ этихъ гибельныхъ странъ, въ одинъ голосъ вскричалъ: – На сѣверъ, на сѣверъ!
– На сѣверъ! Тамъ спасеніе и слава! На сѣверъ! За насъ Богъ! Вѣтеръ перемѣнился! Проходъ свободенъ! Впередъ!
Матросы бросились по своимъ мѣстамъ. Мало по малу ледяныя теченія очистились; Forward быстро перемѣнилъ направленіе и на полныхъ парахъ направился въ каналу Макъ-Клинтока.
Гаттерасъ не ошибся, надѣясь встрѣтить болѣе свободное отъ льдовъ море. Онъ шелъ по предполагаемому пути Франклина, вдоль восточныхъ береговъ Земли Принца Уэльскаго, достаточно уже извѣстной; но противоположные берега этой земли не были еще изслѣдованы. Очевидно, передвиженіе льдовъ на югъ совершалось восточнымъ протокомъ, потому что проливъ, казалось, совершенно очистился. Слѣдовательно, Forward могъ наверстать потерянное время и, усиливъ пары, 14-го іюня онъ прошелъ заливъ Осборна и крайніе пункты, до которыхъ доходили экспедиціи 1851 года. Въ проливѣ еще носились массы льдовъ, но Forward уже не опасался, что подъ его килемъ не хватитъ воды.
XVIII. На сѣверъ!
Экипажъ, повидимому, вошелъ въ обычную волею дисциплины и повиновенія. Незначительность работъ оставляла матросамъ много свободнаго времени. Температура держалась выше точки замерзанія, а оттепели должны были устранить главнѣйшія тягости путешествія.
Дэкъ, ласковый и общительный, вошелъ въ искреннія дружескія отношенія съ докторомъ. Жили они душа въ душу. Но какъ въ дружбѣ одинъ изъ друзей – всегда приносится въ жертву другому, то на повѣрку оказалось, что докторъ не былъ этимъ «другимъ». Дэкъ дѣлалъ съ нимъ рѣшительно все, что хотѣлъ, а докторъ повиновался собакѣ, какъ собака повинуется своему господину. Впрочемъ, Дэкъ, любезный въ отношеніи большей части матросовъ и офицеровъ, какъ бы по инстинкту избѣгалъ Шандона и не долюбливалъ – да и какъ еще! – только Пэна и Фокера и при ихъ приближеніи выказывалъ свою ненависть едва сдерживаемымъ ворчаньемъ. Но Фокеръ и Пэнъ не осмѣливались ссориться съ собакою капитана, съ добрымъ геніемъ Гаттераса, какъ говорилъ Клифтонъ.
Словомъ, экипажъ ободрился и велъ себя хорошо.
– Мнѣ кажется,– сказалъ однажды Джемсъ Уэлль Шандону,– что наши матросы придаютъ серьезное значеніе розсказнямъ капитана и, повидимому, не сомнѣваются въ успѣхѣ.
– Сильно ошибаются,– отвѣтилъ Шандонъ. Если-бы они могли разсуждать и правильно взглянули на наше положеніе, то замѣтили-бы, что отъ одного неблагоразумнаго дѣйствія мы переходимъ къ другому.
– Однакожъ, мы находимся теперь въ болѣе свободномъ морѣ, возвращаемся къ изслѣдованнымъ уже путямъ… Не преувеличиваете-ли вы, Шандонъ?
– Нѣтъ, не преувеличиваю, Уэлль. Ненависть, зависть, если хотите, внушаемыя мнѣ Гаттерасомъ, не ослѣпляютъ меня. Скажите: были-ли вы въ отдѣленіи для угля?
– Нѣтъ,– отвѣтилъ Уэлль.
– Такъ сходите… Вы увидите, съ какою быстротою уменьшается запасъ топлива. По настоящему, слѣдовало-бы идти только подъ парусами, а къ помощи винта прибѣгать лишь въ крайнихъ случаяхъ, чтобы подниматься противъ теченія или противнаго вѣтра. Съ топливомъ слѣдуетъ обходиться крайне бережливо, потому что кто знаетъ, гдѣ и на сколько времени мы можемъ остаться здѣсь? Но Гаттерасъ, безумно стремящійся впередъ, чтобы только подняться къ недоступному полюсу, о подобныхъ мелочахъ не заботится. Попутный-ли вѣтеръ, противный-ли, Гаттерасъ все идетъ на полныхъ парахъ. Если дѣло будетъ такъ продолжаться еще нѣсколько времени, то мы очутимся въ очень затруднительномъ положеніи, а то и окончательно погибнемъ.
– Правду-ли вы говорите, Шандонъ? Неужели это такъ важно?
– Да, важно, и не только въ отношеніи машины, которая, по недостатку топлива, въ критическихъ обстоятельствахъ не окажетъ намъ ни малѣйшей пользы, но и въ отношеніи зимовки, которою рано или поздно мы должны кончить. Вѣдь надо-же подумать и о стужѣ въ странахъ, гдѣ зачастую ртуть замерзаетъ въ термометрѣ[18].
– Если не ошибаюсь, Шандонъ, капитанъ надѣется пополнить запасъ угля на островѣ Бичи.
– A развѣ въ полярныхъ моряхъ всегда приходишь туда, куда желаешь придти? Можно-ли разсчитывать, что тотъ или другой проливъ въ данное время будутъ свободны отъ льдинъ? A если мы не достигнемъ острова, если нельзя будетъ подойти къ нему – что тогда?
– Вы правы, Шандонъ; по моему, Гаттерасъ дѣйствуетъ неблагоразумно. Но почему-же вы не представите ему своихъ соображеній по этому предмету?
– Нѣтъ, Уэлль,– отвѣтилъ Шандонъ съ дурно скрываемымъ раздраженіемъ. Я рѣшился молчать; за бригъ я не отвѣчаю. Я буду ждать дальнѣйшихъ событій; мнѣ приказываютъ, я повинуюсь, а мнѣній своихъ высказывать я не обязанъ.
– Позвольте вамъ замѣтить, Шандонъ, что въ этомъ случаѣ вы неправы. Дѣло идетъ объ общихъ интересахъ и за неблагоразумные поступки капитана мы можемъ дорого поплатиться.
– A развѣ онъ приметъ во вниманіе мои предложенія, Уэлль?
Уэлль не могъ отвѣтить утвердительно.
– Въ такомъ случаѣ,– оказалъ онъ,– быть можетъ онъ обратитъ вниманіе на представленія экипажа.
– Экипажа! – возразилъ Шандонъ, пожимая плечами. Да развѣ вы не видите, что экипажъ одушевленъ совсѣмъ другими чувствами, чѣмъ чувствомъ самосохраненія? Экипажъ знаетъ, что онъ подвигается къ семьдесятъ второй параллели и что за всякій градусъ, пройденный за этою широтою, онъ получитъ тысячу фунтовъ стерлинговъ.
– Вы правы, Шандонъ,– сказалъ Уэлль,– и капитанъ прибѣгнулъ къ самому вѣрному средству, чтобы склонить матросовъ на свою сторону.
– Конечно, отвѣтилъ Шандонъ,– но только до поры, до времени.
– Что вы хотите этимъ сказать?
– А то, что все будетъ идти хорошо, пока работа не трудна, опасности не слишкомъ велики, а море спокойно. Гаттерасъ задариваетъ матросовъ деньгами, но не прочно то, что дѣлается при помощи однихъ денегъ. Вотъ увидите, станутъ-ли они заботиться о полученіи преміи, когда наступятъ критическія обстоятельства, опасности, лишенія, болѣзни и холода, которымъ мы
