Финеас Финн - Энтони Троллоп
Во все эти непростые минуты его всегда поддерживало дружеское участие леди Лоры Стэндиш. Он много бывал в доме на Портман-сквер, где его всякий раз принимали сердечно и, как ему казалось, почти с любовью. Леди Лора беседовала с ним подолгу, иногда упоминая о брате или отце, словно ее знакомство с Финеасом было чем-то боˊльшим, нежели случайное сближение во время светского сезона. На Портман-сквер Финеас познакомился с мисс Эффингем и нашел ее общество весьма приятным. Она, в свою очередь, была им очарована, и они танцевали на двух или трех балах, неизменно разговаривая при этом о леди Лоре Стэндиш.
– Мне кажется, твой друг мистер Финн в тебя влюблен, – сказала Вайолет подруге как-то вечером.
– Не думаю. Он привязался ко мне, а я к нему. Он так честен – и так наивен, притом без неловкости! И несомненно умен.
– И весьма недурен собой, – добавила Вайолет.
– Едва ли это имеет значение, – сказала леди Лора.
– Думаю, имеет, если мужчина при этом выглядит как джентльмен.
– Мистер Финн определенно выглядит как джентльмен.
– И, без сомнения, им является. Интересно, есть ли у него состояние?
– Ни гроша, насколько мне известно.
– Но на что он живет? Таких людей немало, и они загадка для меня. Полагаю, он должен искать невесту с приданым.
– Кто бы она ни была, с мужем ей повезет, – заключила леди Лора.
В течение лета Финеас часто встречался с мистером Кеннеди. Они были на одной стороне в палате общин, принадлежали к одному клубу, несколько раз обедали вместе на Портман-сквер, и однажды Финеас принял приглашение на ужин от самого мистера Кеннеди.
– Никогда в жизни вечер не тянулся так долго, – жаловался он потом Лоренсу Фицгиббону. – Среди гостей было два-три человека, которые всегда очень разговорчивы, но у него в доме даже они словно онемели.
– Зато вино, бьюсь об заклад, было превосходным, – ответил Фицгиббон, – а это, позволь тебе заметить, искупает многое.
Несмотря на все эти шансы сойтись ближе, к концу парламентской сессии Финеас не обменялся с мистером Кеннеди и дюжиной слов и не знал о нем ровным счетом ничего – ни как друг, ни даже как простой знакомец. Леди Лора желала, чтобы они были в хороших отношениях, и потому Финеас с ним трапезничал. Тем не менее мистера Кеннеди он не любил и был уверен, что тот платит ему тем же, а потому был весьма удивлен, получив письмо следующего содержания:
Албани, Z 3, 17 июля 186– г.
Любезный мистер Финн,
в следующем месяце я принимаю в Лохлинтере своих друзей и был бы рад, если бы вы к нам присоединились. Приезжайте 16 августа. Не знаю, охотитесь ли вы, но у меня водится дичь и олени.
Искренне ваш,
Роберт Кеннеди
Как поступить? Финеасу уже было не по себе при мысли, что за окончанием парламентской сессии последует разлука со всеми новыми знакомцами. Лоренс Фицгиббон приглашал вновь поехать с ним в графство Мейо, но наш герой отказался. Леди Лора что-то говорила о поездке за границу с ее братом, а у Финеаса с тех пор завязалось некоторое подобие приятельства с лордом Чилтерном, но про поездку ничего решено не было, и к тому же наш герой едва ли мог позволить себе подобные расходы. Рождество он, конечно, проведет с семьей в Киллало, но ему не слишком нравилась мысль уехать туда сразу же после конца сессии. Все вокруг, казалось, предвкушали приятные дни на природе. Мужчины беседовали о дичи, о хозяйках имений, куда собирались, и о людях, которые составят тамошнее общество. Леди Лора о своих планах на осень ничего не говорила; в поместье графа Брентфорда Финеаса не приглашали. Он предчувствовал, что все разъедутся, оставив его в одиночестве, и весьма тяготился этой мыслью. Что же делать с приглашением от мистера Кеннеди – которого Финеас недолюбливал и даже, как не раз говорил себе, презирал? Разумеется, следует отказаться, несмотря на все природные красоты, охоту, приятное общество и сознание того, что поездка в Лохлинтер была бы самым подобающим способом провести август! В конце концов он решил зайти на Портман-сквер, прежде чем отослать письмо с отказом.
– Разумеется, вы поедете, – сказала леди Лора самым решительным тоном.
– Почему?
– Прежде всего, с его стороны было любезно вас пригласить – к чему же ответная нелюбезность?
– Отказ от приглашения еще не составляет нелюбезности, – возразил Финеас.
– Мы туда едем. И могу лишь сказать, что буду разочарована, если вы не приедете. Там будут и мистер Грешем, и мистер Монк, а они, кажется, никогда прежде не ночевали под одной крышей. Уверена, в вашей партии с дюжину человек многое отдали бы за это приглашение. Конечно, вы должны ехать.
И он, разумеется, поехал. Ответ, в котором Финеас принимал приглашение, был написан в Реформ-клубе через четверть часа после того, как он покинул Портман-сквер. Он выбирал выражения весьма осторожно, чтобы не выказать большей фамильярности или большей учтивости, чем сам мистер Кеннеди, и подписался: «Искренне ваш, Финеас Финн». Но за несколько минут, проведенных у леди Лоры, наш герой получил и еще одно приглашение – самого очаровательного свойства.
– Я так рада, что вы поедете, и теперь могу просить вас заглянуть на пару дней к нам в Солсби, – сказала хозяйка. – Пока все не устроилось, я не решалась, ведь у нас будет только два дня – между прибытием из Лондона и отъездом в Лохлинтер.
Финеас поклялся, что был бы счастлив, даже будь Солсби вдвое дальше, а приглашение – всего на час.
– Вот и чудесно. Приезжайте тринадцатого, а пятнадцатого отправляйтесь в путь, не то вам придется остаться в обществе экономки. Но помните, мистер Финн, охоты у нас нет.
Финеас заверил ее, что охота ему совершенно безразлична.
До отъезда из Лондона произошло одно событие – увы, не столь приятное, как предвкушение визитов в Солсби и Лохлинтер. В начале августа, когда сессия еще не завершилась, Финеас ужинал с Лоренсом Фицгиббоном в Реформ-клубе. Тот специально пригласил его и весь день осыпал комплиментами.
– Право же, друг мой, – сказал Лоренс тем утром, – ничто в эту сессию не принесло мне столько удовольствия, как твое присутствие в парламенте. Конечно, здесь у меня есть приятели, с которыми я успел сойтись близко и которых весьма жалую. И все же англичане у нас в партии по большей части ужасные сухари либо, как Ратлер и Баррингтон Эрл, способны думать только о политике. А что до наших парней, ирландцев, – немногим из них можно довериться! Увы, это правда. Насколько же стало
